Пыль на трассе - Маклин Алистер

В кабинке на южной и затененной стороне улочки, отодвинувшись от окна, сидели Нойбауэр и Траккья, перед ними на столах — нетронутые напитки. Напитки не тронуты, потому что Нойбауэру и Траккье не до них. Все их внимание сосредоточено на кафе напротив; там возле окна сидят Харлоу и Даннет, в руках они держат стаканы и ведут в кабинке исключительно оживленную беседу.

— Ладно, Никки, — сказал Нойбауэр, — вот мы их отследили, и что дальше? Ты ведь по губам читать не умеешь?

— Что нам остается? Посмотрим, подождем. А дальше как получится. Эх, Вилли, много бы я сейчас дал, чтобы уметь читать по губам. И еще хотелось бы знать, почему эти двое вдруг так сдружились — на людях-то и словом не перемолвятся. И почему для разговора они выбрали такой закоулок? Харлоу ведет какую-то хитрую игру — у меня шея до сих пор будто сломанная, сегодня утром еле шлем напялил. А если они с Даннетом такие закадычные дружки, значит, в эту хитрую игру они играют вместе. Но Даннет всего лишь журналист. Что за пакость могут придумать журналист и бывший автогонщик?

— Бывший! Видел, какое время он показал сегодня утром?

— Все равно бывший, я за свои слова отвечаю. Завтра сам увидишь — он сломается, как и на четырех последних этапах.

— Тоже, кстати говоря, странно. На тренировках ему нет равных, а что ни гонка — то провал.

— Чему удивляться? Все знают, что Харлоу почти законченный алкоголик — а то и без «почти». Ну хорошо, он может классно проехать одно кольцо, пусть даже три. Но восемьдесят восемь — откуда у алкаша возьмется столько выдержки, нервов, реакции, чтобы удержать темп? Сломается, и сомневаться нечего. — Он отвел глаза от кафе напротив и с мрачным видом отхлебнул из стакана. — Господи, кажется все отдал бы, чтобы сидеть в соседней с ними кабинке.

Траккья положил руку на кисть Нойбауэру.

— Похоже, нам подфартило, Вилли. Для нас все подслушают другие уши. Смотри!

Нойбауэр повернул голову к окну. В кабинку по соседству с той, где сидели Харлоу и Даннет, тайком прокрадывался Рори Макалпин. В руке он держал стакан с какой-то подкрашенной жидкостью. Усевшись, он оказался спина к спине с Харлоу, их разделял максимум один фут. Рори, как мог, распрямился, крепко вжался в разделительную перегородку и весь превратился в слух. Прямо тебе резидент или двойной агент. Бесспорно, он обладал редким даром наблюдать и слушать, не будучи замеченным.

— И что, по-твоему, на уме у молодого Макалпина? — спросил Нойбауэр.

— Что угодно. — Траккья простер руки в стороны. — В любом случае это никак не на пользу Харлоу. Его устроит все, что может скомпрометировать Харлоу. Что угодно. Этот дьяволенок — малый решительный, а Харлоу он ненавидит. Не хотел бы я попасть к нему в черные списки.

— Выходит, Никки, у нас появился союзник?

— Почему бы нет? Давай сочиним для него какую-нибудь симпатичную басенку. — Он глянул через улицу. — Похоже, молодой Рори чем-то недоволен.

Действительно, вид у Рори был сразу и раздосадованный, и рассерженный, и озабоченный: из-за высоких спинок перегородки, из-за общего шума в кафе он мог уловить только обрывки разговора в соседней кабинке.

К тому же Харлоу и Даннет вели разговор почти шепотом. Перед ними стояли стаканы с прозрачной жидкостью, в каждом плавал кусочек льда и лимон. Но джин был только в одном из них. Даннет оценивающе посмотрел на крошечную кассету с пленкой, покатал ее на ладони, потом убрал во внутренний карман куртки.

— Код? Ты уверен?

— Абсолютно. Может, какой-нибудь неведомый иностранный язык. В этих делах я не силен.

— Я тоже. Но специалистов мы найдем. И насчет трейлера «Коронадо» уверен?

— Сто процентов.

— Выходит, мы пригрели на груди змею — кажется, это выражение сюда в самый раз.

— Да, неприятная история.

— Ты считаешь, Генри тут ни при чем?

— Генри? — Харлоу решительно покачал головой. — Голову ставлю, он в это не замешан.

— А ведь он при трейлере во всех поездках.

— Все равно.

— И что, Генри придется уйти?

— А какой у нас выбор?

