Жертва здравого смысла - Чингиз Абдуллаев

– Утром я видел его на пляже, – вспомнил Дронго. – Он наблюдал за своими подопечными, которые купались. Спросите у них, может, он еще с ними. Или поехал в город с кем-нибудь. А зачем он вам так срочно понадобился?

– Не нам. Брату господина Кульчицкого, с которым он сюда приехал. Михаил Степанович хочет что-то уточнить и не может найти руководителя своей службы безопасности. Телефон не отвечает. Поэтому он позвонил нам и попросил найти господина Виргуша. Мы ищем его уже целый час.

– Насколько я знаю, у вас повсюду установлены камеры. Они не зафиксировали Арсена Виргуша?

– Нет. Госпожа Элени Дусманис говорила, что вы можете подсказать, где именно стоит его искать.

– К большому сожалению, не могу. Хотя не исключаю, что у него появились поклонницы в вашем отеле. Во время вчерашней драки он произвел впечатление на женщин. Возможно, у него где-то намечалось свидание, о котором не все должны были знать. Некоторым женщинам нравятся подобные мужчины. Мы с вами это прекрасно знаем.

Губы Василиоса на миг расплылись в виноватой улыбке сильного мужчины, который знает о своих преимуществах.

– Иногда бывает, – подтвердил он. – Дамочки просто вешаются на шею. Некоторые из них считают, что я вхожу в обслуживающий персонал и должен оказывать им подобные услуги по их первому требованию. Они даже обижаются, когда я отказываюсь.

– Вот видите. – Дронго усмехнулся. – Все в порядке. Пройдет немного времени, и ваш господин Виргуш где-нибудь объявится. Не беспокойтесь. А как будет обеспечена безопасность мероприятия? Вы привлечете дополнительные силы?

– Разумеется. Еще шесть человек. Они будут размещены по всему периметру бассейна. Их задача – не пропускать на закрытое торжество никого, кроме приглашенных, – заявил Василиос.

– Тогда идите и не беспокойтесь о Виргуше, – посоветовал еще раз Дронго. – Возможно, он скоро объявится. А тех двух дебоширов просто больше не пускайте в отель ни при каких обстоятельствах.

– Они проходят через пляж, который доступен всем, – пояснил Василиос, направляясь к дверям.

После его ухода Дронго вышел на балкон. Сегодня был великолепный день. Мягко светило солнце, дул легкий ветер. Море чуть рябило. Словно сама природа решила позаботиться о юбилее Антона Кульчицкого.

Дронго снова сел за свой ноутбук. Примерно через час он закончил работать и начал готовиться к торжеству. Был уже седьмой час, когда он надел смокинг, поправил бабочку и вышел из номера. Он нес с собой серебряный амулет, купленный в Иерусалиме. Это была работа известного мастера по металлу. Такой подарок стоил около двух тысяч евро.

Дронго спустился на первый этаж, подошел к стойке регистрации, протянул свой подарок и назвал себя. Гора пакетов и коробок возвышалась за спинами двух девушек. К ним подошел Михаил Степанович. Он недовольно оглядел подарки, что-то пробормотал, обращаясь к Георгии, и двинулся дальше. В холле было уже довольно много мужчин, одетых в смокинги, и дам в длинных платьях. Словно дело происходило не в прибрежном отеле «Принцесса Адриана», а в концертном зале, расположенном где-нибудь в центре Лондона или Москвы.

Дронго подошел к Георгии, стоявшей у крайнего столика, и добродушно осведомился:

– Нашли господина Виргуша?

– Увы, нет, – со вздохом ответила она. – Михаил Степанович уже сердится. Требует, чтобы мы отыскали его телохранителя.

– Раз требует, тогда ищите, – рассудительно проговорил Дронго.

К ним подошла Элени. Сегодня у нее была прическа в древнегреческом стиле. Легкое серебристое платье хорошо подчеркивало достоинства фигуры, зрительно удлиняло ее. Макияж явно был сделан профессиональными визажистами, вызванными сюда из города.

– Выглядите великолепно! – пробормотал Дронго. – Я начинаю жалеть, что ушел от вас так рано.

Лучшего комплимента женщина не ждала, сжала ему руку и сказала:

– В смокинге вы смотритесь еще лучше, прямо как герой из шпионских фильмов. Высоким мужчинам с такими фигурами очень идут темные смокинги.

– Это плохо. – Дронго притворно вздохнул. – Вы должны понимать, что при моей профессии вовсе не обязательно, чтобы меня сразу вычисляли.

– Почему опять на «вы»? – спросила Элени.

– Я не могу «тыкать» малознакомым женщинам, – пошутил Дронго. – Для этого нужны как минимум три свидания. У нас есть резервы роста, развития наших отношений.

