Криоожог - Лоис Буджолд

– Спасибо. Мне бы сейчас только чайку… – Майлз глотнул из чашки. Чай оказался перезаваренным, дешевым, горьким. Стакан такого чая замечательно поддержит и дух, и тело. – А вы давно… здесь?

– Я сюда бабушку привела. Уже недолго осталось.

Пока он размышлял, как бы «раскрутить» ее на пояснение этой интересной фразы, из-за консоли раздался знакомый ворчливый голос:

– Ну что там с супом, все еще не готов?

Высокий согбенный старик просунул голову в раздаточное окошко. Впечатляющих размеров седые усищи свисали, обрамляя недовольную мину, и шевелились, когда он двигал губами. А, знакомые тараканьи усы…

– Только через полчаса. Сядьте пока, посидите, – отозвалась она.

– По-моему, я его знаю, – тихонько сказал ей Майлз. – Зовут, кажется, Йани?

– Да, это он.

Йани прошаркал на кухню и нацедил чаю в кружку. Хмуро глянул на Майлза. Тот ответил радостной улыбкой.

– Доброе утро, Йани.

– А, протрезвел? Чудесно. Отправляйся домой.

Йани ухватился за кружку обеими трясущимися ручонками, по всей видимости, чтобы не расплескать, и прошаркал обратно к столу. Майлз неустрашимо ринулся вслед и уселся за столом напротив.

– Ты еще здесь? – спросил Йани.

– Жду своей очереди, так сказать.

– Мы все ее ждем.

– Джин говорит, вас разморозили. Неужели вас правда замораживали сто лет назад?

Подумать только, на Барраяре как раз подошел к концу Период Изоляции, началась новейшая история, а Йани проспал ее всю!

– Сдается мне, у вас не должно быть отбоя от желающих порасспросить.

Йани кисловато хохотнул:

– Ничего подобного. Здесь все уже объелись рассказами таких, как я. Я тоже думал подзаработать, давая интервью журналистам, но нас здесь много, очень много. И никому мы не нужны. Все такое дорогое. Город огромен. В мое время заселение новых территорий шло быстрее. Проклятие, я-то думал, терраформирование будет на полпути к полюсам. Политики безумствуют и все вокруг такие невоспитанные…

Майлз сидел и поддакивал. Еще в юности он усвоил и в совершенстве овладел одним важным умением: стариковские жалобы надо внимательно выслушивать, тогда смягчишь сердце говоруна. А Йани было достаточно одобрительного кивка головой, чтобы ринуться в критическое ниспровержение современного Кибо, мира, в котором ему нет места и в котором он никому не нужен. Некоторые высказывания со временем превратились в готовые, заученные тексты – было ясно, что Йани уже поднаторел в выплескивании своих идей на всякого, кто по неосторожности останавливался послушать. Нельзя, правда, сказать, что старик избалован слушателями – немногие новоприбывшие в кафе обходили его стороной. Слезящиеся старческие глаза оживились, когда он понял, что новая жертва вовсе не рвется убежать от брюзжания, подобно крысе, отгрызающей собственную ногу, чтобы выбраться из капкана. «Значит, статус наркомана временно позабыт», – обрадовано решил Майлз.

Йани все бормотал и бормотал, а Майлза уносили воспоминания о собственном деде. Генерал граф Петр Форкосиган, освободитель всей планеты, человек, который низвергал и возводил на трон императоров, творец той самой истории, которую Йани пропустил, обзавелся наследником лишь в конце жизни, как и отец Майлза, так что между дедом и внуком легло скорее три поколения, а не два. Тем не менее оба по-своему любили друг друга. Как изменилась бы жизнь Майлза, будь граф Форкосиган заморожен, когда внуку было семнадцать, а не похоронен, как положено, в земле? Стало бы ожидание его возвращения подарком или постоянно висящей над головой угрозой?

Старый генерал был подобен могучему древу. Но ведь дерево не только дает защиту, оберегает от бурь и невзгод. Как изменилась бы судьба Барраяра, если б мощная фигура деда не пала, освобождая дорогу солнечному свету, позволяя новой поросли подниматься и расцветать? Что, если б не было для Барраяра иного пути, кроме как безжалостно уничтожить все старое, а не ждать, пока естественный круговорот поколений очистит путь всходам?

И тут до Майлза дошло, почему криокорпорации замораживают больше людей, чем размораживают. Возможно, дело тут не только в присвоении голосов избирателей и даже не в том, что медицина отстает и не может победить неотвратимую старость.

А Йани все ныл и ныл, и не было конца стенаниям о том, как его обманула криокорпорация, как его вернули к жизни не в расцвете сил, юным, богатым и известным. Монолог этот, вероятно, звучал и ранее, без слушателя. Теперь вот Майлзу посчастливилось узнать о судьбе Йани. Старик оказался в роли путешественника во времени, который покинул свой день, да вот пункт назначения ему понравился ничуть не больше места отправления. Бедняга никак не хотел понять, что он сам не вписывается ни в прошлое, ни в настоящее – вот только пути назад ему точно нет. Так сколько же таких, как Йани, призраков прошлого, бродит по Кибо? Чай кончился, и Майлз, сославшись на это обстоятельство, схватил обе чашки и отправился за добавкой.

Ополаскивая свою и наполняя чашку Йани, Майлз полушепотом поинтересовался у поварихи:

– А правда, что Йани не хотели размораживать?

Та лишь фыркнула.

– Осмелюсь предположить, он тут и сто лет назад никому не был нужен. Понятия не имею, с чего он решил, будто что-то изменилось?

– Уж это точно, – согласился Майлз, пряча улыбку.

Улыбка не укрылась от ее глаз, и повариха присмотрелась к нему повнимательнее.

– А вы не очень-то и старый. Вы, наверно, больны?

Майлз так и захлопал глазами.

– Неужели у меня настолько помятый вид?

– Я просто подумала, что вы здесь по этой причине.

– У меня есть одно хроническое заболевание, но я не люблю о нем распространяться.

И как она догадалась? Эпилепсия не проявляется внешне, это вам не проблемная кожа. И вновь Майлз почувствовал, что говорит с местными на разных языках, и вновь ему что-то подсказали. Но вот что?

Он не успел развить мысль, повариха неожиданно развернулась и обратилась к кому-то:

– А, Тенбери-сан!

В помещение вошел ужасно волосатый человек в потрепанном комбинезоне и рубахе с закатанными рукавами. Головы всех присутствующих тут же повернулись к нему. Посетители кафе либо коротко кивали, либо приветствовали волосатого сдержанным взмахом руки. Он так же коротко и молчаливо отвечал на приветствия, проходя на кухню. Сунув пятерню в серо-бурые заросли на подбородке, почесался. Кивнув поварихе, протянул ей знакомый кофейник. Та приняла, ополоснула и наполнила его кофе.

– Ваш обед готов, Тенбери-сан, – бросила она через плечо. – Сумка в холодильнике.

Волосатый пробурчал что-то вроде «Спасибо!» и полез шебуршать во внутренностях здоровенного промышленного холодильника. Майлз заметил, что под зарослями волос скрывался человек вовсе не медвежьего телосложения. Был он скорее тощий и бледный. Вытащив матерчатую сумку, Тенбери-сан повернулся и уставился на Майлза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});