— Значит, Генри уходит — слава богу, временно, а пока что он получит свою старую работу. Конечно, он расстроится, но лучше пусть один пострадает недолго, чем тысячи будут страдать всю жизнь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А если он откажется?

— Я его выкраду, — обыденным тоном заявил Даннет. — Или еще как-нибудь уберу — безболезненно, разумеется. Но он уйдет и сам. Доктор уже подписал свой приговор.

— А врачебная этика?

— Подлинная кардиограмма с шумами в сердце + 500 фунтов — и его угрызения совести растаяли, как снежинка в реке.

Опустошив стаканы, мужчины поднялись и вышли. Выждав необходимую паузу, покинул кафе и Рори. В кафе напротив Нойбауэр и Траккья поспешно встали со своих мест, быстро пошли следом за Рори и через полминуты его перехватили. Рори не скрывал удивления.

Траккья доверительным тоном начал:

— Рори, нам надо поговорить. Тайну хранить умеешь?

Видно было, что Рори заинтригован, но природная осторожность покидала его крайне редко.

— Какую тайну?

— Ну, ты человек подозрительный.

— Какую тайну?

— Джонни Харлоу.

— Так бы сразу и говорили. — Рори мгновенно сосредоточился, приготовился слушать. — Конечно, хранить тайну я умею.

— Тогда никому ни слова, — велел Нойбауэр. — Ни словечка, иначе все пропало. Понимаешь?

— Конечно, понимаю. — Рори и представления не имел, о чем вел речь Нойбауэр.

— Когда-нибудь слышал об АГГП?

— Конечно. Ассоциация гонщиков «Гран-при».

— Правильно. Так вот, АГГП приняла решение: чтобы обезопасить всех нас, то есть гонщиков, да и зрителей, Харлоу надо от участия в «Гран-при» отстранить. Мы хотим, чтобы ему запретили выступать на всех автотрассах Европы. Ты знаешь, что он стал пить?

— Кто же этого не знает?

— Он пьет так, что стал самым опасным водителем в Европе. — Голос Нойбауэра звучал глухо, заговорщицки и очень убедительно. — Гонщики боятся стартовать с ним в одном заезде. Каждый из нас думает: вдруг следующим Жету окажусь я?

— Вы… вы хотите сказать…

— Да, он был тогда под газом. И ни в чем не повинный человек умер, Рори, потому что другому вздумалось выпить на полбутылки больше, чем ему положено. Как думаешь, такой любитель выпить сильно отличается от убийцы?

— Нет, совсем даже не сильно!

— Поэтому АГГП попросила Вилли и меня собрать нужные улики. Насчет его пристрастия к спиртному. Особенно перед крупными гонками. Ты нам поможешь?

— Вы еще спрашиваете?

— Мы все знаем, мальчик, мы все знаем. — Нойбауэр положил руку на плечо Рори — тут и сочувствие, и понимание. — Мэри ведь и наша любимица. Ты только что видел в кафе Харлоу и мистера Даннета. Харлоу пил?

— Я вообще-то их не видел. Просто сидел в соседней кабинке. Но слышал, как мистер Даннет попросил джин, а потом официант принес два высоких стакана, в них было что-то, похожее на воду.

— На воду! — Траккья грустно покачал головой. — Что ж, как будто все сходится. Но не могу поверить, что Даннет… хотя кто знает? А насчет выпивки они ничего не говорили?

— Мистер Даннет? А что, его тоже в чем-то подозревают?

Траккья ответил уклончиво, прекрасно зная, что это лучший способ заинтриговать Рори:

— Про мистера Даннета я ничего не знаю. Так что насчет выпивки?

— Они говорили очень тихо. Кое-что я уловил, но не много. Насчет выпивки ничего. Харлоу передал мистеру Даннету кассету с фотопленкой, которую он подменил, — кажется, так. Я толком не понял, о чем речь.

— Это нас вряд ли интересует, — сказал Траккья. — А вот все остальное — да. Так что теперь смотри в оба, ладно?

Рори мгновенно вырос в собственных глазах, но, тщательно это скрывая, по-мужски кивнул гонщикам и ушел. Нойбауэр и Траккья поглядели друг на друга с перекошенными от ярости лицами.

Сквозь стиснутые зубы Траккья прошипел:

— Каналья! Он подменил кассеты! И мы засветили пустую пленку.

Вечером того же дня Даннет и Генри сидели в укромном уголке вестибюля гостиницы «Чессни». Вид у Даннета, как обычно, был загадочно-бесстрастный. Генри выглядел слегка озадаченным, хотя, призвав на помощь всю свою природную смекалку и проницательность, пытался реально оценить ситуацию, понять, что стоит за конкретными словами. При этом изображал из себя простачка.