Дикие гуси - Александр Граков

Все прекрасно знали о «задушевных беседах» за стенами эчмиадзинской контрразведки. Да и недавний пример со Светловым не опровергал версий о тамошней «любви к ближнему», поэтому бойцам ничего не оставалось, как угрюмо заткнуться, что сделал и «Кинг-Конг». А больше желающих «критиков» не нашлось.

— Ну, тогда удачи и здоровья вам всем на ближайшее будущее! — съехидничал на прощание заботливый комбат и удалился восвояси для «решения тыловых вопросов».

На следующее утро, рано-ранешенько, в Тап «пошли прогуляться» батальонные разведчики. По их словам, «все шло прекрасно»: обследовали и облазили они село основательно. Но не учли, наверное, что азербайджанцы — тоже не дураки. Разведку они рассекретили почти сразу же, на подходе к Тапу, однако не стали им мешать, дали насмотреться вволю. А на пути их обратного выхода поставили засаду гранатометчиков с АГС-17 «Пламя».[18] Где они взяли эти штуки, за полминуты вышвыривающие до трех десятков осколочных гранат, — уму непостижимо, но факт остается фактом: разведчики погибли все, до единого. Однако перед смертью успели передать по «Аленке»: в совхозе полно людей — азеры, молокане, женщины, дети… Много, конечно, и военных, но, что самое главное, в огромном количестве трофеи: от золота на женщинах, до «Жигулей» и «Волг» сельской интеллигенции…

И уже к обеду всем полевым командирам был доведен приказ «сорок пятого»:

— Все герои-разведчики будут награждены… Посмертно… Но назавтра — любой ценой взять село! А после штурма — сжечь дотла! Молоканам вера запрещает брать в руки оружие, поэтому, братья, победа будет легкой. Смерть врагу!

— Не нравится мне в последнее время вся эта белиберда! — поделился своими мыслями с Грунским Рашид. — Грешим мы многовато — хоть по Корану возьми, хоть по Библии.

— А кто тебя сюда просил переться? — тут же перебил его Вовчик-бомж, — Сидел бы в своей Казани, жрал лепешки да запивал кумысом. А раз полез в этот бешбармак — хлебай теперь его полной ложкой. Тебе, между прочим, за это и платят!

— Что-то немногие доживают до истечения контракта! — зло огрызнулся в ответ татарин, — Особенно в последнее время. Остался, допустим, месяц-другой, и вдруг шлеп — и нет контрактника — «пропал без вести». Интересное кино получается: раз ты без вести пропавший, твою страховку родственники не получат без дополнительных о твоей судьбе сведений, а откуда им взяться, к примеру, если ты уже гниешь где-то в братской могиле среди неопознанных трупов!

— Ты на что намекаешь? — с интересом уставился на него Олег.

— Да так… — смутился отчего-то вдруг Рашид, вспомнил, видимо, что здесь очень не любят болтливых и «случайная» пуля во время одного из боев очень свободно останавливает не в меру расходившегося «оратора». — Просто мысли вслух!

— Да, не очень-то они приятны — мысли перед боем! — согласился с ним Грунский и, почувствовав па себе прилив их, занялся от нечего делать разборкой и чисткой своего укороченного АКС-74.[19]

Часы ожидания боя — как они противны! И вот — атака!..

Удар на почти равнинное селение армяне нанесли с трех сторон, без поддержки артиллерии и танков, — так, на «гоп» рванули, не зная даже точной численности обороняющихся: разведчики, кроме сведений о трофеях, ничего больше толком не успели сообщить. Около двухсот штурмовиков пытались с ходу, в лоб ворваться в село со стороны поля, а остальные полтораста занимали новую позицию вокруг Тапа. Нападавшие летели по кочковатому полю, подбадривая себя несуразными воплями и короткими автоматными очередями — просто так пока, в никуда… А «турки» молчали.

Рашид и Петро бежали в самой гуще «штурмов». У хитрого, осторожного хохла во время этого рывка делалось все более непонимающее и встревоженное лицо.

— Шось тут нэ так, братику! — прерывающимся голосом начал он жаловаться Рашиду, когда до окраины села оставалось метров триста, — В тыхому омути, як кажуть…

Закончить афоризм он не успел, как будто вымершее, на первый взгляд, село ожило. Да еще как! Автоматно-пулеметный огонь, кашель гранатометов различных систем и залпы вертолетных НУРСов, переделанных на стационарные тележки с аккумуляторами запуска, — всю эту визжащую, рвущую живую плоть лавину огня выплеснуло атакующим в одно мгновение прямо в лицо. Наверное, сама старуха Смерть любовалась теперь с удовлетворением и злорадством на огромные «прокосы» в рядах «штурмов», которые заметались по ровному полю зигзагами, стремясь улизнуть неизвестно от чего, ибо то, что не «доработали» пули, подметали следом взрывы гранат и реактивных управляемых снарядов.

