Эрик, сын человека - Ларс-Хенрик Ольсен

Где-то стены были деревянные — сложенные из огромных бревен, где-то гладкие — обмазанные глиной. Они-то главным образом и были покрыты росписью.

В некоторые помещения свет проникал через узкие окошки или дыры в потолке, расположенные, как правило, в центре, над потухшими очагами, в которых давно уже не разводили огня — угли здесь были покрыты слоем пыли. Другие комнаты были и вовсе темные.

Странно было пробираться среди всего этого печального запустения в мертвой тишине. К чему им такой огромный дом? Неужели во всех этих комнатах кто-нибудь когда-нибудь жил? Где же в таком случае теперь все эти люди?

Эрик шел и шел по тускло освещенным коридорам от одного покоя к другому, поднимаясь по лесенкам, карабкаясь по галереям. Поначалу он был твердо уверен, что сумеет отыскать обратную дорогу. Ему казалось, что он помнит, где проходил, но, когда мальчик попытался вернуться назад, выяснилось, что он заблудился. Куда бы он ни пошел, все кругом было незнакомо. Постепенно его охватил страх. Эрик решил попробовать еще раз, остановился и задумался, стараясь представить себе те комнаты, которые он уже миновал, но все они сливались у него в какую-то бесконечно длинную однообразную вереницу, выхода из которой не было. Итак, он все же заблудился.

В той части дома, где он очутился, света почти совсем не было, и мальчик то и дело спотыкался о высокие пороги. В горле у него пересохло; воздух был весь пропитан пылью, летящей со стен и поднимающейся из-под ног с глинобитного пола.

Сначала он подумывал, не позвать ли на помощь, однако сразу же с негодованием отверг эту мысль. Тор надеется на него, ждет, что он, Эрик, спасет весь Асгард, а он, не успев толком и шагу ступить, как слепой щенок, заблудился в самом центре мира богов, в собственном доме Тора. Нет, так не годится.

Эрик попал в еще один просторный зал. Здесь было довольно светло: свет из большого отверстия в закопченном потолке падал на пол широким пятном. Эрик уселся прямо на это пятно, скрестив ноги и руки в позе Будды или какого-либо гуру. Мертвая, как в могильном склепе, тишина, парящая в помещении, дополняла сходство.

Паника еще не настолько овладела мальчиком, чтобы это помешало ему думать. Ничего не остается, решил он, как применить какую-либо систему, например помечать те покои, по которым он уже прошел. Таким образом, он сможет быть уверен, что не кружит на месте, а продвигается вперед, и в конце концов ему удастся отыскать какой-нибудь выход на кухню, в спальню или же просто в комнату, где будет кто-то, у кого он сможет узнать выход из этого запутанного лабиринта.

Эрик огляделся по сторонам. Начать, по-видимому, следовало с той комнаты, где он находился. Но где же оставить в ней знак? Ну конечно, в том самом круге света, где он сейчас сидит!

Мальчик встал и нарисовал крест на толстом слое пыли, покрывавшем в этом месте пол.

— Только не крест! — раздался внезапно низкий сиплый голос. Эрик испуганно вздрогнул и едва не вскрикнул. Кто здесь? Он быстро обернулся. В темном углу прямо перед ним стоял какой-то высокий человек с сучковатой палкой в руках. Ноги у Эрика подкосились от страха, он рухнул на колени.

— Не надо падать передо мной на колени, — снова послышался все тот же низкий голос. — Поднимайся и сотри лучше крест.

Эрик послушно встал и, не сводя с незнакомца испуганного взгляда, выполнил то, что от него требовали. Фигура в темноте между тем стояла не шелохнувшись. Мальчик видел лишь белую полоску зубов — человек улыбался.

— Не бойся меня, — сказал он. — Просто я хотел бы тебя предупредить, что здесь, у нас, крест — дурной знак. Ведь именем креста представления о нас изгонялись из людской памяти, именно этот знак низверг нас во тьму всеобщего забвения. Вот и сейчас ты не видишь, а скорее угадываешь меня. Да и все здесь такие же — весь Асгард не что иное, как тень прошлого.

Эрик перевел дух.

— Кто ты? — немного осмелев, спросил он.

— Имя мое Хенир. Я один из асов, меня еще называют Молчаливым.

— Так ты, значит, один из тех, кто встретил великана Тьяцци, обернувшегося орлом, того самого, который потом подговорил Локи похитить Идунн?

— Да, это я, — отвечал ас.

— Ты здесь живешь?

— Да, теперь я снова живу тут.

— Стало быть, ты куда-то уходил или уезжал?

Хенир рассмеялся.

