Скороходова Т.Н. - Меч Судьбы

- Я думала, мы прекратили забавляться, - с Ольги вмиг слетела маска космического спокойствия. - Я жду, твари. Условия здесь ставлю я, - отчеканила вампирша.

Шушуканье и возня повторились.

- Ключ от тайной библиотеки принесет Коллозий, - прошипел Мувиус.

Ольга коротко кивнула, видимо, услышав то, что хотела, развернулась и пошла к выходу. Двери уже медленно открывались, недвусмысленно намекая, что нам здесь не рады.

- Кхх… Древняя, - закашлялся Постирий.

Ольга замерла в дверях, не поворачивая белокурой головы к советникам.

- Что? - в кусочке льда и то было больше жизни, чем в ее голосе.

- Кх… Кх… Как к вам мой серифолит попал? Кххх!

Помедлив, она ответила:

- Помнишь, тебя понос прохватил на балу у старейшин? - и скрылась во мраке коридора.

Я едва сдержалась, чтобы не заржать во весь голос. Север поднялся, потянулся, вытянув струной хвост, и потрусил за Ольгой. Я двинулась следом. Волк обнюхал створку, задрал ногу и долго, звучно журчал. Коллозий, стоявший в коридоре, потерял дар речи, наблюдая круглыми глазками за творимым непотребством. Козлиная бородка тряслась от возмущения. Север опустил ногу и посмотрел на толстяка глазами невинного ребенка.

Сказалось напряжение последних часов, и я, наплевав на политес, расхохоталась от всей души. Вейр хмыкнул, цапнул меня за руку и поволок прочь.

Глава 10

В которой героиня спасает дерево и получает подарки

Всю дорогу, пока Вейр волок хохочущую меня по коридору, толстяк едва не наступал нам на пятки. Следил, видать, где волк еще луж понаделает. И не только луж. Север выразил мое мнение о колдунском совете много лучше, чем я бы это сделала словами. Выдернув руку, остановилась и еле выговорила сквозь смех:

- Мне надо на улицу. Не мне - ему, - и кивнула на Севера, который стоял рядом, ухмыляясь во всю пасть.

- Я провожу, - отдышавшись, ответил Коллозий, скорчив физиономию, будто надкусил кислющее яблоко.

- Пошли, дядя, - я опять прыснула. Толстяк побагровел и порысил дальше по коридору.

Спустившись по узкой винтовой лестнице, мы оказались перед крепкой дубовой дверью. Коллозий душераздирающе вздохнул, оглядел меня с ног до головы, как служанку, спершую драгоценности или уронившую супницу на хозяина, но промолчал и толкнул дверь.

Только сейчас я поняла, как же соскучилась по сини неба и пению птах. До щенячьего визга обрадовавшись вечернему ласковому солнышку и густому теплому воздуху, напоенному ароматами лета, я замерла на месте, наслаждаясь свободой. Нарадовавшись всласть, направилась к простой деревянной скамье, стоявшей посреди двора. Грохот захлопнувшейся двери яснее ясного сказал, что думает Коллозий обо мне и моем волке.

Север охотничьей собакой, идущей по следу, носился по двору, обнюхивая все, что попадалось на пути, не забывая задирать ногу там, где считал нужным. Во дворе росла всего одна чахлая ольха, не было даже кустика, поэтому волку пришлось пометить углы конюшни, откуда доносилось нервное ржание, и крохотный старый сарайчик. Колодец вызвал у него долгие раздумья, но, в конце концов, смекалка и акробатическая поза победили.

Север постепенно сужал круги, и, наконец, остановился в тени невысокой кроны. Сел и требовательно уставился на меня янтарными глазами. Я поднялась и не спеша пошла к нему.

Ольха умирала. Сухая земля, больные ветви, пожелтевшие листья. И бледненькое личико спящей глубоким сном, похожим на смерть, ольховицы. Тени под огромными запавшими глазами и серого цвета тонкие губы говорили о том, что жизнь древесной тает, как снег на солнце. Я задумалась. Бросить умирать несчастную я не могла. Обняв ствол, прижалась всем телом, отдавая силу, свет и любовь, и всей душой надеясь, что поселившаяся во мне тьма не будет помехой.

Некоторое время ничего не происходило. Но вот древесные соки побежали быстрей, крона отозвалась благодарным шелестом листьев. Я с облегчением вздохнула, погладила ствол и сделала шаг назад. Душа дерева смотрела на меня изумрудными глазами из-под длиннющих ресниц.

- Спасибо, веда… - прошелестела она.

Я лишь отмахнулась. Моего вливания хватит ненадолго. Она обречена.

- Ты чего болеешь?

- Ты же знаешь, нам нужно общение и чистый мир…

Да, задачка. Если с общением еще можно что-либо решить, то с чистым миром дела обстояли худо. Где-где, а у колдунов этого днем с огнем не сыскать. Хотя… Хуже уже не будет.

