Проклятие дома Ланарков - Антон Кротков

Справа раздался приглушённый рык. Вэй испуганно замерла, сердце её бешено заколотилось в груди. Спокойно! Ведь это всего лишь мужской храп. Похоже, за этой дверью спит сам хозяин поместья. Впрочем, храпеть может и его верный телохранитель. Можно идти дальше. Длинный коридор заканчивался и поворачивал под прямым углом. Теперь ещё медленнее и тише. Спешка тут опасна. Двигаясь по стенке, Вэй скользнула за угол и остановилась. Это была дверь спальни покойной Анны. Американка знала это, потому что накануне вечером побывала здесь в обществе Флоры и её сестры, и запомнила место. В комнате что-то происходило.

Скалли осторожно толкнула дверь, она оказалась не заперта. Комната была погружена в полумрак, но американка различила женский силуэт в кресле. Она сидела возле окна спиной к двери. Плечи и голова молодой женщины сотрясались, будто в сдавленном смехе. Вэй переступила порог и неуверенно сделала ещё несколько шагов. Навстречу ей из дальнего тёмного угла на свет вышла мощная фигура графа. Значит, в той комнате по пути сюда храпел вовсе не он.

– Зачем вы тут? – сердито прорычал хозяин, глядя исподлобья и угрожающе шевеля могучими плечами.

– Мне показалось, что… – начала было Скалли, но запнулась, не зная как описать увиденное ею существо, и как объяснить своё действительно бестактное вторжение в чужую спальню.

– Что вам показалось? – рявкнул граф. Он подошёл к чужестранке почти вплотную и уставился на неё своим пронизывающим тяжёлым взглядом из-под густых бровей. И вдруг неожиданно смягчился:

– Поверьте, я не хотел причинять ей зла. Напротив! Лишь я один могу защитить свою дочь. Анна дорога мне…

Вэй, успевшая привыкнуть к его резкой и величественной мимике, будто не узнавала графа, настолько неуловимым стало выражение его лица.

– Анна? Она жива? – от этой новости Скалли поёжилась и растерянно взглянула на отчего-то всё смеющуюся странным булькающим смехом женщину у окна.

– Мне пришлось спрятать дочь, инсценировав её гибель – признался сэр Уильям. – Иначе она действительно погибла бы. Но вы никому не должны говорить об этом. Обещайте, что сохраните тайну.

От голоса графа по телу Вэй отчего-то пробежали мурашки. В нём было что-то неестественное. Они стояли на расстоянии вытянутой руки, и Вэй ощущала холод и опасность.

Случайно взгляд её упал на зеркало за спиной графа, и волосы зашевелились у неё на голове, в нём отражалась сгорбленная спина человекоподобного зверя и мощный, заросший густой шерстью загривок оборотня. В этот момент женщина у окна обернулась к ним и Вэй увидела её искажённое гримасой ужаса и боли лицо неестественно бледного зеленоватого цвета. Из огромной рваной раны на её горле толчками с мерзким хлюпаньем выплёскивалась кровь…

Скалли закричала и… проснулась – вся в поту. Иссиня-черное небо за окном только-только начало светлеть предутренней синевой. Какое счастье, что это был лишь сон! Но что за настойку подсунул им старик-дворецкий с чаем?! После которой посещают кошмары.

Тут её чуткое ухо уже наяву, а не во сне, уловило чьи-то тихие крадущиеся шаги в коридоре. Господи, неужели всё повторяется! В дверь тихо постучали, но Скалли не ответила. Тогда послышался вежливый женский голос:

– Откройте, миледи, это прислуга.

И снова Вэй промолчала: после всего, что она только что пережила, открыть кому-то дверь? Да ни за что на свете!

Глава 18

Было раннее утро. Арчи ещё крепко спал, он терпеть не мог ранних подъёмов. Скалли снова проснулась, и приятно удивилась тому, что чувствует себя совершенно свежей и отдохнувшей. Стараясь не разбудить мужа, она осторожно поднялась с постели и на цыпочках прокралась к окну. Внизу возле дома никого не оказалось, но тогда что за стук она только что слышала сквозь сон? Или ей это тоже приснилось? Да нет же, вот он снова, и ещё: удары следовали с некоторым интервалом. Двойные стёкла сильно приглушали их, и всё же сон её был настолько чуток, что она была разбужена загадочным стуком.

Из-за угла дома показался знакомый ей молодой человек, секретарь графа. Обнажённый по пояс, не смотря на утренний холод, он нёс внушительную стопку наколотых дров. Вот так канцелярская душа! Скалли была заинтригована таким преображением и решила, что неплохо было бы поболтать с парнем. За дверью по коридору как раз снова прошелестели чьи-то лёгкие шаги.

