Сладкая для Палача - Елена Синякова

взметнулась, и развернет к себе так, что я оказалась в другом положении.

Сидящей на его лице!

— Марсик!..

Я задохнулась, когда поняла, что он задумал.

И не просто поняла, а тут же почувствовала настолько остро, что перед глазами посыпались искры.

Марс не церемонился. Просто отодвинул в сторону трусики и погрузил язык в лоно, отчего я подскочила и попыталась поменять положение, но совершенно безуспешно.

Он не давал мне сдвинуться или просто пошевелиться, заставляя выгибаться в спине и мелко дрожать от того, что творил его язык.

Без всяких прелюдий и предупреждений он играл со мной.

Вылизывал так, что молчать было нереально.

Он делал всё, чтобы я оказалась на его месте и поняла, каково это — сходить с ума от собственных ощущений тела, которые пронзали до самого нутра, выворачивая мир наизнанку.

Я не могла видеть его лицо под чертовой пышной юбкой, но если бы смогла сделать это, то кончила бы сразу! Я всхлипнула, закусывая губу, потому что хотелось стонать громко и протяжно, но было нельзя, понимая, что сама начинаю двигать бедрами в такт тому, как он двигал во мне языком, собирая соки тела.

Судорожно дрожа, я уперлась ладонями в его пресс, пока внизу живота тянуло и искрило от умелых ласк этого сумасшедшее сексуального мужчины.

Его язык не знал усталости.

Ловко, жадно и умело он доводил меня до состояния бесконтрольного полета, в котором было так жарко и так чертовски страстно.

— Ма-а-арсик! — простонала я, рухнув на него, потому что руки дрожали и были не способны вынести веса моего тела.

Я буквально растянулась на его торсе и поняла, что хочу сделать ему так же чертовски приятно, как делал он мне!

Чтобы искры из глаз!

Чтобы он не мог дышать, так же как я!

И для этого я была как раз в очень удобном положении.

Не раздумывая над тем, что творю, я потянулась к члену снова и обвела языком головку, тут же ощутив под собой, как дрогнуло и напряглось тело Марса.

Значит, всё правильно делала.

Окрыленная его реакцией, я пыталась делать так, как, видела, делают девушки.

Видела, но сама никогда не пробовала, потому что такого желания ранее вообще не возникало.

Было понятно, что сделать всё очень лихо и, так сказать, профессионально я точно не смогу, потому что все рефлексы моего тела были очень даже в наличии, но зато я вкладывала в этот незамысловатый процесс все свои эмоции, которые Марс же и умело распалял!

Очень сложно было не отвлекаться и не мычать с набитым ртом, когда меня накрыло такой бешеной волной чистейшего кусающего адреналина, что я почти взвизгнула, прогибаясь в позвоночнике кошкой.

Меня расплющивало и размазывало от этих эмоций в собственном теле!

Настолько сильно и глубоко, что перед глазами в какой-то момент просто потемнело, а потом озарило яркой вспышкой, словно внутри меня что-то взорвалось, и дало выход той женской энергии, которую Марс так умело находил и выкручивал до самого предела.

Мышцы внутри бедер буквально скучивало, и я рухнула на него, содрогаясь мелкой дрожью и почти стуча зубами от того, КАК чертовски было хорошо-о-о!

Марс приподнял меня и застонал, запрокидывая голову так, что на его шее проступили венки, когда я поняла, что и он достиг своего пика.

Даже не знаю, как он успел перенести меня с такой молниеносной скоростью со своего торса и аккуратно положить под свой горячий бок, пока мое сердце колотилось и грохотало так, что мне казалось, он это непременно слышал.

— …Платье не замарал? — улыбнулся он мило и красиво, а мне, как дурочке, хотелось счастливо рассмеяться от того, что сейчас между нами произошло так горячо и неожиданно. И черт с ним, с платьем!

— У меня салфетки есть, — пробормотала я, прикусывая нижнюю губу, чтобы не улыбаться настолько широко, и зашевелилась под его тяжелой горячей рукой, чтобы выбраться и дать их.

Самые простые и дешевые.

Даже не влажные.

И в эту секунду мне стало стыдно…

Не потому, что на моей узкой старинной больничной кровати лежал полуобнаженный мужчина, который стирал со своего торса следы его страсти.

Не потому, что творила я с ним или он со мной.

А потому, в каком убогом и странном месте всё происходило.

Марсу было здесь совсем не место.

Он был видным мужчиной.

Красивым мужчиной!

Таким, на которого обращают внимание все женщины, потому что он был не только хорош собой и огромен. От него веяло тем, чего всем так не хватало, — мужской силой и уверенностью, за которой можно спрятаться, как за той самой стеной, что все упорно ищут.

И пусть сейчас он был в простых штанах, свитере и бейсболке — где-то своим нутром я чувствовала, что он совсем не парень из соседнего двора, который в таком виде ходит постоянно.

— Иди сюда, конфетка, — он скомкал в руках салфетки, закинув их в мусорку чуть поодаль кровати, и снова притянул меня к себе, заглядывая в глаза так, словно мог читать мои мысли.

А я поспешно улыбнулась и вытянулась рядом с ним вдоль горячего бока, боясь, что привыкаю к нему. Привязываюсь. Теряюсь в этих неожиданных эмоциях, которые сметали лавиной, стоило ему только появиться на горизонте.

— Ты сладкая, — вдруг прошептал он, обхватив мои щеки большими ладонями, от которых шел жар, а я смутилась, неловко улыбнувшись в ответ:

— Ты тоже приятный на вкус.

Марс тихо рассмеялся, удивленно выгибая брови, и поцеловал меня, касаясь губами нежно-нежно, а потом обнял, прижимая к своему боку.

— Скоро придут твои подруги. Они почти готовы.

Я чуть не скривилась.

Как же хотелось еще вот так просто полежать рядом с ним, прислушиваясь к тому, как ровно стучит теперь его сердце. Просто полежать, слушая его дыхание. Но