Адмирал Империи – 16 - Дмитрий Николаевич Коровников

начала наваливаться дикая усталость, я вдруг почувствовал острую боль в руках и ноге, тут же проверяя, не пропустил ли ударов от моего соперника.

Но, нет, Вишневский, хоть и сильно для этого старался, был тут не причем. Я понял, что действие стимуляторов, которыми меня напичкал перед полетом на авианосец наш начмед, просто начало заканчиваться, отсюда эта дикая слабость и боль. Плюс дыхание начало сильно сбиваться, а в ушах начали звенеть колокола. Надо заканчивать с этим ряженым павлином, пока в крови еще остались стимуляторы, — подумал я и ринулся на своего противника, собирая в кулак последние силы и рассчитывая довольно-таки легко пробить защиту поляка.

Я пошел вперед и провел целую комбинацию ударов, настолько молниеносных, что я сам еле успевал за ними следить, благо отклик пневмоприводов моего скафандра был моментальным. Однако, к своему изумлению, ни один из моих ударов не достиг цели, Мариуш показал себя в обороне настоящим профессионалом, применив против моей атаки так называемую зеркальную защиту — абсолютно симметричные ответы на удары, полностью повторяющие мои действия.

Сразу после этого Вишневский контратаковал и резким ударом сверху снова попытался раскроить мне голову. Я парировал его саблю, остановив светящийся плазменный клинок поляка в сантиметре от своего лица. Между тем я все сильней чувствовал слабость. Рана на ноге отзывалась острой болью и начала сковывать мои движения.

Не давая противнику отдышаться, я снова перешел в наступление, понимая, что сил у меня осталось всего лишь на одну атаку. Поэтому я наседал и наседал на Мариуша, нанося один удар за другим. Тот едва успевал парировать мои выпады, снова применив тот же прием зеркальной защиты, и в этом он допустил ошибку. Спровоцировав Вишневского ложным замахом справа, и дождавшись соприкосновения наших клинков, я тут же вложил всю силу руки и пневмопоршней запястья в удар сверху — вниз, выбив оружие из его руки.

В следующее мгновенье моя сабля уже разрезала пластины доспеха моего соперника, чертя разорванную «линию» вдоль всего скафандра Мариуша. Вишневский каким-то чудом сумел отскочить назад мне буквально секунды не хватило, чтобы располовинить польского адмирала на две части, слишком массивными оказались нагрудные пластины его лат. Но, ничего, оружия у него все равно нет, так что…

Тут я снова вспомнил, что пока рано убивать Мариуша, и пока я медлил с решением, что же делать, поляк не растерялся и крикнул одному из своих секундантов, чтобы тот бросил ему свою саблю, так как оружие самого Вишневского лежало у моих ног и он не мог до него дотянуться. Офицер из команды «Короля Владислава» оказался начеку и тут же передал саблю своему командующему.

По залу прошел шепот явного недовольства увиденным, поляки хоть и ненавидели нас и меня в частности до глубины души, но явно были недовольны нарушением правил поединка. Однако открыто выступить против своего адмирала никто из присутствующих не осмелился, поэтому поединок продолжился…

Краем глаза я увидел движения Кузьмы Кузьмича и Алексы, еле сдерживающихся, если можно применить такое выражение в сторону робота и полуробота, которые после действий секунданта Вишневского, подошли к двум его помощникам и встали с ними рядом, чтобы впредь предупредить подобные финты с их стороны…

— Неплохой ход, только не очень честный! — выдавил из себя я, стараясь перевести дыхание.

— Зато, эффективный, — огрызнулся Мариуш, становясь с защитную позицию.

Я обрушил на Вишневского град колющих ударов в высоких линиях, заставив его отступить к краю арены. Казалось, еще чуть-чуть и я зажму этого выскочку в угол. Однако пан-адмирал в очередной раз выкрутился — ловко ушел от моей атаки нырком вперед, и сделал он это несмотря на то, что его скафандр, а именно приводы остова его лат были мною перед этим перерезаны и уже не действовали.

Я не понял, как он это сделал. Только если… Я более внимательно присмотрелся к его расширенным зрачкам, и тут меня осенило, что не только я один хитрозадый, вколовший в себя перед боем лошадиную дозу допинга, но и мой оппонент не отстает и также употребил некие препараты, иначе с чего бы такая нечеловеческая выносливость?