Лучи восходящего солнца развеяли её ночные страхи, Вэй торопливо оделась, накинула на плечи шаль, осторожно отодвинула засов, повернула бронзовую ручку, и дверь почти бесшумно отворилась. В конце тёмного коридора мелькнуло тёмно-коричневое платье служанки и скрылось за поворот. Американка последовала за ней, но едва не потеряла. Горничная воспользовалась потайной лестницей, которая являлась частью скрытого от посторонних глаз параллельного мира. Оказалось, что в доме имеется система тайных ходов, спланированных таким образом, чтобы обслуга как можно реже попадалась на глаза хозяевам и их гостям. Неудивительно, что за весь прошлый день Вэй почти не замечала обслуживающего персонала, необходимого для содержания столь обширного дворца, хотя в подвалах, чуланах и пристройках наверняка выполняли свою важную работу десятки людей.

Н сразу обнаружив потайную дверь, которой воспользовалась служанка, Вэй спустилась по узкой винтовой лестнице, затем пригибаясь долго пробиралась длинным узким и кривым туннелем с низким сводчатым потолком. Она рассчитывала незаметно покинуть дом через дверь, которой пользуется прислуга, ибо парадные входы наверняка в столь ранний час ещё заперты. Из туннеля Скалли попала в небольшое помещение наподобие прихожей. И тут ей повстречались двое мужчин, которые как раз отпирали входную дверь, чтобы выпустить служанку. Все трое озадаченно уставились на внезапно появившуюся дамочку. Ещё больше смутилась Скалли, увидев в руках своей невольной проводницы ночной горшок, который та выносила из чьей-то спальни.

Потом удивление Вэй стало ещё большим, когда осмотревшись, она обнаружила, что комната по сути напоминает хорошо укреплённый бастион: окна закрыты металлическими ставнями, а мощная дубовая дверь с дополнительными накладками из толстого железа вполне могла бы выдержать удар вражеского тарана; на деревянном столе в центре помещения были разложены тяжёлые мушкеты с потемневшими от времени металлическими затворами и толстыми стволами, и пистолеты; на медной плошке горкой лежали круглые пули, отлитые из белого металла, напоминающего серебро.

– Люблю гулять на рассвете, – объяснила Скалли удивлённой прислуге, и смущённо улыбнулась.

Глава 19

Прежде чем подойти к секретарю, Скалли некоторое время тайком наблюдала за молодым человеком из-за угла. Пэрси Кендалл вертикально ставил очередное полено на круглую плаху и резким точным ударом раскалывал его надвое. Он повторял это снова и снова с большой ловкостью. Чувствовалась сноровка в обращении с топором. Парень оказался жилист и крепок. Под раскрасневшейся кожей его обнажённого торса переливались небольшие, но крепкие мышцы. А ей то казалось, что секретарь – неженка, что длинноногий верзила похож на нелепое чучело, которое вот-вот заскрипит на ветру. Она полагала, что под одеждой у этого «наполеончика» с мечтательными глазами и тонкими пальцами такая же кожа – белая и нежная, как у женщины. Кто бы мог подумать, что в этом тощем и нескладном на первый взгляд теле скрывается настоящая мужская сила.

Наконец, Вэй вышла из укрытия и подошла. Заметив её, Пэрси всадил топор в брус и принялся неторопливо надевать рубашку.

– Простите, что помешала вам… – начала Скалли, скромно опустив глаза. – Хотя видеть вас таким… необычно.

Прикрыв тело, секретарь с достоинством поклонился даме:

– В столь ранний час у меня обычно не бывает зрителей.

– Ещё раз простите, но разве это входит в круг ваших обязанностей? – она кивнула на топор.

– Нет, конечно. Я занимаюсь этим не потому, что мне за это платят, а для себя.

– А, понимаю, это такая гимнастика – догадалась Вэй.

– В какой-то степени… – качнул головой молодой человек.– Но дело не только в этом… Мои родители – они простые люди, и я не собираюсь забывать, кто я такой.

Секретарь прищурился на собеседницу:

– И как я понял, в этом мы с вами похожи, мисс Вэй. Ведь вы тоже выросли не в тепличных условиях?

– Вы правы.

– Тогда вы сможете меня понять. Моих родителей не пустили бы даже на парадную лестницу этого дома, но времена изменились. Сейчас трудолюбивый способный человек из народа может пробиться не только в бизнесе, но и в политике. Я хочу, чтобы мои старики гордились мною.

Когда поблизости не наблюдалось никого из Ланарков, Пэрси говорил так, будто примеривал на себя роль молодого трибуна; похоже, он уже работал над образом будущей восходящей звезды большой политики. Вэй снова убедилась, что глаза у него «банапартьи».