— Вот именно, уезжал. Я много путешествовал. Хм, некоторые даже прозвали меня Длинная Нога. Когда-то мы, асы, враждовали с ванами. Ваны, как и мы, тоже боги. Но, в то время как обитатели Асгарда любят свет, ваны, напротив, предпочитают мрак и потому живут под землей в своей стране, зовущейся Ванхейм.

Много славных битв было между нами. Удача сопутствовала то нам, то им, но, поскольку силы наши были равны, решающей победы не мог добиться никто. Так продолжалось долго, очень долго; много прекрасных и полезных вещей было уничтожено во время нашей борьбы. Наконец и мы, и они устали, да и асини нас уже заждались. Вот и назначили мы встречу для заключения мира. Но так как обе стороны по-прежнему не доверяли друг другу, то по предложению Одина решено было обменяться заложниками. Лишь так, по-видимому, можно было избежать дальнейшей вражды.

Ваны отдали нам лучших из лучших: Ньерда, самого богатого из них, а также его сына Фрейра и дочь Фрейю.

От нас заложниками выбрали мудрейшего из мудрых, Мимира — хотя он, собственного говоря, не ас, а карлик из рода великанов, — а также меня, Хенира. Асы убедили ванов, что из меня получится хороший вождь — хевдинг, который сможет мудро править в Ванхейме.

Но когда мы прибыли в Ванхейм и меня сделали хевдингом, я быстро понял, что без помощи Мимира мне не обойтись. Он постоянно снабжал меня мудрыми советами и говорил, что мне следует сказать на тинге или на сходке. В конце концов я настолько привык во всем полагаться на Мимира, что абсолютно разучился думать самостоятельно.

Когда от меня на тинге требовали принять какое-то решение, а Мимира поблизости не было, я обычно говорил так: «Пусть решают другие». Постепенно ваны начали понимать, что асы их обманули. А тут еще они прознали, что Мимир вовсе не ас, а карлик из рода великанов. Они схватили Мимира, отрубили ему голову и отослали ее в Асгард. Меня они тоже хотели было покарать, но я ухитрился улизнуть и с тех пор тайно живу здесь, стараясь не привлекать к себе ничье внимание. Поэтому-то меня и зовут Молчаливый.

«Изгой в собственной стране — незавидная доля», — подумал Эрик.

Хенир по-прежнему тихо стоял в темноте.

— А что произошло с теми ванами, которые оказались в Асгарде? — с любопытством спросил его Эрик.

— С ними все в порядке. Прожив некоторое время среди нас, они уже не хотели возвращаться в свою страну. В конце концов они стали такими же асами, как мы. Каждый из них владеет своим особым даром.

Ньерд управляет движением ветров. Он усмиряет огонь и укрощает волны, но может и вызвать бурю, заставить грозно вспениться морскую пучину или взметнуть языки пламени над потухшими углями.

— В противоположность Хресвельгу — Пожирателю Трупов, живущему у края небес? — догадался Эрик.

— Вот именно, он как бы служит ему противовесом. В противном случае великаны бы давно уже с нами справились.

Фрейр — господин дождя и солнечного света. Если захочет, он может даровать крестьянам богатую жатву или же наоборот — покарать их засухой и неурожаем. Он также несет народам мир и всегда защищает слабых.

Фрейю ты, наверное, уже знаешь. Когда-то она была несравненной красавицей, совсем не то, что сейчас. Она была так прекрасна, что стала возлюбленной Одина. Фрейя — богиня любви и плодородия.

Тебе еще многое предстоит узнать, — закончил Хенир после небольшой паузы.

Эрик кивнул.

И снова в комнате воцарилось молчание. Эрик с удивлением смотрел на странного человека в темном углу.

Внезапно Хенир рассмеялся каким-то своим мыслям.

— Да, ты услышишь еще немало разных историй, — продолжал он. — Знаешь, к примеру, как Ньерд добыл себе жену?

Эрик молча покачал головой, хотя его так и подмывало сказать, что он вовсе не горит желанием узнать это. Чего ему сейчас хотелось больше всего, так это выбраться из комнаты, да и вообще из этого дома.

Однако Хенир, не чувствуя настроения мальчика, по-прежнему вешал из темноты:

— Когда мы подпалили перья, а затем и убили Тьяцци — ну, знаешь, того великана, что украл Идунн, — дочь его, которую звали Скади, пришла в неописуемую ярость. Надела она свой шлем и кольчугу, взяла оружие и отправилась в Асгард мстить за отца.

Мы не хотели ее убивать, поскольку она была очень красива, и в качестве выкупа за отца, которого мы, разумеется, не могли воскресить, предложили ей взять в мужья одного из асов. Шутки ради мы также сказали, что если она на это согласится, то должна будет выбрать себе мужа по ногам, ничего больше не видя.

Вероятно, воспоминания об этом у Хенира остались самые веселые. Некоторое время он не мог ни слова сказать от смеха и лишь потом, успокоившись, продолжал: