Искусство стильной бедности - Александр Шёнбург

Подъем по лестнице так же эффективен, как и бег. У того, кто ежедневно восемь минут взбирается по ступеням (желательно раза два-три сбить дыхание), резко увеличивается количество эритроцитов и улучшается снабжение организма кислородом. Это самое дешевое и безотказное средство для поднятия сил. Никакой «степпер», никакой «эргостепмастер де люкс» не поможет достичь того результата, которого достигает человек ежедневно поднимающийся по лестнице. Мадонна поняла это еще много лет назад. Когда она ездила в турне, то ни когда не пользовалась тренажерной комнатой в отелях а просила управляющего перекрыть лестницу на четверть часа и взбегала по ней несколько раз. Директор знаме­нитой берлинской благотворительной клиники Детлев Гантен утверждает, что подъемы по лестнице — «самая надежная профилактика от сердечных заболеваний». Он даже запретил устанавливать лифт в административном здании клиники, чтобы заставить людей ежедневно за­ниматься спортом.

Тот, кто хочет улучшить свою жизнь самым элегант­ным и эффективным способом, должен больше двигать­ся. Малоподвижность — одна из форм бедности, кото­рая приводит к отупению и унынию. Но к счастью, с этой бедностью легко справиться, не заплатив ни цента. Достаточно лишь преодолеть себя: подняться по лестни­це, а не поехать на лифте, сесть на велосипед или прой­тись пешком, а не поехать на автобусе, на такси или тем более на собственной машине. Двигаясь, мы приобрета­ем нематериальный капитал, а отказываясь от движе­ния, его растрачиваем.

Согласно такому расчету, квартира на четвертом эта­же в доме без лифта — не мучение, а капиталовложение, приносящее ежедневную прибыль. Качество жизни и ее богатство напрямую зависят от того, сколько мы двига­емся. У человека, который раз в неделю полчаса занима­ется спортом, происходят такие изменения в обмене ве­ществ и иммунной системе, что он не только лучше себя чувствует, но и становится менее подверженным всяче­ским инфекциям, а также заболеваниям сердца и дыха­тельных путей. Чувство жизни, приобретаемое за счет движения, не купишь в магазине и не закажешь на скла­де или в Интернете — оно бесценно.

Наваждение вождения

На машине надо ездить редко и со знанием дела –

по пустым дорогам вдоль побережья или в горах.

Никлое Маак

Почему лучше не иметь машины

У меня никогда не было машины, и это очень облегчает мою жизнь. Я не машиноненавистник и понимаю, что автомобиль дает свободу передвижения. Выехав из дома где-нибудь в Гессене, можно через несколько часов ока­заться в Трансильвании, Провансе или Дании, что, ра­зумеется, прекрасно. Только вот большинство моих дру­зей, у которых есть машина, беспрестанно жалуются, какая это обуза. Расходы на бензин, страховку, ремонт, парковку, неправильную парковку и т. д. намного пре­вышают ту сумму, что я трачу на автобус и редкие поезд­ки на такси. Время, которое у водителя уходит на поиск места для стоянки, у меня остается свободным.

Наверное, я бы иначе смотрел на машину, если б вы­рос в Фюрстенфельдбруке или еще большей глуши, где лишь дважды в день проходит автобус до ближайшей же­лезнодорожной станции. Однако я провел первую часть своей юности в Мюнхене, вторую в Лондоне, а в этих го-Родах машина совершенно не нужна. Мюнхен покрыва­ет густая сеть общественного транспорта, а мюнхенские окрестности лучше изучать из окна вагона или с желез­нодорожных станций, чем из металлического дома на колесах.

Когда я переехал в Лондон, вопрос о покупке машины даже не возникал. Лондон — сущий ад для любого автолюбителя. Даже в маленьких пригородах на улицах всегда образуются пробки. Такого понятия как час пик, там больше не существует: лишь ночью движение немного успокаивается, но отнюдь не пре­кращается. Окружная дорога М25 уже насчитывает во­семь полос, но все равно остается сплошным месивом которое по-черепашьи ползет вокруг Лондона. В не­которых частях города проезд платный, хотя и там де­ла обстоят не лучше. Причем повсюду, на берегу ли Темзы или в Гайд-парке, пахнет, как на заправочной станции. А слово «парковка» давно вычеркнуто лон­донцами из активного словаря. Ездить на машине по Лондону — настоящее безумие, но люди продолжают исправно залезать в свои автомобили. Вероятно, они привыкли к машинам так же, как к пижамам или к «orange scented Traditional Cologne»* д-ра Харриса. Те, у кого нет этих привычек, ничуть не сожалеют об их отсутствии.