Да, к сожалению, похоже, стимуляторы действовали не только на меня. И теперь мне предстояла изнурительная схватка на выносливость с не менее «накачанным» соперником. Вот только действие моего коктейля было на исходе, это я чувствовал, а вот у пана Вишневского, кажется, с самочувствием все было в порядке…

Мы с Мариушем кружили по арене, обмениваясь яростными выпадами. Клинки в наших руках светились, описывая сложные траектории. Аудиенц-зал авианосца оглашали возгласы и крики его озверевшей от азарта команды. Мы оба буквально сплелись в танце смертоубийственных выпадов и парирований, подобно двум ястребам.

Но вот поляк нашел слабое место в моей защите — рана на бедре, которую я получил от Штольца, давала о себе знать, все это время я хромал и Мариуш это заметил. И когда я отбил очередной его удар, Вишневский молниеносно изменил угол атаки и резанул саблей как раз по этой ноге, разрезая набедренную пластину доспеха. Острая боль пронзила меня, и я невольно покачнулся, припав на одно колено. Мариуш Вишневский с диким криком, не дожидаясь, пока я приду в себя, тут же нанес удар сверху, и моя сабля вылетела из рук, отлетев на несколько метров в сторону.

Польский адмирал возвышаясь, занес надо мной свое оружие, а толпа вокруг ревела в порыве восторга и громко аплодировала.

— Виват, Речь Посполитая! Виват, Вишневский! — кричали поляки, поздравляя своего командующего и себя самих с одержанной победой.

Только рано радуетесь…

Я в последний момент, перехватив запястье противника, сумел указательным пальцем добраться до кнопки деактивации его сабли, а так как оружие в руках Вишневского не было его личным и работало в открытом доступе, отключить его и заблокировать не составляло никакой трудности. Мариуш уже хотел было нанести мне в лицо смертельный удар, но тут клинок сабли мгновенно погас, оставив в его руке лишь эфес, который польский адмирал, как ни старался, так и не смог снова активировать.

Ударом ногой в грудь Вишневский сильно оттолкнул меня от себя, так сильно, что я опрокинулся на спину.

— Дайте мне мою саблю! — закричал поляк, обращаясь к своим помощникам, видя, что у него всего секунды две до того, как я снова окажусь на ногах и еще пара секунд, когда у меня в руках снова окажется моя сабля.

И снова один из польских секундантов перед этим поднявший адмиральское оружие и все это время державший его наготове, попытался, как и в первый раз бросить саблю своему командующему. Но тут же упал с размозженным и окровавленным лицом, Кузьма Кузьмич, зорко следивший за его движениями, первым отреагировал на очередное нарушение правил и со всего размаха врезал поляку по голове. Удар оказался настолько сильным, что не только именное оружие адмирала-поручика Вишневского упало, не долетев до своего владельца, но и бездыханное тело самого бросающего с грохотом рухнуло на пол, вызвав стон и крики мести сразу и сотен глоток.

Дальше ситуация развивалась молниеносно, лежа на спине за эти несколько секунд я будто посмотрел финальную сцену космического боевика. Где Кузьма Кузьмич перехватывает руку второго секунданта Вишневского, направленного в его сторону, и как спичку ломает ее. Где разъяренная толпа поляков срывается со своих мест и порыве мести бросается на Дорохова, а Алекса выхватывает свои автоматические пистолеты и несколькими очередями сбивает с ног и кладет замертво первую волну нападающих. Где вскидываются вверх будто по приказу десятки штурмовых винтовок стоящих в оцеплении хайдутов и направляются на нас…

Большего я не успел разглядеть, так как в этот момент сверху на меня всем своим телом навалился Мариуш Вишневский, вцепившийся руками мне в горло. К сожалению, ручные пневмоприводы его доспеха до сих пор работали. Я в последний момент перехватил его запястья, но как ни старался, не мог скинуть эту двухсоткилограммовую тушу, (с учетом веса лат) с себя, сил совсем не осталось…

А вокруг, освещение аудиенц-зала авианосца мигало ярко-красным светом, а пространство заполнял громкий голос одного из польских операторов из командного отсека:

— Тревога! Тревога! На радарах русские боевые корабли! Девять вымпелов, выходят на линию атаки… Расстояние критическое! Всем приготовиться к бою! Тревога! Тревога!

Глава 9

Северный Императорский космический флот: