Сфера Дайсона - Андрей Ливадный

И вот он, итог…

Совершенно чуждый, ледяной мир, освещенный кровавым сиянием умирающей звезды, какая-то фантасмагория, бред, в котором нет места для человеческого сознания.

Элен смотрела на подкрашенные в сочно-бордовый цвет скалы и понимала: она и эти парни — беспомощны. Их знания сводились к минимуму, который преподавала школа средней ступени, да и та информация, которую пытались вбить в головы городской шпаны не очень-то усердные учителя, тут же выветривалась, не оседая в памяти.

Как выжить? Что делать дальше? Как примирить свое сознание с этим миром?

У Элен не было ответа ни на один из заданных самой себе вопросов.

Ей было просто по-человечески страшно, и это чувство, не найдя никакого разумного выхода, начинало трансформироваться, словно глаза, натыкаясь на бесконечную череду кроваво-красных горных пиков, постепенно переплавляли подсознательный страх в осознанную ненависть.

Сфера Дайсона. Двенадцать часов спустя…

— Я больше не полезу ни в какую трубу! — голос Курта Майлера был резок и категоричен. — Хватит с меня испытаний на прочность!

— А что ты предлагаешь? — так же резко ответила ему Райт. — Может, ты думаешь, что сможешь жить тут, на этом леднике?

Курт замолчал, не откликнувшись на ее реплику.

Элен была права, хотел он понимать это или нет. Вот уже шесть часов кряду их машины шли по бесконечной голубовато-белой равнине. Сканеры показывали, что ледниковый щит, зажатый между двумя горными хребтами, имеет толщину до десяти километров.

— Дальше, за следующим хребтом должно быть теплее, — не очень уверенно предположил Сергей, который старался по мере возможности поддерживать позицию Элен, справедливо полагая, что разобщенность и перепалки приведут лишь к еще большим проблемам.

— Кто это тебе сказал, умник? — скептически поинтересовался Фримен. — Откуда ты знаешь, что там будет тепло?

— Здесь холодно из-за влияния той дыры, через которую наш «Нибелунг» проник внутрь этой конструкции. Чем дальше от нее, тем теплее, верно?..

— Логик хренов. Может, поменяемся машинами, прежде чем полезем в очередной тоннель?

Сергей не ответил.

— Тихо, вы оба! — раздался по связи резкий окрик лейтенанта. В голосе Райт внезапно прорвались привычные, уверенные командные нотки, и на фоне всеобщей подавленности это возымело эффект. Случилось что-то из ряда вон выходящее.

— Активный сигнал на моих сенсорах! — нарушил внезапно установившуюся тишину изумленный возглас Майлера. — Дьявол меня раздери, это какой-то механизм!

— Класс «Фалангер», — уточнила Элен, считав данные с активных радаров своей машины. — Один из тех, что покинули «Нибелунги» до нашего пробуждения.

— Что он тут делает? — задал идиотский вопрос Фримен. Судя по голосу, капрал был испуган.

— Ищет кого бы ему прикончить, — мрачно предсказал Сергей.

…

Человеческий гений не знает границ.

Плохо лишь то, что талант инженеров частенько начинает работать не на созидание, а на войну.

Ситуация, которая сложилась на ограниченном двумя горными хребтами пространстве ледника, имела ту степень злого абсурда, когда кажется — вот он, миг стопроцентной расплаты за все вывихи и перегибы, за гениальность и глупость, за амбициозность и преследование сиюминутных выгод.

Речь идет не о четырех конкретных людях и не о их машинах, а о ситуации вообще.

Абсурд состоял в том, что вокруг распростерлась исполинская конструкция, созданная чуждым человеку разумом, но сюда пришли не исследователи, вооруженные знаниями и стремлением постичь этот мир, а простые люди, загнанные в Сферу силой обстоятельств и желающие лишь одного — выжить. Они не могли испытывать трепет перед величайшим совершенным ими открытием, потому что уже ненавидели его.

Им навстречу, судя по новым, появившимся на радарах сигналам, двигалось шесть машин: три «Фалангера» и три «Хоплита».

Прекрасно спроектированные, смертельно опасные кибернетические механизмы, руководимые прямолинейной логикой компьютерных программ, что они делали тут?

Ответ был прост: они продолжали ту войну, которая закончилась около века назад. Машинам было все равно, по какой тверди ступают их сервоприводные конечности, и единственным критерием оценок окружающего был анализ паролей, которые генерировали системы свой — чужой.

