Ричард Блейд, странник - Джеффри Лорд

Так трудились они долгое время — но не ради людей или иных существ, которым предстояло населить создаваемый мир, а лишь исключительно из страсти к порядку. А посему — барабан глухо зарокотал под быстрыми пальцами Ирнота — людям надо запомнить, что мир сей строился вовсе не для них, и если в нем что-то получилось плохо или неудобно с точки зрения человека, то не следует винить в том богов. Они не думали о такой мелочи, как люди и карвары; не думают о них и сейчас. Поэтому каждый должен знать: человек в мире сем получает то, что заслужено им самим, и человеку нужно оставить упования на милость богов. Богам безразличны людские горести.

Блейд почувствовал, как солдаты и мореходы, тесно окружавшие его, вздохнули. То был вздох сожаления; все эти люди знали, что борются с миром один на один и не стоит ждать помощи от сверхъестественной силы. Только их разум, мощь их оружия, мужество и упорство могли послужить защитой….

Итак, продолжал Ирнот, извлекая из барабана мерные звуки, что же получилось у богов, когда они упорядочили все сущее? Они разделили вселенную на пять миров, каждый из коих обладает своими признаками, видимыми глазом и доступными чувствам. Есть три Нижних Мира, Локката, Вантола и Римпада, по большей части недоступные людям. Локката — мир земли и того, что находится под землей; скалы и камни, почва и пещеры, деревья и трава — это все Локката, в недрах которой поселились боги, называемые Локками, властители твердого, неизменного.

Вантола — мир воды. Океаны и моря, лежащие внизу, озера, медленные реки, петляющие по равнинам, быстрые реки, текущие с гор, ручьи и подземные потоки — все это Вантола, населенная неисчислимыми сонмами собственных божеств, водных владык. Как и Локки, они не возражают, чтобы люди использовали их богатства, брали воду для себя, своих животных и своих посевов; говоря откровенно, богов это совсем не волнует. У них так много всего, земель и вод, что человеку хватает самой малости, самой ничтожной части, чтобы быть сытым, довольным и счастливым.

Последний из Нижних Миров, Римпада, заполнен голубоватым густым воздухом. Люди не способны там долги находится, и потому поверхность Локкаты и Вантолы, над которой распростерлась бирюзовая дымка, для них недосягаема. Однако в этом нет ничего дурного; мир таков, каков он есть, и над Римпадой поднимается множество теплых и плодородных плоскогорий, горных цепей и пиков, образующих архипелаги; много места, много земли, много озер и рек. Стоит ли жаловаться на то, что Римпада отделила от людей большую часть двух прочих Нижних Миров? Нет, разумеется, нет! Каждому известно: теряя в одном, выигрываешь в другом. Нельзя надолго опускаться в Римпаду, зато можно построить корабли из легкой чикры и плыть по голубой поверхности густого воздуха все дальше и дальше, пока судно не обогнет огромный шар Таргала и не вернется в гавань, из которой отправилось в путь.

Кроме Нижних Миров, существуют Средний и Верхний, Раннара и Нустала. Раннара заполнена светом и жидким воздухом, пригодным для дыхания; здесь и только здесь могут обитать люди. Раннара и породила их, так же, как Римпада — карваров. Частицы Раннары и Римпады так подвижны, так легки в сравнении с водой и землей, что жизнь не полностью истекла из них в божественной форме, осталась некая крупица, которой хватило для карваров и людей. Каждой из рас назначено жить в своем мире, не вмешиваясь в дела соседей, но карвары нарушают этот естественный порядок. А потому — да будут они прокляты!

Барабан грохнул, грозно зарокотал, люди шевельнулись, зазвенело оружие. Новый вздох пролетел в толпе, молчаливо внимавшей скальду….

Верхний Мир, Нустала, обитель богов-Нустов, безбрежен, холоден и чист. Он распростерся вверху над Раннарой — астральная сфера, пустое пространство, в котором мчатся по своим путям боги, занятые своими божественными делами. В отличие от невидимых созданий, населяющих три Нижних Мира и Раннару, богов-Нустов может лицезреть каждый, ибо тела их светятся и сияют. Каждая звезда — это один из ночных Нустов, там же, где их побольше, в небе видны яркие облака. Дневные Нусты, неведомо по какой причине, предпочитают держаться вместе, и животворное солнце, источник света и тепла, — их зримый облик. Но люди не должны обманываться, не должны считать, что Нусты сотворили для них светило, подобные мысли — тщеславие и суетность. Если богам будет угодно, солнце распадется на мириады звезд, и над Таргалом воцарится ночь.

Ирнот закончил.

Аска Ронтар, вновь водрузив на голову шляпу, окинул внимательным взглядом своих людей и усмехнулся:

— Ну, пока этого не случилось, возблагодарим Нустов за свет и тепло, которые они посылают нам.

Он поднял вверх руки, и все воины и матросы, собравшиеся послушать скальда, повторили этот символический жест. Блейд последовал их примеру. Затем, бросив взгляд на Ирнота, он произнес:

— Стоит ли поклоняться богам, которых не трогают ни человеческое счастье, ни горести? Они сотворили этот мир для себя, они безразличны к людям, их не трогают наши просьбы… Достойны ли они поклонения, почтенный Ирнот?

Скальд поднял на странника темные глаза.

— Ты прав в том, бредоннец, что не следует поклоняться богам и не нужно ничего у них просить. Это бесполезно и унизительно! И если бы боги любого из пяти миров даже оказали нам какие-то милости, то кто знает, было б это к добру или к худу? Нет, ни к чему поклоняться богам, но их надо чтить — чтить без страха в душе и без надежды на благодеяния, чтить за их великий труд, подаривший нам просторы Раннары.

Ирнот склонил голову, и барабан звонко загремел под его пальцами.

* * *

Блейд снова находился в люльке под бушпритом «Орни».

Корабль поворачивал к юго-западу, фиолетовое море оставалось справа, слева же простирался скалистый берег. Темные прибрежные утесы тянулись вдаль, становились все выше и выше, переходили в предгорья, потом — в несокрушимое каменное основание огромного хребта Халлы, что простирался на две тысячи миль в меридиональном направлении. Там, на крыше мира, хватало теплых долин, озер и рек, лесов, пастбищ и горных лугов, там было достаточно пространства, чтобы поселиться подальше от границы Римпады, в месте, недосягаемом для пришельцев из бирюзовых глубин. Но люди жаждали путешествовать и торговать, а посему строили корабли, а для их защиты возводили города на самом краю выделенного им мира — и это свое право, эту потребность души к странствиям они были готовы защищать с мечом в руке.

Блейд понимал их. Более, чем понимал! Вскоре — если эта экспедиция успешно окончится — он сам засядет на крохотном островке кабинета в старинном здании на Барт Лэйн, окруженный телефонами и стенами, за которыми находятся другие такие же кабинеты, коридоры, лестницы, переходы… Он будет годами сидеть там и стареть, а время подвигов и славы, эпоха невероятных, фантастических странствий начнет откатываться все дальше в прошлое, пока не сгинет в тумане забвения, осядет на дно маразматической старческой памяти, окончательно лишится жизни, превратившись в гору мертвых ответов и записей на магнитофонной ленте. Разумеется, тот кабинет-остров был частицей острова побольше, называемого Землей — можно сказать, целого мира, весьма обширного и просторного; но тому, кто повидал иные вселенные, весь земной шар представлялся большой тюремной камерой.

Но сейчас Ричард Блейд был счастлив! Над головой его сияло солнце, вокруг расстилался необозримый простор, ветер странствий овевал лицо; неторопливо, торжественно и плавно он парил над неведомым миром, полным еще нераскрытых тайн, загадок, секретов, грядущей любви, грядущих сражений и грядущих дорог — всего того, что он ценил в жизни. И, как ему казалось, здесь, на Таргале, судьба отпустит все перечисленное полной мерой.

Глава 5

По правому борту «Орнирантура», далеко на горизонте, темным грозовым облаком вставала земля. На таком расстоянии нельзя было различить ни скал, ни горных вершин — только туманную расплывчатую тучку, поднимавшуюся над бирюзовым маревом словно грязный след от нефтяной струи, выпущенной прямо в океан из баков танкера. Блейду, однако, чудилось в этой темной полоске нечто угрожающее.

Испросив разрешения у Силвара Кана, он поднялся на ют, где шкипер со своими помощниками проводил большую часть дня. Здесь, под навесом, находился большой стол с разложенными на нем картами и навигационными приборами; рядом был столик поменьше, занятый подносами с тарелками и деревянными чашами. Несколько кресел, обитых кожей и крепко привинченных к палубе, да корзинки с жуками, развешанные под стропилами и прикрытые сейчас плотной тканью, завершали убранство командного мостика.

В одном из кресел, у маленького стола, с кубком в руках сидел джанджарат Аска Ронтар. При виде Блейда он отставил чашу, поднялся и направился к нему, обмахиваясь своей широкополой шляпой; было жарко, и предводитель Арколы Байя снял свой камзол и доспех, оставшись в одной рубахе тонкого полотна, богато украшенной кружевами по вороту и запястьям. Обычно джанджарат не баловал нового наемника своим вниманием: в конце концов, он был знатным зартом, капитаном многочисленного отряда, а Блейд — всего лишь простым мечником. Но, вероятно, Ронтар чувствовал силу и несокрушимую уверенность в себе, исходившие от этого человека, подобранного в просторах Римпады, и, несомненно, понимал, что в простых мечниках тот задержится ненадолго.