Элени улыбнулась и предложила:

– В таком случае давай сделаем все, чтобы закрепить наши отношения. Сегодня должен быть потрясающий ужин. Я уже видела меню. Мы специально пригласили знаменитого повара из Швейцарии, чтобы он принял участие в нашем мероприятии. Его гонорар был по-настоящему королевским. Как у музыкантов. Извини, я бегу на концертную площадку. Ты не поверишь, но у одного из приехавших музыкантов пропало что-то из аппаратуры. Сейчас мы срочно везем похожие штуки из города. После этого юбилея я возьму отпуск!

Элени отошла от Дронго, и тут в холле появилась Эльза Мурсаева. Она тоже успела соорудить грандиозную прическу, сделавшую ее еще старше своих лет. Госпожа Мурсаева-Кульчицкая, на которой было светло-зеленое платье, подошла к нему.

– Поздравляю! – сказал Дронго. – Это важное событие в вашей жизни. Я привез небольшой подарок для виновника торжества и уже передал его Георгии. Это работа известного израильского мастера по металлу.

– Большое спасибо. – Эльза улыбнулась и спросила: – Вы узнали, что у Антона Степановича мать была еврейкой?

– Я об этом не знал, – признался Дронго. – Просто подумал, что это будет хороший подарок к его юбилею. Хотя все умные и богатые люди в России обязательно имеют какое-то отношение к этой великой нации, – пошутил он.

– На нашей свадьбе кто-то сказал, что мы воплотили идею сотрудничества, – вспомнила Мурсаева. – Я мусульманка, а он еврей по матери. Это совсем не мешает нам жить вместе. Он прекрасный человек – умный, тонкий, интеллигентный, чувствующий людей, умеющий слушать, обладающий феноменальной эрудицией. Иногда я поражаюсь, как много книг он успел прочитать, хотя никогда не считала себя дурочкой. Я думала, что таких мужчин уже не осталось.

– Значит, вам повезло, – рассудительно заметил Дронго. – Если в день юбилея своего супруга вы можете находить такие слова, то у вас просто счастливый брак.

– Более чем!.. – Женщина улыбнулась. – Если бы он еще иногда не хандрил, то наш брак был бы действительно идеальным. Но у него тяжелый наследственный диабет, доставшийся ему от матери. Это очень сказывается на его образе жизни.

– Его мать давно умерла?

– Ушла от нас четыре года назад. Ей было за восемьдесят. Она смогла выжить в варшавском гетто, когда там истребили почти всех евреев, в том числе, разумеется, и ее родственников. Ей пришлось три дня прятаться под полом, в специальном укрытии. Его сделал ей отец. Он понял, что их отправляют в газовые печи и они никогда не вернутся обратно в Варшаву. Знаете, что для нее было самым страшным? Нет, даже не попасть в руки немцев. Она больше всего боялась поляков. Те ненавидели ее народ еще сильнее немцев. Эшелоны с евреями уходили в сторону Освенцима или Треблинки под градом камней, которыми их забрасывали местные жители. Вот такая невеселая история. Через несколько лет после войны она вышла замуж. Две ее дочери умерли еще в раннем детстве. Сказались нелегкие испытания, перенесенные их матерью. В пятьдесят третьем году она родила моего мужа. Затем появился на свет и Михаил. Слава богу, у него нет таких тяжелых наследственных болезней. Ничего подобного не передалось следующему поколению – Лионелле, Алле и Павлу.

Дронго нахмурился. Тема Второй мировой войны была болезненной и для его семьи. Отец до конца жизни не мог слышать немецкого языка, который вызывал у него какие-то сложные чувства, как и у многих фронтовиков. Два его старших брата погибли на войне.

Смерть старшего из них дедушка долго скрывал от своей супруги, их матери. Он плакал по ночам и рассказал ей об этом только после победы. Женщина едва не сошла с ума от этого сообщения. Ведь она была уверена, что война закончилась, теперь старший сын вернется домой.

Отец Дронго ушел добровольцем в семнадцать лет. Он был третьим сыном в семье и один вернулся домой. Да и то потому, что служил не на передовой. Юноша прошел ускоренные курсы, попал лейтенантом сначала в какой-то штаб, а затем был переведен в Смерш, где и закончил войну в звании старшего лейтенанта.

В двадцать семь лет он стал прокурором автономной республики и получил звание генерала юстиции. Но отец Дронго всегда помнил проклятую войну, на которой погибли два его брата.

– Это было тяжелое испытание для всех народов, – сказал Дронго. – Полагаю, что для немцев едва ли не в первую очередь. Для поляков тоже.

– Вы правы. – Эльза вздохнула. – Но давайте не будем о печальном. Вы знаете, что наши организаторы выписали специального повара из Швейцарии.