В глубинах Балтики - Алексей Матиясевич

На западе шла война, но Голландия сохраняла нейтралитет и продолжала торговлю. Однако покупки, сделанные в этой стране, уже нелегко было доставить к месту назначения: морские пути проходили вблизи воюющих государств, а частью и по их территориальным водам.

Итак, 20 апреля 1940 года мы выехали скорым поездом Москва — Берлин. При пересечении немецкой границы предъявили наши «пурпурные книжицы». Гитлеровские чинуши брали их «с почтеньем», «с улыбкой у рта», — такое указание им было дано свыше.

Прекрасно выспавшись в отличном вагоне, ранним пасмурным утром 22 апреля мы вышли на перрон Берлинского вокзала. Встречавшие нас товарищи из торгпредства сказали, что выехать сегодня же на запад не удастся. Да и получить место в отеле отказалось не простым делом. Но все же во второй половине дня устроились в отеле «Силезия», недалеко от вокзала.

В Берлине мы пробыли немногим более суток. Все свободное время посвятили осмотру города, а кое-кому удалось побывать даже в театре. Движение на улицах было небольшое, без суеты. Наши старожилы из торгпредства сказали, что оно сильно сокращено.

Жизнь в городе шла внешне спокойно. Не верилось, что Германия находилась в состоянии войны. На улицах встречались группы иностранных туристов. [83]

Огромные дилижансы, запряженные парой крупных сытых коней, развозили по городу любопытных путешественников, любителей старины, и гид монотонным голосом вел рассказ о примечательных местах, связанных с династией Гогенцоллернов.

Витрины магазинов были красочно убраны. Товары, за небольшим исключением, продавались по карточкам, и у прилавков толпились женщины. Мы невольно обратили внимание на то, что почти все женщины не носят чулок. У многих на ногах модные деревянные колодки. Некоторые были сделаны изящно: с каблуком и с красивой плетеной тесьмой. Говорили, что дамы из высшего общества первыми завели такую моду, чтобы показать свою преданность родине — кожа нужна армии, а они могут ходить и на деревяшках!

Большое впечатление на всех нас произвели парки города, содержавшиеся в образцовом порядке...

На ночь окна отеля наглухо затемнили, кельнерша показала, куда укрыться на случай тревоги. Это была лишь формальность. Ночь прошла спокойно. На другой день мы выехали в Роттердам. За полчаса до подхода к пограничной станции в вагон вошли несколько полицейских. Они тщательно закрыли окна вагона плотными занавесками и предупредили, что отодвигать занавески и смотреть в окна небезопасно. Зажглись тусклые электролампочки. Один полицейский остался в вагоне, остальные удалились. По-видимому, немцы не хотели, чтобы посторонний глаз видел обстановку близ границы нейтрального западного соседа.

Наконец поезд остановился на маленькой станции, уже на голландской территории. Здесь был таможенный досмотр и пересадка в голландский поезд.

Снова наш «краснокожий» паспорт замелькал в проворных руках теперь уже голландских полицейских. Эти смотрели на советский документ спокойно, просто.

Поехали дальше в ярко освещенном поезде. После затемненной военной Германии мы снова попали в мирную обстановку. [84]

Мирные дни в Роттердаме

В Роттердаме целый день ушел на размещение по отелям. Наиболее многочисленная группа моряков поместилась в Гарвич-отеле на улице Вест зи Дайк. Его рекомендовали нам бывалые моряки. Хозяин отеля — старый морской волк, норвежец по происхождению — много лет проплавал боцманом на норвежских и голландских судах. Сколотил «небольшую деньгу», женился на молодой веселой голландке, такого же огромного роста, как и он сам. Сначала у них было маленькое кафе-бар. С течением времени заведение расширилось.

На первом этаже отеля, в зале с огромным зеркальным окном на улицу, находился бар. В смежной большой комнате с окнами во двор, густо заросший кленами и мелкими фруктовыми деревьями, размещались столы для пансионата и бильярд. На втором и третьем этажах и в мансарде — жилые комнаты для приезжих, человек для шестнадцати — двадцати. Кухня и служебные помещения располагались в полуподвале, свет в них проникал через два окна, горизонтально вмонтированных в тротуар. Для хозяйственных надобностей кухня сообщалась с баром и столовой маленьким лифтом.

Обслуживали отель сами хозяева. Нанятыми были одна горничная и прислуга на кухне. Хозяйский сын Вильям, работавший клерком в какой-то конторе, дочь Мария, учащаяся последнего класса средней школы, да маленькая Катрин, третьеклассница, помогали родителям в свободное время.

