Закон сильного - Ярослав Денисенко

Несколько раз я гасил и вновь пробуждал силу – она повиновалась, как хорошо выдрессированный пес. Раньше я только и умел, что загонять этого «пса» пинками в конуру, но оказалось, что он вполне способен улечься сам, тихо и не огрызаясь.

Наконец, полностью уверенный в своих возможностях, я опустился на колени перед злополучным щитом, стараясь отыскать свободные петли, с которых можно начать варварство… И тотчас же понял, почему нельзя этого делать.

Фух! Хорошо, что вовремя. Как-то совсем я позабыл, что магия – не шерстяная нитка. Ее в клубок не смотаешь и в угол не забросишь. Даже самый безобидный артефакт способен, испортившись, причинить немало бед. Вся находящаяся в нем сила мгновенно высвобождается, а дальше следует уменьшенный вариант того, что учинил я с улицей. В пределах ближайших шагов десяти. Почему я решил, что со свободным заклинанием будет иначе? Силищи в этом щите уж поболее, чем в безделушке, отгоняющей клопов. И куда-то она должна деться. Хорошо, если просто останется в нитях. А если, лишенные формы, они начнут распадаться? Что тогда?

Так. Только без паники. Решение все равно близко. А что, если… Если не расплетать его вовсе? Просто раздвинуть большие петли, чтобы можно было пролезть? Не исключено, что тоже рванет. Но я чувствовал: ничего более здравого в голову уже не придет.

Я решительно коснулся рукой обжигающе холодных сияющих нитей…

Вот уж не думал, что буду благодарить звезды за то, что в компанию для этой передряги они послали мне именно Угря! Даже Подсолнух на его месте давно потерял бы терпение и принялся дурными шуточками комментировать происходящее. Змейка бы ругалась, утверждая, что у нее все наверняка вышло бы гораздо лучше, и плевать, что в магии она понимает не больше, чем я в изысканной кулинарии. Тай… Она бы раз сто поинтересовалась, в порядке ли я, немало выбивая из равновесия. И вообще, это последний человек, которого я хотел бы тащить с собой в незнакомые подземелья.

Про Угря же я попросту забыл. Мои видимые действия вывели бандитского князя из мрачной прострации, но он умудрялся держаться тише мышки. Я вспомнил о его существовании ровно в тот момент, когда рухнул на холодные плиты, хватая ртом воздух, словно выловленная рыба, и вдруг почувствовал на себе заинтересованный взгляд Лиха.

– Ну как? – спросил тот.

И тут я понял, почему именно Угорь, этот скользкий любитель пустить пыль в глаза – бандитский князь, владеющий третью Стрелки, а десятки других главарей не способны удержать и двух улиц. Угорь чуял, когда надо отойти в сторону и не мешать. Когда стоит наступить на горло собственной гордости и признать, что от тебя здесь ничего не зависит. Не шуметь, не топать ногами, приказывая звездам на небе подвинуться, а просто позволить другим сделать работу, в которой они разбираются заведомо лучше.

– Попробуй прихлопнуть муху бревном, тогда и поймешь как, – ухмыльнулся я, отдышавшись.

Да, стоило признать, на деле все оказалось далеко не так просто, как выглядело поначалу. Уже после первых двух-трех попыток я твердо знал, что памятник основателю боевой ветви Академии, стоящий на площади у ее ворот, надо снести и заменить другим. Увековечивающим автора того самого бокала с журавлем. Потому что я понял, какая это работа – разбираться с магическими потоками такого размера.

На прикидку, ячейки плетения были достаточно крупными, чтобы просунуть туда палец. На самом деле оказалось, что учитывать надо не палец, а то, что после пробуждения дара мне виделось окутанным синеватой дымкой. То есть всю руку целиком и еще с пол-ладони вокруг.

Не буду описывать все свои мучения. Как я пытался угасить дар частично, чтобы истончить синее облако, ограничивая его пределами тела. А потом, наоборот, старался его расширить, отращивая что-то вроде сужающегося щупальца. Как несколько раз цеплял было нити и тут же снова их терял. Как следил, затаив дыхание, за рвущимися паутинками тонких узоров в середине петель, ожидая взрыва в любой момент. Наверное, потому, что магические плетенки изначально представлялись мне чем-то вроде лент или ниток, я подспудно ожидал от них той же мягкости и податливости. Они оказались жесткими, как железные прутья. Ученые чародеи, знающие, как все делается правильно, померли бы от смеха, слушая эту историю, и за то я ненавидел их еще сильнее. Возможно, именно это чувство не дало мне сдаться на полпути. И невозможное случилось. Результатом моих усилий стала дыра размером в три ладони. Туда можно было просунуть руку и продолжать, подключая к работе плечи. Чем я и занялся, немного отдохнув и вновь отправив Угря в дальнюю часть зала: с каждым растяжением и сжатием петель возрастала опасность взрыва.

Не знаю, что было ярче, сияние щитов или багровые пятна, пляшущие в глазах от напряжения, когда прореха в искореженном щите сделалась достаточной для меня. Лих был крупнее. В силу возраста и многих лет спокойной сытной жизни. Я уже взялся со вздохом за края дыры, чтобы хорошенько подналечь, когда неожиданная мысль заставила меня призадуматься.

Если я хочу спасти свою банду, Угря надо прижимать сейчас. Потом будет поздно. Банда – единственное препятствие к моей полной от него зависимости, и он сделает все, чтобы добить ее. Было много «но» в плане, что за считаные мгновения нарисовался у меня в голове. Выбравшись на поверхность, Лих мог забыть об обещаниях, данных под принуждением. Он мог вообще не простить мне угроз. Или не пойти на уступки. Но был и громадный довод «за», перевешивающий все недостатки плана. Если я не покажу зубы сейчас, завтра мне их вышибут.

Не раздумывая более, я рыбкой нырнул в проделанную дыру. Угорь не успел добежать и до середины зала, когда я был уже на той стороне.

– Даже не пытайся, не пролезешь, – сказал я ему.

– Сдурел совсем, великим чародеем себя возомнил?! – вскипел бандитский князь, багровея от гнева. – Забыл про заклятия у входа?! Они порежут тебя в лапшу!

– Успокойся, Угорь, ни про что я не забыл. Просто хотел кое о чем переговорить.

Лих разочарованно поморщился:

– Я считал тебя умнее. Похоже, ты совсем меня не слушал, если думаешь, что способен справиться один.

Мерзко улыбаться я умел ничуть не хуже. Что и поспешил продемонстрировать.

– Я слушал очень внимательно, – заверил я бандитского князя. – Ты мне нужен, это ясно. А давай я теперь расскажу историю о том, как понадоблюсь тебе. Мне спешить некуда, могу посидеть и подождать. Жрать, конечно, охота, но это уж как-нибудь переживем, не впервой. А вот тебя ждет твоя вотчина. Как думаешь, через сколько дней твои люди примутся за дележ? Три? Пять? Неделю уж точно не выдержат. И как понравится твоему наследнику увидеть тебя живым? Через неделю твоя жизнь не будет стоить и железного луча[3]. Тебе придется уходить в бега. А ты не привык. Уже много лет ты спишь на шелках и запиваешь поросят дорогим вином. И вот тогда я буду очень, очень нужен тебе. Ты будешь пускать меня в катакомбы в обмен на кусок хлеба и плошку похлебки. Но, по правде сказать… Я надеюсь, что до этого не дойдет и мы договоримся по-хорошему.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});