Кроме того, мне никогда не нравилась манера речи водителей. Самые милые и спокойные люди, садясь за руль, превращаются в отчаянных сквернословов. В бро­шюре «Агрессия на дорогах», выпущенной Федераль­ным управлением автотранспорта, довольно сдержанно сказано: «Когда люди говорят о своих эмоциях во время вождения, то редко упоминают о радостях — чаще всего им на ум приходит агрессия».

Первый параграф правил дорожного движения в со­временной Германии звучит и вовсе как насмешка:

1) Участие в дорожном движении требует посто­янного внимания и взаимного уважения.

2)    Каждый участник дорожного движения должен поступать так, чтобы без необходимости не мешать другим участникам движения, не причинять им вре­да, не ставить под угрозу их здоровье и жизнь.

* Традиционный одеколон с ароматом апельсина (англ.,

Далеко не все соблюдают второй параграф, даже когда не сидят за рулем, а уж в панцире своего автомо­биля люди попросту ведут себя как враги. Из «Левиафана» Томаса Гоббса мы знаем, что раньше жизнь бы­ла «nasty, brutish and short»* и каждый человек прятался броню, навеки отделявшую его от ближних. Однако последним слоем брони стал автомобильный кузов, который позволяет забыть обо всех правилах культур­ного общения.

Если знаешь, к чему приводит опасная езда на не­мецкоязычном пространстве, то Германию лучше объез­жать стороной. Проезд со скоростью 150 км/ч в санти­метре от машины с детьми — это исключительно немецкий феномен. От десяти до пятнадцати процентов несчастных случаев с «людскими увечьями», то есть тех, что привели к смертям или серьезным травмам, проис­ходят по причине несоблюдения дистанции. Альфред Фур, специалист из Института транспортной социоло­гии, утверждает: «Каждая страна заслуживает тех води­телей, которых она вырастила». В Германии чаще всего встречается тип «школьного учителя, подверженного психологическому давлению», который сперва долго терпит, а потом взрывается и становится опасным для окружающих.

Чем дольше я живу без машины, тем лучше понимаю, что вождение не только бессмысленно с практической точки зрения, но и вредно с эстетической. Большое впечатление на меня произвела выставка с выразительным названием «Наваждение вождения: изобретение столетней давности и его последствия», проходившая зимой 6 года в Городском музее Мюнхена. Организаторам хватило сотни фотографий, чтобы показать, насколько машина обезобразила окружающую среду. Порой, когда пересекаещь долину Альтмюля по четырехполосной дороге, невольно возникают мысли, что раньше здесь наверняка было очень красиво, но в большинстве случаен и об этом уже не задумываешься. На выставке наглядно показали типичный облик современного города: не огре­хи дорожного строительства, а

 *Отвратительной, грубой и быстротечной (англ.).

будни, заполненные ма­шинами рыночные площади, обычный немецкий пере­кресток, парковка рядом с Кельнским собором.

Массовой моторизации мы обязаны тем, что во всех уголках страны теперь одинаковый автомобильный ландшафт. Различия между городом и деревней, ко­торые существовали до середины XX века, начали ис­чезать. Города выдыхались, а приветливые деревни превращались в безликие пригороды с въездными и объ­ездными дорогами. Массовая моторизация сделалась идеологией немецкого государства.

В 1955 году на свет появился первый миллион фольксвагенских «жуков», и с тех пор количество легко­вых машин непрерывно растет. В 1958 году на немецких дорогах было 3,1 миллиона машин, а через пять лет — уже 7,3 миллиона. В 1978 году была превышена 20-мил­лионная отметка, а в 1986-м все население старой Фе­деративной Республики могло с комфортом разместить­ся на передних сиденьях более 30 миллионов машин. Наконец, в 2004 году автомобильный парк Германии насчитывал 54 миллиона транспортных средств.

Параллельно росло число дорог и крупных магистра­лей. В шестидесятых годах при поддержке широкой об­щественности Гельмут Шмидт заявил: «Каждый немец должен иметь возможность приобрести машину. А мы должны построить ему дороги». В 1977 году по распоря­жению Министерства путей сообщения в силу вступила «Координационная программа инвестиций в строитель­ство федеральных транспортных дорог», которая поста­вила цель, с той поры преследуемую тремя главными не­мецкими партиями: расстояние от любого жилого дома до ближайшего шоссе не должно было превышать 25 ки­лометров. Привязка к шоссе стала одним из основных прав немецких граждан.