Спорим, ты меня полюбишь?! (СИ) - Биглова Алла

Охнула, но вновь промолчала. Кажется, в любом случае меня ждёт сумасшедшая ночка.

«Запрись у себя в комнате, Лина. Делай сегодня вечером, что хочешь, только не открывай мне, не реагируй на стук».

Эти слова стучали в моей голове, повторяясь, словно заезженная пластинка. Никак не могла избавиться от навязчивых мыслей.

Я всё ещё не знала, как быть и что делать. С одной стороны, я всё ещё ненавидела Стаса. С другой… даже сформулировать не могла, что испытывала к нему.

А с третьей и вовсе начинала думать, что не ненавидела его раньше, а лишь таким ужасным способом прятала истинные чувства.

Подумать только: мы чуть не поцеловались. Наши губы чуть не соприкоснулись, переступив ставшее мне ненавистным «ты мой брат, нам нельзя». И это случилось за последнюю неделю не один раз. Началось всё с пляжа, а потом…

Стас был очень уверен в себе, что сказал мне прямо, что хочет меня поцеловать, а не взял и сделал это. Похоже, он хотел взаимности с моей стороны, моего согласия, а я… сходила с ума, сидя после ужина у себя в комнате. Во мне боролись два противоречивых желания, словно у меня появилось раздвоение личности.

Я словно оказалась внутри собственной головы и наблюдала за двумя версиями меня. Одна из них была одета в чёрное короткое платье, расписные чулки и высокие каблуки. Её волосы были распущены, а глаза ярко накрашены. На руках были длинные чёрные кожаные перчатки по локоть. Для завершения столь вызывающего образа так и не хватало плётки.

Вторая была одета в белое платье по колено, колготки и балетки. Её волосы были аккуратно собраны, на лице и вовсе отсутствовал макияж.

И самое ужасное: это они обе были, как две капли воды похожи на меня. Настоящие двойники.

— Ты влюблена, ты так долго этого ждала, Стас отвечает тебе взаимностью, так почему ты медлишь?! — взорвалась красотка в чёрном платье.

— Ты, что? Он твой брат, какого лешего ты думаешь о нём в романтическом ключе? Так нельзя! — возмутилась белая.

— Сводный. То есть сын твоей мачехи. Ты вообще ни в коем разе не в ответе за то, что делают твои родители! Это их выбор, — фыркнула чёрная.

Ужасно оказаться меж двух огней и не знать к кому прислушиваться. Не знать, кто из них прав, а кто нет.

На улице разыгрался ливень. Я села подле окна, наблюдая за каплями дождя, стучащих по подоконнику. Кажется, во всей огромной вселенной меня мог понять только дождь, но даже он не знал, что подсказать мне и что делать.

Я слышала, как ложатся спать родители, как желают нам «спокойной ночи» снизу. Услышала ответ Стаса и тоже крикнула в ответ пожелание доброй ночи.

От всех этих дум и душевных терзаний разболелась голова. Я уже и не знала, что правильно, а что нет. Не знала, кто прав, кто виноват. Злилась на наших родителей, что они поженились и усложнили мне жизнь.

Возможно, я бы никогда не встретила Стаса, не влюбись мой отец в мачеху. Возможно, встретила бы братца потом, мы бы влюбились, но у меня не возникло бы никаких проблем на тему «что скажут родители».

А теперь…

Теперь всё стало до невозможности сложно, я сходила с ума от неизвестности и от того, что меня ждало впереди.

Самое ужасное: всё зависело от моего маленького, невинного выбора. Мне нужно было всего лишь открыть дверь и впустить нарушителя моего спокойствия, или не впускать, забыть о нём раз и навсегда и встретить кого-то другого.

Тук. Тук. Тук.

Я вздрогнула, услышав этот звук, который заглушил шум дождя. Я не могла спутать его ни с чем.

Тук. Тук. Тук.

В дверь стучали. Настойчиво. Тихо.

Меня ждал третий стук, после которого Стас обещал уйти. А я до сих пор не решила стоит ли открывать дверь.

Встала и замерла в комнате, не в силах решиться, не в силах сделать выбор. Любое принятое решение изменит мою жизнь навсегда.