Я насобирала опавших листьев и сложила в кучку. Выдрав клок у Севера, который сидел в тени под деревом и наблюдал за моей суетой, закопала шерсть среди листвы. Достав нож из сапога, надрезала палец и уронила каплю.

“Любовь идет, душу несет. Ради жизни и добра, исполнись воля моя. Встань, оживи, душу прими, зла не твори”… Продолжая заговор, уронила искру, присела на корточки и подула на робкие языки пламени.

Листья тлели, ароматный дым щекотал ноздри, но ничего не происходило. Расстроившись донельзя, я с трудом поднялась на затекших ногах и потерла спину, машинально окидывая двор взглядом. Посмотрела на крону ольхи. И опешила.

На ветке сидела призрачная зверушка. Я, когда творила заклинание, думала о белочке. А это создание белочками и не пахло. Оно вообще никому из лесного зверья родней не доводилось. Даже десятой водичкой на киселе. Пузатый зверек, размером с локоть, похожий на медвежонка, с большими круглыми ушами, забавной мордой и длинной густой серой шерстью, держался черными ручками за ствол и помаргивал блестящими глазками. Прелесть какая! Я выдохнула. Значит, обошлось?

- Пошла отседова, чернявая! Тута мое хозяйство! Мне еще землю ковырять и листья паршивые обрывать, а ты тут со своей псиной топчешься! Гадють и гадють! - густым басом рявкнула зверушка.

Рано я обрадовалась. Ну, какой-никакой собеседник и уход ольхе все же будут обеспеченны. Судя по порозовевшему личику древесной и блеску в глазах, ее даже такой спутник обрадовал донельзя. Бедняжка. Я махнула Северу, собираясь назад в башню.

- Погоди, - прошелестела ольховица. - Я знаю про твою беду. Возьми веточку, сделай амулет и носи, не снимая. Он облегчит твою боль. Только ветку ты должна выбрать сама.

Я окинула взглядом крону и разглядела ветвь, которая отличалась от соседок более здоровой листвой и жизненной силой. Достав нож, встала на цыпочки и осторожно отрезала небольшой черенок.

- Не, вы гляньте на эту пигалицу! Волос долог, а ума нетути! Ты руки себе лучше отрежь! И в жопу засунь! - гаркнула зверушка на весь двор. Я невольно обернулась, проверяя, не слышал ли кто. Предполагалось, что духа могла видеть и слышать только я, дриада и Север, но только сам Всевидящий знает, что же такое у меня получилось…

- Спасибо, зеленая, - кивнула я головой в знак благодарности, не обращая внимания на басистые вопли призрачного склочника.

- Меня зовут Ассия, - улыбнулась она. - И запомни. Где круги и крест, рядом тень черна, там и тайна есть.

- Ты к чему это? - насторожилась я.

- Благодарю за доброту твою. Мы тут много чего слышим. Когда увидишь, тогда поймешь, к чему.

- Мы?

- Я тут не первая… - вздохнула Ассия, закусив нежно-розовую губку. Опять сверкнули слезы.

- Не, ты чего разнюнилась-то? Я тут работаю, а вона слезы льет! И так воды не напасесси! Сопля зеленая! Развела мокроту, смотреть тошно! - завопил новорожденный друг ольховицы, вернее, родственник. А родственников не выбирают. Работничек из зверушки еще тот. Садовые работы, можно сказать, кипели. Дух намертво вцепился в облюбованную ветку, устроившись поудобнее, и, судя по всему, в ближайшее столетие даже шевелиться не собирался. Настоящий ленивец. Правда, таких зверей в природе нет. К счастью. Я живо представила себе выводок зловредных круглоухих, матерящихся на весь лес, и невольно улыбнулась.

- Ну и не смотри, мышь перекормленная! - ожила Ассия. Слезы вмиг высохли, глаза блеснули искорками смеха, легкая улыбка осветила лицо.

Я, хмыкнув, направилась в башню, слушая незатейливую перебранку сладкой парочки. Дух будет собирать всю грязь на себя, оберегая древесную, но характер зверушки от этого вряд ли улучшится. Впрочем, скоро ольховица достаточно окрепнет, и сможет самолично повыдирать шерсть у пушистой язвы, если будет чересчур дебоширить. Ну, что выросло, то выросло. Вспомнив вопросы, так и оставшиеся без ответов, я ускорила шаг.

Едва не прихлопнув створкой караулящего меня за дверью Коллозия, взлетела по уже знакомой винтовой лестнице. Север, ворвавшись следом, вторично приложил толстяка дубовой створкой. Вдогонку нам донеслись пожелания долгой жизни и здоровья родне.

Дверь распахнулась, и я, оторопев, уставилась на Вейра с Ольгой. Вампирша сидела в кресле, невозмутимо читая книгу вверх ногами. Колдун стоял у стола, наливая вино в кубок.

Подойдя к столу, взяла персик и уселась на стул, обшитый кожей неизвестного мне зверя. Подняв бровь, внимательно и не торопясь оглядела беспорядок в колдунской одежке и синяк на его шее.