Рейтинговые книги
Читем онлайн Глиняный папуас - Геннадий Гор

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 74

Побежал я, разумеется, не домой, а к Витьке Коровину сообщить ему о межвидовых контактах. Рассказал я ему И о споре между стариком и молодым интеллигентом.

Коровин внимательно выслушал и сказал:

— Я об этих межвидовых связях знаю немножко побольше твоего старика и молодого интеллигента.

— Откуда?

— Откуда? — Витька хмыкнул носом. — От Громова.

— А откуда Громов знает? Не может же он знать все!

— Попал пальцем в небо. Громов как раз и есть тот человек, который все знает. У него налажен контакт, знаешь, с кем?

— С другими видами?

— Обыватель! — выругался Витька. — Нужны ему межвидовые связи, когда он пользуется межпланетными. Он использует археологическое открытие своего отца. Об этом открытии я пока не имею права говорить.

— Кто тебе запрещает?

— Совесть.

— Понятно, — сказал я.

— А раз понятно, так и катись колбасой. Чего пристал!

Это уж было совсем обидно, тем более, я не приставал и не расспрашивал.

— Ладно, — сказал я. — До свиданья. Пойду наведу справки насчет дельфинов.

Витька опять насмешливо хмыкнул носом:

— А у кого ты наведешь?

— У специалистов.

— А что, ты знаешь их адрес?

— В справочном киоске мне дадут адрес Громова. Он же археолог и живет на Васильевском острове.

С Витьки сразу сошла спесь.

— Не делай этого, — оказал он. — Я тебя прошу.

— Нет, сделаю. Я тоже хочу быть в курсе и все знать.

— Не делай.

— А почему мне не делать того, чего я хочу?

— Я тебя, кажется, обещал познакомить и познакомлю.

— Так ведь это не скоро. А я хочу, чтобы сейчас.

— Ладно. Завтра или послезавтра познакомлю.

11

Вот он стоит наконец передо мной.

— Громов, — говорит он тихо и протягивает руку.

Витька тут же. Лицо у него недовольное. Нетерпеливо он смотрит на меня, потом говорит:

— Ну, спрашивай. Ты, кажется, хотел задать Громову один вопрос?

— Не один. А много!

— Ну и задавай. Только побыстрей. Чего же ты молчишь?

— Сейчас. Пусть автобус пройдет. Сейчас я задам.

— Ну, — торопит Витька. — Автобус прошел. Задавай!

От растерянности мне не приходит в голову ни одной мысли. Я стою молча и смотрю на Громова. Он обыкновенный. Вполне. Не новое коричневое пальтишко. Серые глаза смотрят то на меня, то мимо, на автобусную вывеску. И улыбка вежливая, даже чуточку смущенная.

— Ну, задавай свой вопрос, — толкает меня Коровин. — Нам некогда. Есть дела и поважнее твоего вопроса.

Я молча стараюсь вспомнить все, что мне казалось еще недавно загадочным, но сейчас такое чувство, словно на свете нет ничего интересного и спрашивать не о чем. Витька хмурится, и я задаю вопрос:

— А на Марсе водятся люди?

— Нет, пока еще не водятся.

— Дурак! — попрекает меня Коровин. — Нашел, о чем спрашивать. Обыватель. И без того всем известно, что на Марсе нет никого. Климат не допускает…

Затем я остаюсь один возле автобусной остановки. Витька и Громов уходят. Да и зачем им терять драгоценное время? Вопрос был задан. Ответ получен. А теперь можно идти домой. Коровин был очень недоволен моим вопросом и, прежде чем повернуться, сказал мне:

— Ну, мы пошли. До завтра.

— До завтра, — ответил я унылым голосом.

Дома я решил составить вопросник, чтобы не попасть опять впросак. Я вырвал из тетрадки чистый лист и стал думать, о чем буду спрашивать Громова при следующей встрече. Знакомство все-таки состоялось. А это главное. Теперь мне посредник не нужен, особенно такой нетерпимый, как Коровин.

Вопросник я составил из ста вопросов. Но главный вопрос я все же не решился включить. Я понимал, что не деликатно спрашивать Громова об археологическом открытии его отца, раз об этом нет ничего в газетах. Но мне очень хотелось узнать об этом научном открытии. Я положил вопросник в карман, чтобы иметь его под рукой, когда в следующий раз встречусь с Громовым. Витьке решил пока не показывать своего вопросника. Перед тем, как познакомить меня с Громовым, Витька предупредил, чтобы я наивных и детских вопросов не задавал. А то Громов станет меня презирать, а заодно не уважать и его, Витьку Коровина.

Достав из кармана свой вопросник, я стал проверять — не попал ли туда случайно какой-нибудь детский вопрос. Нет, вопросы показались мне серьезными, вполне заслуживающими, чтобы их задать кому угодно, даже самому Громову. Правда, один вопрос меня немножко смущал своей прямолинейностью: откуда он, Громов, знает то, чего не знает еще мировая наука?