А за окном продолжал шуметь дождь…

Стас

Чем ближе была Лина, тем невыносимее мне становилось. Она была так близка и одновременно так недосягаема. В какой-то момент она перестала огрызаться и начала ловить каждый мой жест, каждое слово.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Всё становилось до невыносимого сложно. Матушка, судя по её игривым взглядам и заливистому смеху, а также странным намёкам, которые она говорила, когда мы с ней оставались наедине, похоже, догадывалась, что я испытывал к сводной сестре. Похоже, мама не видела в этом ничего плохого, раз так просто реагировала.

А вот отчим… Мужчина консервативных взглядов… Узнай бы он, что я планировал сделать с его дочерью, взорвался бы, устроил скандал и вышвырнул меня из дома. И я прекрасно его понимал: шалопай вроде меня посягнул на его принцессу. К тому же, он давно относился ко мне, как к родному сыну, и для него это стало бы дикостью, если бы я начал встречаться с сестрой.

Боже, как всё было сложно! Ну, почему я должен быть ответственен за чувства своей матери и стороннего для меня мужчины?

Не упрощало ситуацию и то, что происходило между мной и Линой. Сейчас она то ли запрятала свою злость, то ли свела её на нет. Потому что иначе я не понимал, что с ней происходит и почему она так внезапно подобрела.

А ещё я по-прежнему чувствовал себя идиотом.

Я упустил два шикарных момента, когда я мог её поцеловать. В первый раз в понедельник, тогда я заключил её в свои объятия прямо в реке, чтобы она перестала брызгаться. Второй: когда инстинктивно подхватил в городе — Лина поскользнулась на ровном месте. Кажется, это было позавчера, а я до сих пор думал какой же я дурак.

Наконец, сегодня, в пятницу, на пикнике я не выдержал и честно спросил её разрешения. Она промолчала, словно потеряла дар речи от столь неожиданного предложения, поступившего с моей стороны. Неужели, я тоже являлся для неё запретным плодом? Или, что хуже, она считала меня всего лишь другом? Приятным собеседником? Старшим братом, наконец?

Проклятье!

По крайней мере, я не полез целоваться и не почувствовал себя отвергнутым, когда бы она увернулась, или, что хуже, отвесила бы мне пощёчину, возмущённо наорав на меня. Хотя я знал бы одно: я это заслужил.

— Запрись у себя в комнате, Лина. Делай сегодня вечером, что хочешь, только не открывай мне, не реагируй на стук. Иначе… я украду у тебя самый страстный в твоей жизни поцелуй, — это не было угрозой. Я действительно собирался это сделать. Ворваться к ней и страстно поцеловать.

Знал, что девушка очень любит пари и подобные штуки. Я дал ей время подумать. Откроет: значит, не буду сдерживать себя. Запечатлею на её губах всё, что испытывал к ней, всё, что так долго прятал.

Страсть, нежность, сумасшествие… любовь.

Не откроет? А вот тут я терялся. Ещё никогда до этого красавицы не отказывали мне. Но, похоже, Лина была моим наказанием за все совершённые мною грехи. Единственная девушка, которую я полюбил, по которой сох, как самый настоящий цветок без воды, без которой не представлял дальнейшую жизнь, могла просто не ответить мне взаимностью.

Больно? Невыносимо.

Но я всё равно буду бороться, несмотря ни на что.

За ужином мы искусно притворялись, весело болтая с родителями. Отчим рассказывал какие курьёзы у него случились на работе, мама весело смеялась.

Не заметил, как пролетело время перед отбоем. Родители легли спать, пожелав нам доброй ночи.

Затаил дыхание. Сердце начало колотиться, как сумасшедшее. Прокрался к комнате напротив, прекрасно помня, что полы не скрипят. Линина спальня расположилась над ванной и, даже если мы будем шуметь, нас вряд ли услышат.

Постучался в первый раз. Замер, давая ещё немного времени подумать. Тишина.

Постучался во второй раз. Вновь замер, прислушиваясь. Услышал шаги: похоже, девушка встала с кровати. Неужели откроет? Но, нет… вновь тишина.

Постучался в третий раз. Услышал, как в комнате что-то с грохотом упало. Еле удержался от того, чтобы не распахнуть дверь и не удостовериться, что всё в порядке.