Аркан - Татьяна Русуберг

— Почем мне знать. Мастер передо мной не отчитывается. И платит слишком хорошо, чтобы задавать вопросы. Вот за ваших мамочку и папочку он заплатил золотом. Десять марок за обоих. И столько же за вашего братца. Это много, детишки. На эти деньги всю вашу лесную глухомань купить можно. Как, вы не знали? Вы думали, Чара злой? Чара — плохой дядя? Не-ет, Чара просто делает то, за что ему платят. Вот за вас Мастер больше не хочет платить. Так что пришло время вам побегать. Марш! Я сказал, марш!

Ненависть, направленная на него самого, скрутила Ара, как спазм где-то в области желудка. Внутренности горели, мысли мешались, слова заклинаний путались. Что за игру затеял Чара?! Нет чтобы просто выполнить приказ! А теперь…

Красивые, добрые глаза… Глаза убийцы!

Ноги Мастера Ара подогнулись, он упал на землю, лицом в пепел. Ненависть разъедала изнутри, как кислота, как медленный огонь. Он пытался найти слова, чтобы остановить ее, но находил только обрывки, слоги, разрозненные звуки. «А-А-А!» Это западня! Ловушка, в которую он так спешил зайти! Первая связная мысль придала Мастеру сил. С трудом он перекатился на бок и поднял дрожащую руку. Руна Сен появилась в воздухе, послушная жесту. За ней еще две. Огонь. Человек. Защита. Мастер судорожно вздохнул. Мышцы отпустило настолько, что воздух наконец смог наполнить горящие легкие.

«Мальчишка поплатится за это! За унижение, боль, страх. За ползание на коленях в пыли. За то, что семилетний щенок почти достал меня — меня, Мастера! Погоди, сучонок, скоро… Скоро я найду тебя! И тогда мало тебе не покажется! Одной Разделенной Чашей ты у меня не отделаешься!» Хрипло бормоча заклинания, Ар снова погрузился в сияющий поток спирали. Он должен пройти ее до конца. Он должен узнать, что случилось. Теперь это было делом чести.

Трава хлещет по голым коленкам. Изодранные штаны мажет зеленым соком. Колет в боку, стучит в висках. Он задыхается, хватает ртом воздух. Не оглядываться, только не оглядываться! Лай гончих за спиной сливается в возбужденный вой. Он смотрит через плечо, спотыкается, падает. Чара спустил собак. А до леса еще далеко, так далеко! Маленькая рука хватает его под локоть, рывком поднимает. Они снова бегут. Деревья на краю поля становятся все больше в размерах. Слишком медленно. Их макушки прыгают, прыгают спутанные каштановые пряди по спине Айны. Она всегда была быстрее него, быстрее их обоих.

Лай за спиной все ближе. Кажется, он уже слышит хриплое дыхание гончих, чувствует вонь из алых пастей. Псари свистят, подбадривая собак; в вое появляется истеричная нота — дичь близко, и ей не уйти! Его сердце сейчас разорвется, ноги больше не могут бежать. Но Айна может. «Олененок» — называла ее мама.

Он останавливается. Айна ничего не замечает, продолжая бежать. От леса ее отделяет только полет стрелы. Он оборачивается. Рыжие головы гончих мелькают в траве, алые языки через плечо. Чарин зверь впереди всех, длинная шерсть летит по ветру. Клыки оскалены, страшные глаза налиты кровью, пес стелется над землей, как тень.

Сердце колотится в горле, рот пересох, хочется повернуться и помчаться вслед за Айной. Но он уже не успеет. А вот Айна еще может успеть.

«Фэль! Что ты делаешь?! Беги!»

Только стоять. Не подкосились бы ноги. Стоять.

«Нет, Айна! Давай, лес уже рядом! Я задержу их. Не бойся, со мной ничего не случится!»

Поймать взгляд и держать. Красные бешеные глаза.

«Я не могу без тебя!»

«Можешь! Беги! Позови помощь! Расскажи всем…»

Серый пес добегает первым. Держать! Они смотрят друг на друга, не двигаясь. Может, мгновение. Может, вечность. Он понимает, что времени не существует. Красные глаза становятся карими. Рык замирает в горле. Волкодав ложится на брюхо. Ползет. Мокрый нос тыкается в сапог. Длинный язык лижет засохшую грязь. Он нагибается, ласкает грубую шерсть. Когда Чара подлетает к ним, нахлестывая лошадь, остальные собаки, скуля, лежат вокруг. Анафаэль оборачивается. В поле за ним — никого, только качаются на опушке еловые лапы.

«Значит, вот как девчонке удалось спастись. Чара — жирный идиот!» Нетерпение Мастера на мгновение выбросило его из потока. «А мальчишка! Какое проявление! Полный контроль, и не над одним животным — над целой сворой! Проклятый щенок даже не вспотел! Но самое непостижимое — гаденыш работал с эфиром напрямую! Никаких посредников. Не удивлюсь, если и чарское проклятие — его рук дело, его одного. Подумать только — Эфирный маг! В последний раз такой проявлялся… Надо проверить в хрониках, когда выберусь из этой дыры. Клянусь, я найду его! Уже скоро!»

Собачий визг. Чара стегает волкодава плетью прямо с конской спины.

— Пустобрех! Шавка шелудивая! Чего разлегся?! Ату его! Ату!

Пес визжит, ползет на брюхе. Псари пинками поднимают гончих.

— Не наказывайте его! Он не виноват!

Чара спешивается. Сверкает меч. Кровь брызжет на сапоги, на исцарапанные коленки в дырах штанов, на руки. Липкая, горячая. Собачья кровь. Его руки дрожат, когда Чара связывает их, когда накидывает петлю на шею.

— За девчонкой! Она не должна уйти!

Охотники разворачивают лошадей к лесу. Гончие снова заливаются лаем, почуяв след.

— Нет! Вы же обещали! Она ведь добежала!

Чара дергает удавку на шее, и у него темнеет перед глазами.

— А кто сказал, что я сдержу данное тебе обещание, мтар? [4] Грязный полукровка!

«Прячься, Айна!»

Воздух кончается, а с ним — свет.

Глава 5

Концы сходятся

Найд вздохнул и выглянул в окно. С верхнего яруса мельницы неплохо просматривался двор перед домиком Мальвиуса — пустой и скучный по причине занудного моросящего дождя. Несмотря на твердое решение взглянуть своему главному страху, то есть Камилле, в лицо, парень не мог ничего предпринять: мельникова дочка носу из дома не казала. Найд снова вздохнул и принялся за мешки с ячменем. «И отчего я такой невезучий? Всю неделю, куда б меня Жернов ни послал, всюду была Камилла, а сегодня, когда я наконец решился на разговор, ее и след простыл!»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});