Я безжалостно вычеркнул этот вопрос как лишний. А зря. Как раз на него-то я и получил исчерпывающий ответ. Причем очень скоро. Даже намного скорее, чем можно было этого ожидать.

12

Витька Коровин показал мне самую обыкновенную тетрадку в синей обложке с портретом Пушкина.

— Для чего? — спросил я. — Для математики или для русского?.

Коровин бросил на меня взгляд, полный великого презрения.

— Ты в своем уме? Это, понимаешь, до-ку-мент. Он в миллион раз ценнее тех, что хранятся в архиве. Садись, я тебе почитаю. Только сначала дай слово и повесь у себя на губах замок. Об этом документе не должна знать ни одна душа.

Я дал слово. А Витька закрыл дверь в столовую, где сидели его мать и Верочка, и стал читать из ученической тетрадки, которую он называл документом.

Про кого же он читал? Про мальчика. Если верить Витькиному документу, этому мальчику было много миллионов лет. Дело в том, что он родился в космическом корабле, летевшем на Землю с другой планеты и прилетевшем в тот геологический период, когда на Земле еще не было млекопитающих, за исключением каких-то мелких крысоподобных зверьков.

— Раз на Земле не было млекопитающих, — прервал я Витьку, — так не могло быть и ученических тетрадок. А что на другой планете точно такие же тетрадки, как в пищебумажном магазине на Большом, — это трудно допустить. Так же, как я не могу допустить, что у них тоже был точно такой же Пушкин.

Витька со страдающим выражением лица терпеливо выслушал мою реплику, потом сказал:

— А откуда ты взял, что эта тетрадь с другой планеты? Она принадлежит Громову. Он записал в нее все, что узнал от того, кого они пока там изучают. Понял? А теперь не мешай мне читать.

Я замер от напряженного интереса. Да, речь шла о мальчике, родившемся на космическом корабле во время длительного полета и ступившем вместе со своими родителями и спутниками на Землю.

Мальчик помогал ученым, в том числе и своим родителям, давать имена и названия всему, что они увидели на Земле. Ведь до их появления на этой еще молодой планете ничто не имело ни имен, ни названий — ни реки, ни озера, ни деревья. Все было безыменным и оттого казалось немым и глухим.

Мальчик ходил и называл и записывал названия в тетрадку, которую постоянно носил с собой. Он с ней не расставался даже во сне и очень боялся ее потерять.

— Почему? — перебил я Коровина. — Разве трудно снова придумать имена и названия?

Витька даже не счел нужным ответить на мой вопрос. И я догадался, что это трудно. Ведь мальчик и его взрослые спутники не давали названий предметам произвольно, а искали сходство между словами и тем, что они выражают.

И только одно смутило мальчика, прилетевшего с обжитой и густонаселенной планеты сюда, в этот дикий мир: что здесь не было ему подобных. Взрослые дали понять мальчику, что он должен набраться терпения и обождать семьдесят миллионов лет, пока нынешние примитивные млекопитающие, постепенно эволюционируя, дадут начало разуму и появится существо, которое даст название всему, что его окружает.

— А как же с моими названиями? — опрашивал мальчик взрослых. — Разве я их давал зря?

Но взрослые не торопились отвечать на этот вопрос. Ведь они должны были вернуться на свою планету и увезти с собой имена и названия, которые они дали здешним растениям, животным, морям и рекам. Может быть, они догадывались о том, что мальчику станет грустно, он уже успел полюбить все окружающее, даже неуклюжих ящеров. И сознание, что здешний мир, неразумный и не имеющий ни малейшего представления о самом себе, снова погрузится в длительное немое и глухое существование, одно это сознание не дает ему покоя.

Впрочем, мальчик и не знал, что такое покой. Он был то вместе со своей матерью — ботаником, то с геологом отцом, то с зоологами и химиками, а иногда и с главным философом экспедиции, прилетевшими на Землю, чтобы здесь все глубоко понять, осмыслить и объяснить. Был в экспедиции и композитор, очень любивший мальчика и исполнявший ему свои произведения. Композитор больше всего тосковал по своей планете и ждал того дня, когда космический корабль, забрав специалистов и команду, возьмет курс домой, к далеким звездам. Тосковал и философ тоже, хотя и должен был скрывать свою тоску от всех и прежде всего от сурового командира космического корабля, никогда не простившего бы философу его слабости. Кому-кому, а философу нельзя тосковать, ведь его специальностью была мудрость и глубокое понимание всего окружающего, и он должен быть таким же мужественным, как командир космолета, если не больше. Но философ однажды признался мальчику, что он очень скучает по семье, оставшейся на родной планете, и во сне часто видит свою жену и детей. И мальчик сказал философу:

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 74
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Глиняный папуас - Геннадий Гор бесплатно.
Похожие на Глиняный папуас - Геннадий Гор книги

Оставить комментарий