Грязная Земля. Книга 1 - Юрий Викторович Окольнов

тут хрен вытащишь… Она в осоке острой, все руки изрежу. Да еще тут яма на дне, так просто не подойти… Есть идеи? – сказал Петя. – Не хотелось бы в нефть нырять.

Алиса следила за ним с несчастным лицом, закусив губу. Рафик с Лёшиком переглянулись.

– Она же задохнется, надо срочно что-то придумать! – воскликнула Алиса, прижимая к себе бобрят.

В её глазах было отчаяние.

Кирилл и нелюбовь

Кирилл вошёл в квартиру и cбросил на пол рюкзак с крепкого плеча. Из кухни за прикрытой дверью звучал нервный голос матери. Кирилл снял куртку, повесил на вешалку. Сделал шаг и протянул руку к двери кухни – надо ужин обсудить с матерью. Вечером в шесть намечалась тренировка. Нужно было не только сделать уроки, но и заранее поужинать. Тренер чётко сказал – никаких упражнений на полный желудок!

Приоткрыв дверь кухни, Кирилл застыл, осознав, с кем говорит мать:

– Что им твои приветы! Лучше бы сам пообщался.

Тихий неразборчивый голос в ответ – очевидно, в трубке телефона.

– Может, заедешь в выходные? Дочь совсем от рук отбилась, ей нужен отец. Посидели бы вместе, поужинали семьей…

Голос матери стал просящим. Чуть умоляющим, чуть кокетливым. Кирилл ощутил смущение, унижение – и за ними шевельнулись в душе боль и ненависть. Его кулак на ручке двери сжался, та скрипнула. Мать, очевидно, услышала и понизила тон. Впрочем, её голос и так погрустнел, став тише:

– Ясно… Да, конечно, понимаю. Как не понять. Ты занят в выходные. Наверное – потому, что твоей новой семье нужно внимание отца. Очень хорошо их понимаю!

Её голос сорвался на крик. Раздался стук пластика – очевидно, бросила трубку на телефон. Мать помолчала и безжизненно сказала:

– Всё слышала?

– Это я, – сказал Кирилл и вошёл в кухню. – Ты как?

Мать уже стояла около холодильника с бутылкой вина в руках. Она лишь махнула рукой и плюхнулась устало на угловой кухонный диванчик. Набулькала вина в кружку и отпила.

– Может, не стоит до ужина? – печально спросил Кирилл.

– Ты ж мой заботливый, – с лёгкой иронией, но одновременно тепло ответила мать. – Ещё школу не закончил, а уже о матери думает. Иди сюда.

Кирилл подошёл к ней, а мать взяла его за руку, и, проникновенно глядя снизу вверх, чётко проговорила:

– Никогда не женись по залёту. Лучше уж сразу одиночество, чем потом разбитые надежды. Понял?

Кирилл не знал, что ответить. Ему очень хотелось спросить, говорил ли отец о нём? Но гордость не позволяла. И опасение спугнуть надежду. Он помолчал и спросил:

– Мне бы ужин пораньше. Можешь что-нибудь лёгкое сготовить через часик?

– Пельмени в холодильнике, бери, вари в любое время, – мать откинулась, махнула рукой и отпила ещё вина. – А я пойду, полежу. Что-то я устала на работе.

“Ты работаешь на полставки, и пьешь алкоголь днём. Ты не устала, а спиваешься!” – что-то такое хотелось ответить Кириллу. Но он был не мастак говорить. Он лишь проводил взглядом мать, уходящую в свою комнату. Высокая, статная женщина, сохранившая остатки былой красоты на лице. Их постепенно вытесняли мешки под потухшими глазами.

Возможно, мать перестала следить за собой после ухода отца. А может – отец ушёл, потому что мать перестала следить за собой. Кирилл ещё плохо понимал эти нюансы, когда пару лет назад случился разрыв. Впрочем, он и сейчас плохо понимал отношения. Сам он испытывал влечение к девушкам, а те отвечали ему встречным интересом. Однако, на пьянки-гулянки у Кирилла времени не было, потому что были тренировки, учёба и домашние дела. А Кирилл мечтал стать чемпионом. И тренер всё время повторял – “никакого алкоголя!”.

К тому же – он теперь и сам ненавидел алкоголь.

Кирилл встал, взял в руку бутылку вина, взвесил в руке. Понюхал горлышко – и наморщился, учуяв запах спирта. Открыл холодильник, увидел бутылку водки, хмыкнул. Опять мать смешивает – “для отдыха”, как она когда-то сказала.

Однажды он вылил всё найденное вино с водкой в унитаз, и мать устроила ему скандал. А потом на его карманные деньги, выделенные отцом, купила новый алкоголь.

С тех пор Кирилл стал умнее.

Он взял обе бутылки и налил в них по стакану воды из фильтра. А потом убрал в холодильник с мрачной улыбкой. Вот так-то! У каждого своя война…

Кстати, о войне – только сейчас сообразил. Что там мать говорила про “дочь от рук отбилась”?

Кирилл подошёл к комнате сестры и постучался в закрытую дверь.

– Чё надо? – резко спросила сестра.

Раздалось шушуканье и смешки.

– Это я, – ответил Кирилл. – Надо поболтать.

– Отвали, я занята, – недовольно ответила сестра.

– Я захожу, – сказал Кирилл. – Надеюсь, ты одета.

И толкнул дверь плечом. Та поддавалась с трудом. Задвижка протестующе заскрипела. Кирилл вошёл в комнату. Среди плакатов поп-звёзд напротив стола-зеркала сидели две худощавые девчонки лет пятнадцати в шортах и футболках, с неумело накрашенными губами. Сестра Таня, голубоглазая блондинка, держала в руках тушь для глаз.

– Ты задвижку сломал! – возмутилась она. – Совсем офигел?

Её подружка Вика, черноглазая брюнетка, хихикнула и состроила Кириллу глазки. Кирилл поморщился, глянул на задвижку:

– Она и так разболталась давно.

Надо бы починить… Хотя, с другой стороны – хрен ей, нечего тут с мальчиками запираться. А с третьей стороны – надо "починить”, чтобы держалась, но еле-еле. Приведёт мальчика, запрётся – а тут Кирилл их и проведает… Отличный план!

– Я починю, – сказал он с мечтательной улыбкой.

Сестра с подозрением поглядела на него.

– Ну и всё. Тогда закрой дверь снаружи!

Вика накручивала на палец локон, сделав губки бантиком и поглядывая на Кирилла. А он вздохнул, почесал затылок и спросил:

– Вы куда краситесь?

– Не твое дело! – грубо ответила сестра.

– А что, хочешь с нами на пати? – кокетливо спросила Вика и томно добавила, опустив глазки. – Охранять нашу невинность…

И снова кинула на Кирилла взгляд из-под неумело накрашенных ресниц. А Таня пихнула её ногу коленом:

– Никуда он с нами не пойдёт!

– Не пойду, – подтвердил Кирилл. – Там же одни малявки плоские. И пацаны все мелкие, хиииилые…

Он напряг руку, и та оплелась тугими мышцами. Вика зачарованно следила за игрой мускулов.

– …Я их всех переломаю, если что. Так что – идите спокойно без меня. И – чтобы дома к девяти была.

– Да пошёл ты! – взвилась сестра. – Ты мне не отец!

Кирилл опустил глаза, и сжал кулак, так что кожа скрипнула. Его скулы свело, лицо окаменело. В глазах Вики мелькнул испуг. Сестра смотрела с напряжённым вызовом. Наконец, Кирилл