Исповедь Цирцеи (СИ) - Дарья Кожевникова

— Айка, ты-то как вообще? Нормально настроена?

— Покатит, — кивнула она.

— Ты сегодня выйдешь против Пастены, — сообщил Гена. — Просто сумей продержаться, доставь удовольствие хозяину.

Аглая снова кивнула, и Гена тут же исчез за дверью, чтобы дать ей переодеться. Было слышно, как девочку спрашивают у него, как там Аллочка. Для них она все еще считалась живой! Гена ответил, как условились, что у нее травма шейных позвонков, и на ринг она больше не выйдет. Печально улыбнувшись этой лжи, как будто ненадолго возвращавшей подругу в мир живых, Аглая начала неспешно переодеваться — надо все-таки проверить на себе, не будет ли стеснять движения этот дурацкий ошейник. Сегодня бой предстоял вроде не сложный. Пастена, или просто Пасть — прозвище американского бульдога, мощного молодого пса, страшного на вид, но совершенно не злого. На какие ухищрения порой только не приходилось идти, чтобы создать видимость боя с ним. Не годился он для этого! Но его владелец, судя по всему, крайне состоятельный мужик, имел какие-то подходы к устроителям боев и упорно выводил Пастену на ринг, то ли желая потешить свое честолюбие, то ли надеясь на то, что в конце концов пес все-таки войдет во вкус таких развлечений. Зачем ему это надо, оставалось только догадываться.

Ожидание в этот раз стало томительным, как никогда. С одной стороны, вроде бы предстоял обычный бой, какие уже бывали не раз. А с другой, с Алкиной гибелью Аглая словно перешагнула в какой-то другой, параллельный мир, где никогда и ничто уже не будет точно таким же, как прежде, и тень смерти всегда будет падать на их «собачий» ринг. Сидя у себя одетая и накрашенная, Аглая слышала, как уходили и возвращались с ринга девчата. Уставшие, но вроде (тьфу-тьфу-тьфу!) без серьезных повреждений. Когда подошла ее очередь, Аглая несколько раз провела по своим браслетам и наплечникам кусочком сырокопченой колбасы. Маленький ломтик колбаски зажала в руке, молясь, чтобы никто этого не заметил, поскольку правилами это было строжайше запрещено. Но еда — самый верный способ заставить вечно голодного балбеса-малолетку убедительно шевелиться на ринге.

Когда Аглая вышла под звучные аккорды гитары и барабана и вскинула руки, приветствуя публику, Пастена энергично засопел у самого края заграждения. Для него, в отличие от людей, сразу стало ясно, что вышедшая на ринг девушка прячет у себя что-то не только съедобное, но даже вкусненькое! А потому, едва его отпустили, пес со всех ног кинулся к Аглае, раззявив в предвкушении свою огромную, от уха до уха, пасть. Аглая по традиции увернулась от первого броска, дав псу между делом понюхать свой наплечник. Тот развернулся гораздо быстрее, чем можно было от него ожидать — видно, был в этот вечер совсем голодный! — и схватил Аглаю за плечо. Бросок, кувырок, почти по-Аллочкиному — и вот уже Аглая снова на ногах, а пес разочарованно роняет на пол обильную слюну. Аглая делает вид, будто что-то жует, и он кидается к ней снова. Сопящий, милый дуралей… но ухватил ее снова, и неслабо! Понял свою ошибку и отпустил прежде, чем Аглая успела среагировать, и тут же, чувствуя вожделенный запах, схватил снова. Аглая потянула его на себя, надеясь вовлечь в игру. Прожорливого пса перед боем не кормили! Он готов был хоть на голову влезть, лишь бы найти вожделенный, так аппетитно пахнущий кусочек! Вскочил на задние лапы, намереваясь сунуть нос Аглае за лиф. Она не стала уворачиваться, а будто под напором его броска упала, перекатилась. Дунула ему в нос, зная, что он этого не любит. Он в ответ щелкнул челюстями возле самого ее лица. Убедительно получилось! Поднырнув ему под живот, Аглая проскользнула ящерицей и молниеносно выпрямилась по ту сторону разворачивающейся собаки, бросила быстрый взгляд на арбитра. Тот кивнул: «нормально!»

— Давай, Пастена! — в азарте заорал позади хозяин.

Пса не надо было упрашивать, потому что Аглая показала ему самый кончик тонкого колбасного лепестка. И битва за пропитание возобновилась с двойным усердием. Торопясь ухватить колбасу, пес промахивался, то и дело хватая Аглаю за руки, а она искусно играла реальный бой. И уже подумывала над тем, как бы все это покрасивее закончить, как вдруг поскользнулась на натекших с голодной собачьей морды слюнях. Пастена радостно кинулся к ней, наподдал в нетерпении своей огромной, как мяч, башкой, и Аглая от его толчка спиной грохнулась о пол. И не успела даже моргнуть, как Пастена вцепился ей в живот. Только бульдог с его пастью был на такое способен! Клыки чиркнули Аглаю по ничем не защищенному брюшному прессу, жадно впились. Тут только она поняла, что, падая, уронила злополучный кусочек колбасы прямо на себя. Но легче от этого не стало. Громко вскрикнув, Аглая обеими руками уперлась в огромный лоб собаки.

— Остановить бой! — закричал арбитр. И они с Русланом и с хозяином Пастена ринулись за заграждение.

Аглая кое-как высвободилась, перевернулась со спины на бок. Пастена заглотил колбасу, похоже, даже этого не заметив. И снова ринулся к Аглае, но его уже оттаскивали прочь. Взглянув ему вслед, она поднялась на колени.

— Давай, Айка! — Руслан подал ей руку. — Обопрись!

— Только не спеши, — процедила сквозь зубы Аглая, принимая его помощь. Весь живот будто огнем горел и пульсировал болью. Надо же было совершенно незлобному дурашке так «удачненько» промахнуться!

Руслан поднял Аглаю и увел с арены. Довел до раздевалки.

— Айка, ты как?! — это Гена принял ее у Руслана. — Чай сейчас будет готов. Сахару побольше?

— Нет, две ложки. А пока лед принеси, пожалуйста…

Гена исчез, тут же появился снова, с резиновым запотевшим пузырем. Аглая приложила его к животу и осторожно вытянулась на кушетке, чувствуя, как понемногу утихает боль. Но долго полежать не удалось. Гена даже чай не принес, как в коридор кто-то ввалился. Судя по не слишком уверенным протестам Руслана и Эдика, кто-то «из своих».

— Цирцея! Позовите мне ее!

Пришелец выкрикнул это таким тоном, каким когда-то аристократы требовали шампанского. Аглая узнала его по голосу. Хозяин Пастены. Довольный, ликующий! Видимо, ему указали ее дверь, потому что, постучавшись, он вваливался внутрь.

— Ах, бедная девочка! — заворковал он, увидев Аглаю. — Как вы сегодня держались! А мой людоед… Да, это опасная бойцовская порода! Пожалуй, я не имею права выставлять его на ринг! Но я же не думал, что он настолько опасен! Как вы? Надеюсь, не слишком пострадали?

— Не очень, — с ходу его раскусив, включилась в игру Аглая. — Было бы гораздо хуже, если бы вы его вовремя не оттащили. Точнее, вообще не знаю, чем бы тогда все закончилось…

Мужик просиял еще ярче, став похожим на своего пса, с пастью от уха до уха.

— Простите, но девушке надо отдохнуть, — веско произнес Гена, внося в каморку поднос с чашкой и булочками.

— Да-да, конечно, я все понимаю, — закивал тот. И неожиданно полез за бумажником. — Цирцея, я надеюсь, этот скромный дар немного компенсирует вам увечье, нанесенное моим громилой…

Скромный дар смотря для кого. Впрочем, Аглая честно его заработала, старалась-то действительно от души. И спектакль удался на славу! Еще ни разу она не видела мужика таким счастливым. А он, отдавая ей деньги, вдруг как будто только что увидел ее лицо. Задержал на нем взгляд, и глаза у него заблестели по-новому.

— А еще, Цирцеечка, если вам что-то вдруг понадобится, или просто будет скучно, вы вспоминайте в таких случаях про меня. Буду рад! — проворковал он на прощание. Если бы не молчаливо стоящий за спиной Гена, мужик, быть может, попытался задержаться и подольше, но, еще раз окинув Аглаю взглядом, вынужден был ретироваться, выдав на прощание: — Очень, очень рад, поверьте! Так что, не стесняйтесь! Вот вам моя визитка, возьмите на всякий случай.

— Видали мы таких… радостных, — пробурчал Гена, когда стихли в коридоре шаги. Подал Аглае чай, рассмотрел наконец-то ее живот и ахнул: — Айка, как он тебя! Я и не предполагал…

— Да ерунда, поверху, быстро заживет. И надбавку дали за вредность, — улыбнулась Аглая. — А чтобы именно я выступала сегодня с Пастеной… это ты на этом настоял?

— Я, — признался Гена. — Ты же такая взведенная была все это время, вот я и думал, что с ним тебе будет полегче, чем с другими… Да не угадал. Ты уж прости, Айка.

— Брось, — отмахнулась она. И, осторожно перевернувшись на бок, взялась за чашку.

Но спокойно допить чай ей не дали. На этот раз шеф, тоже очень довольный. Как оказалось, на Пастену в этот вечер поставили всего двое: его хозяин, все еще не утративший веру в своего увальня, и шеф, из уважения к нему. И оба из-за неожиданного проигрыша Аглаи оказались в колоссальном выигрыше. Правда, шеф выигрышем поделиться не догадался, но сиял не менее ярко, чем предыдущий посетитель, забыв про свою неприязнь к Аглае.

— Вот не ожидал! Молодец! Чем хоть ты его так раздраконила, что он впервые в жизни завелся?