Олег наблюдал эту страшную картину, окапываясь и готовя позицию дальнего рубежа. До одного из домов на окраине села дотянула лишь небольшая группка штурмующих из пяти-шести человек. Они зацепились за дом, вели там даже бой — минут десять, но, в конце концов убедившись, что от «своих» поддержки ожидать нечего, бросили жилище и отступили назад, в поле.

И тут-то произошло событие, заставившее обе стороны на некоторое время прекратить огонь. На поле с флангов быстро катился огромный сплошной клуб пыли, настолько плотный, что лишь по надрывному гулу моторов, доносящемуся из него, можно было догадаться: танки идут! Да, это были азеровские Т-72! На огромной скорости они ворвались в поредевшие ряды штурмующих, поливая их свинцом из пулеметов, пушек… да и просто давя, наматывая на гусеницы армян — живых, раненых и убитых.

Артиллерия здесь помочь не могла, ни своя, ни чужая: все вперемешку, попробуй угадай, по какому квадрату вести огонь, если ситуация меняется в считанные секунды! Спасти жалкие остатки штурмующих после успешно захлебнувшейся — это было очевидно — атаки мог лишь эчмиадзинский «героический» батальон гранатометчиков (дистанция для ведения огня была подходящей). Куда там! Те, узрев быстроходные танки в слишком опасной близости, довольно резво доложили по рации «сорок пятому»:

— Нас обстреливают! — и, бросая оружие, не менее резво двинули в тыл…

А танкисты беспрепятственно носились по полю в стальных коробках, ведя огонь только осколочно-фугасными, прямой наводкой, почти в упор. Их рейд длился минут пятнадцать. Почему они не двинули сразу же после разгрома основной группы на окапывающиеся тылы — неизвестно. Во всяком случае, Бог в этот день был явно на стороне Грунского: «замесив» тех, кто не успел убежать с поля боя, вернее — убоя, танки резко развернулись и убрались так же внезапно, как и появились.

А армянам до самого вечера хватило работы — убирать оттуда куски свежего человеческого мяса.

«Боже ж ты мой, какое оно горячее!» — думал Олег, укладывая остатки чьей-то брюшины, перемешанные с землей и кровью, на плащ-палатку — импровизированные носилки.

Во время этой страшной «уборки» азеры постреливали, но не часто и не прицельно — просто, наверное, напоминая и давая понять:

— Ну что, вазгены, нахлебались кровушки? Вам достаточно или потребуете добавки?

К радости Олега, Петро Карпенко и Рашид вернулись целыми и почти невредимыми: у татарина осколок порезал ногу. Спасло русаков то, что они вовремя спрыгнули во время атаки танков в воронку от взрыва и относительно благополучно переждали весь тот «рейд ужасов». Татарин даже слышал, как в прогромыхавшем рядом с воронкой танке ругался танкист, который вел огонь из башенного пулемета, крича кому-то по-русски:

— Левее бери, левее, мать твою!..

А хозяйственный хохол в подвале дома на окраине Тапа подобрал «завалявшуюся» там пластмассовую канистру с пятью литрами фруктового спирта. Но при отходе ее продырявила «залетная» пуля, и добрая половина «горючего» оросила так и не захваченную пока азербайджанскую землю. Но на поминки — а от всего батальона осталось лишь двадцать семь человек, — по прикидкам земляков, должно было хватить.

Кроме этого «трофея» татарин и хохол притащили с собой из неудавшейся атаки… девчонку не поймешь какой национальности — то ли армянка, то ли азербайджанка. Худенькая симпатичная смуглянка лет пятнадцати лопотала что-то на своем языке, из которого друзья с трудом улавливали отдельные знакомые слова, схожие с языками обеих наций. Выручил их Светлов, появившийся, как черт из коробочки, с хозвзводовцами сразу же по окончании боя. Петро обратился к нему:

— Вовчик, будь ласка, побалакай з нэю! Як вчэпылась ще в доми у мий рукав, так и нэ одрывалася до самого сюды! Шо йий трэба?

Послушав смуглянку минут пять, бомж осклабился и перевел:

— Ее уже замуж продали за хорошую взятку местному главе поселения! А ему сто лет в обед! Ну, ей-то, конечно, требуется между ног кое-что не из местного архива! — оценивающе оглядел он девушку, — Поэтому и смылась вместе с вами. Сегодня ночью в том доме договорились так: четверо родственников будут держать ее за ноги-руки, а дедок полезет «снимать пробу». Видимо, есть чем, если решился атаковать, да я бы не удивился, если бы даже у покойника встал при виде такой фигурки! — разглагольствовал Светлов.