Гюрза с бирюзой - Светлана Бестужева-Лада

— Да пожалуйста, если вы так настаиваете. Это — Сергей.

— Какой Сергей? Фамилия у него есть?

— Понятия не имею, — пожала плечами Александра. — Он довольно известный поп-певец, выступает просто под именем Сергей. Какое-то время мы с ним были близки, потом разошлись. Ну, знаете, как это в жизни бывает…

— Разошлись потому, что он вас обокрал?

— О нет, просто — расстались. Пропажу я обнаружила несколько месяцев спустя.

— И ничего не предприняли?

— Почему же? Позвонила Сергею, сказала ему все открытым текстом. Но он страшно возмутился, все абсолютно отрицал, посоветовал заявить в милицию.

— Почему же вы не заявили?

— Так ведь больше полугода прошло. А признаваться в том, что много лет хранила в доме сильный яд, мне как-то не хотелось. Попереживала, даже всплакнула пару раз — от досады. А потом — махнула рукой. Знаете, Конфуций еще говорил, что лучше все потерять, чем сожалеть об утраченном.

— Не знаю, — буркнул следователь. — А кроме этого самого Сергея, вы никого больше не подозревали?

Александра покачала головой:

— А больше и некого было. Я — порядочная девушка, встречалась только с Сергеем, а посторонних в дом никогда не пускала.

— А если это было обычное ограбление? Вскрыли квартиру…

— Ничего из того, что лежало на виду, не пропало. Деньги, колечки, цепочки, довольно дорогой сервиз, видеоаппаратура… Я же говорю, что заметила пропажу спустя почти полгода, когда зачем-то полезла в секретер, где была шкатулка со всякими старыми безделушками.

— Значит, с господином Сонином лично вы знакомы не были? — уточнил на всякий случай следователь. — Никакого письма ему не писали, никаких подарков не посылали?

— Повторяю: нет, нет и нет. В письме правда только о браслете и о моем замужестве. Все остальное — чистой воды фантазия. Написано, что я, якобы, не могу иметь детей. Глупости! Могу и буду иметь, мы с мужем решили, что я буду рожать столько, сколько Бог даст. Ну, и вся история моего знакомства с Артуром — абсолютная выдумка. Дешевый плагиат из какого-нибудь дамского романа.

Баронессу фон Хёнинген пришлось отпустить с приличествующими случаю извинениями. Теперь предстояло найти Сергея, что, впрочем, особых трудностей не представляло: он, как и покойный Артур, был довольно известным рок-певцом, только чуть менее известный и популярный.

Явившийся на допрос Сергей, фамилия которого оказалась простой и незамысловатой — Иванов, дал показания, прямо противоположные тем, которые были получены от Александры фон Хёнинген.

— Я? Обворовал? Да врет эта кукла, как всегда врала. Потому мы и разошлись, что она никогда правду сказать не могла, все время что-то придумывала, каждый раз новое.

— А как же у вас оказался браслет?

— Очень просто. Шура мне сама его подарила.

— Зачем? Браслет-то женский…

— Откуда я знаю, зачем. Пришла ей в голову такая вот фантазия: мол, встретишь когда-нибудь девушку или женщину своей мечты, подаришь ей этот браслет, и никогда она тебя не оставит…

— Что-что? — встрепенулся следователь. — Повторите, пожалуйста.

Сергей не без удивления повторил фразу почти дословно.

— Это вы писали? — осведомился следователь, кладя перед ним копию полученного Артуром письма.

Сергей с некоторым усилием прочитал текст и присвистнул:

— Ни фига себе история!

— Так это вы писали или нет?

— Я, знаете, и читать-то не очень люблю, а писать, да еще так складно… Не-е, это Шуркина работа, очень на нее похоже.

— Шуркина? — не понял следователь.

— Ну, Александры, фон баронессы нашей. Точно, она писала: немного правды, а все остальное — вранье.

— Что именно?

— Ну, с Артуром она была не просто знакома, а очень близко знакома, то есть какое-то время считалась даже его «постоянной подругой». С месяц, что ли. Ночевала у него неоднократно и все такое прочее. Господи, да свидетелей же полным-полно, подтвердят.

— А покойный господин Сонин говорил, что не может вспомнить автора письма…

— А как можно вспомнить то, чего не было? В письме же сказано, что он ее на одну-единственную ночь подобрал. Таких у Артура было — со счету собьешься, только Шура-то проходила, так сказать, по другому списку.

— Вы уверены?

— Еще бы я не был уверен! Я их сам познакомил. Если честно, просто подсунул Артуру эту истеричку, мне она уже изрядно надоела своими сценами и кривлянием.

— Позвольте, но в письме утверждается, что он был у нее первым…

— Ага! — иронически хмыкнул Сергей. — Нашлась тоже мне невинность. И я у нее был не первым, если уж на то пошло. Теперь вот придумала, что я ее обворовал.

— Ну, допустим, браслет она вам действительно подарила. А как же он попал к господину Сонину? Вы послали?

— И не думал! Я его вообще потерял. А может быть, украли. У меня дома компании собираются большие, веселые. Мало ли кому змейка могла приглянуться.

— Вы же знали, что браслет опасен…

— Откуда? Я его не примерял, знакомым девушкам дарить не собирался. Полежала змейка у меня какое-то время на полке за стеклом, а потом — фьюить, исчезла. Я и хватился-то не сразу.

Следствие в очередной раз зашло в тупик. На коробочке из-под браслета, кроме отпечатков пальцев самого Артура, были еще какие-то, но они не принадлежали ни Александре фон Хёнинген, ни Сергею. И подложить «подарочек» Артуру Сергей физически не мог: неделю был на гастролях в другом городе, а потом еще несколько дней беспробудно пил на даче у добрых знакомых, где его и отыскали следственные органы.

Как говорится, железное алиби. Как и у Александры. Но кто-то ведь послал письмо и подложил в карман Артуру браслет. Кому это было нужно, кому, может быть, выгодно затевать такую изощренную интригу с непредсказуемым исходом?

Конкуренция? Была и такая версия. Но убрать соперника таким экстравагантным способом мог только человек, во-первых, вращающийся в кругах шоу-бизнеса, а во-вторых, каким-то образом получивший и браслет, и «инструкцию» к нему. А это возвращало следствие к баронессе фон Хёнинген, которую вознамерились было допросить еще раз.

Но баронесса наотрез отказалась давать еще какие-либо официальные показания, порочащие бывшего друга сердца. По-видимому, сначала дама была слишком сильно поражена известием о трагической гибели своей первой любви и сказала лишнее.

Поэтому она прислала официально заверенное заявление, в котором начисто отрекалась от первоначальных показаний: дескать, призналась под давлением, возвела на человека напраслину. Никакого старинного браслета она отродясь не имела, тем более смертельно опасного, никаких предков-итальянцев у нее не было. И письма она никакого не писала, зачем ей писать письма незнакомому человеку?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});