Мы были приняты на полный пансион. Это означало, что в половине восьмого утра мы получали сытный горячий завтрак, а в шесть вечера был обед-ужин. После завтрака все расходились по заводам, где стояли наши суда.

С собой брали бутерброды и кофе в термосах, чтобы заморить червячка в обеденный перерыв. День проходил незаметно, все много работали. Через два-три [85] дня мы освоились с режимом дня, с голландской кухней и даже почти привыкли к ежедневной порции горячей овсяной каши по утрам.

Главными объектами приемки были новый 150-тонный плавкран и 70-тонный плавкран, уже бывший в работе.

Здесь же, на верфи «Густо», построили по заказу СССР два 600-сильных буксирных парохода. Они были почти готовы к ходовым испытаниям, на них заканчивали покрасочные работы. Этим буксирам присвоили номера 15 и 16. Купили находящийся в эксплуатации третий буксир с громким именем «Аванти». Это был типичный речной буксир, малопригодный для морского плавания. Зато на нем имелось несколько жилых кают и маленькая кают-компания, в которой решили на время перехода установить радиостанцию — на других буксирах такой возможности не было. Суда стояли на разных верфях и в разной степени готовности. Голландские фирмы обещали закончить все работы к 6 мая.

Нашу группу моряков возглавлял капитан дальнего плавания Михаил Иванович Павлов. Одновременно он принял на себя командование буксирным пароходом №15. Его старшим помощником (и парторгом нашего коллектива) был Василий Николаевич Горохов, старшим механиком — Аркадий Александрович Тарасов.

В командование буксирным пароходом №16 вступил капитан Генрих Павлович Бютнер, его старшим помощником был Георгий Гладков, а старшим механиком — Тимофей Иванович Лобуко.

Я принял буксирный пароход «Аванти», моим старшим помощником стал Владимир Семенович Гинцберг, старшим механиком — Владимир Степанович Макурин. У нас же находился единственный радист группы судов Всеволод Порядин.

Большой кран принял капитан Александр Максимович Егоров, а малый — Иван Богданов и механик Виктор Свирин.

Команда на суда была набрана из опытных моряков с расчетом на двухсменную вахту. Все работали [86] дружно, хотели как можно скорее приготовить суда к выходу в море. О том, как развернулись дальнейшие события, расскажет дневник, который я вел день за днем:

«2 мая 1940 года. Вчера рано утром поехал в Амстердам на завод, где строятся для Советского Союза крупные пассажирские суда. Около полудня на новом турбоэлектроходе «Вячеслав Молотов» в торжественной обстановке подняли советский флаг. На митинге по случаю подъема флага выступили представитель фирмы, председатель приемочной комиссии Фомин, представитель Наркомвода Нефедов и капитан Хабалов.

Это второй пассажирский турбоэлектроход, построенный для Балтийского пароходства; первый ушел с завода в декабре 1939 года. Пассажирские каюты, салоны, столовые, бары, музыкальный салон отлично отделаны. Не хуже отделка и в помещениях для экипажа. Судно построено крепко и по всем данным должно быть хорошим мореходом. Главный механик Александр Алексеевич Терентьев доволен машинной установкой и всеми вспомогательными механизмами. Мы с ним старые друзья, три года плавали на одном пароходе. Показывая мне машинное отделение, он с энтузиазмом объяснял преимущества турбоэлектрической установки перед обычной паровой машиной. На днях судно должно уйти в Ленинград. Пожелав «главному деду», как здесь все называют Терентьева, и капитану Николаю Алексеевичу Хабалову доброго пути, я вернулся в Роттердам.

4 мая. Оказалось, что на «Аванти» требуется большой ремонт и некоторые переделки для плавания в море. Ряд работ взялись выполнять своими силами.

7 мая. Провели испытания грузоподъемности большого крана, они прошли успешно. Но подготовка судов к выходу в море идет медленно. То одно, то другое не клеится. Решили сосредоточить все суда в одном месте, на верфи «Густо».

8 мая. Монтаж радиостанции сильно затянулся. Радист Порядин усердно трудится вместе с двумя мастерами фирмы. Закончили приемку снабжения на [87] переход. На заводе чувствуется какое-то тревожное настроение. Представитель Наркомвода И.З. Нефедов сказал, что сегодня «Вячеслав Молотов» должен выйти в море.