К ужасу Элен Райт, она поняла, что ее бортовой компьютер не может внятно ответить на зловещий вопрос, заданный на частоте связи. Это было ее ошибкой: потрясенная пробуждением, едва не лишившаяся разума от картин чуждой реальности, она, войдя в контакт с бортовыми системами «Нибелунгов», на борту которых не пробудился ни один член экипажа, попросту забыла скачать коды опознания, присвоенные машинам при аварийной реактивации.

…

— Что он делает, твою мать? — крик принадлежал Фримену, «Хоплит» которого оказался ближе других к машинам, руководимым независимой программой поведения типа «Одиночка».

Красноватый сумрак внезапно вспороли короткие хоботки огня — это заработали автоматические орудия «Фалангеров».

Оранжевые разрывы, кроша лед, заплясали вокруг «Хоплита» капрала Фримена.

В последнюю секунду он заставил свой «Хоплит» попятиться, и часть снарядов прошла мимо, но первый залп был лишь прелюдией к бесноватой, совершенно бессмысленной атаке.

Элен в эту секунду казалось, что она все же сошла с ума, но особенно острым это чувство стало в тот миг, когда второй залп атакующих машин полоснул по машине Фримена, срывая с нее дымящиеся пластины брони, и рубка «Хоплита» вдруг начала раскрываться, словно исполинский металлический цветок.

— Я не могу больше!.. — стыл в коммуникаторе отчаянный вопль Джона. — Катапультируюсь!..

Дымный выхлоп аварийно-спасательной катапульты швырнул капсулу пилот-ложемента в багряные небеса Сферы Дайсона.

— Лейтенант!.. Сделай же что-нибудь, иначе мы сдохнем!

Она не поняла, кому принадлежал этот вскрик. Похолодевшие пальцы Элен, затянутые в тонкую ткань нейросенсорных перчаток, уже толкали рукоятки управления, отклоняя торс «Фалангера» на величину выданной наводящим компьютером поправки.

В следующий миг ракетный залп пятидесятитонной машины потряс древний нечеловеческий мир.

* * *

Долина, расположенная за вторым искусственным горным хребтом, в тысяче семистах километрах от места посадки «Нибелунгов»…

— Мы что теперь, будем исполнять за них всю грязную работу?! — Фримен обернулся, зло посмотрев на контур двух «Фалангеров», которые затаились, согнув свои ступоходы за редкой порослью кустарника.

Обе машины выглядели плачевно. Их броню покрывали закопченные по краям выщерблины, в некоторых местах активные пластины отсутствовали вообще, обнажая оплетенные сервоприводами блестящие дуги базовых шасси. Рубка командирского «Фалангера» утратила герметичность из-за треснувшего бронетриплекса кабины.

— Скажи спасибо, что лейтенант удосужилась отыскать наши спасательные капсулы, — ответил ему Майлер. — Сидел бы ты сейчас где-нибудь на леднике, вмерзая в него своей задницей. Пошли, чего, стоять…

Джон сплюнул и нехотя поплелся за Куртом.

Короткий, но яростный бой с шестью кибернетическими механизмами довел людей до грани отчаяния. Они потеряли обоих «Хоплитов», да и «Фалангеры» ощутимо пострадали. У машины Патрушева вышел из строя вторичный контур охлаждения реактора, и теперь из недр сервоприводного чудовища нет-нет да и вырывался едкий зеленоватый пар, который сбрасывался через аварийные клапаны. Машина лейтенанта лишилась герметичности, но наиболее удручающим оказался тот факт, что артпогреба обоих роботов были пусты. У Элен оставалось четыре снаряда в правом орудии, у Сергея сохранилась лишь одна ракета.

…Майлер остановился, поджидая Фримена. В глазах Курта все еще стыл ужас скоротечной схватки. Положение казалось ему безнадежным. Конечно, они отбились от этих долбанутых машин, преодолели еще один горный хребет, но что из того? За их спиной остался ледник и страшная проплешина на нем, врезающаяся новоявленным ущельем в толщу искусственных скал этого странного мира. Останки восьми боевых машин навек вплавились в размягчившийся, а затем вновь застывший материал горных склонов, словно страшный обелиск человеческой войне…[12]

Впереди их также не ожидало ничего хорошего.

За горным хребтом действительно было теплее, снег и лед исчезли, но им на смену пришло необъятное пространство болот.

Как здесь жить?

У Курта, как и у Элен, не нашлось ответа на заданный самому себе вопрос.

Окраина болот. Час спустя…

— Эй, Курт, что это такое? — Джон Фримен раздвинул ветви кустарника, обрамляющего небольшую возвышенность, и застыл, полуобернувшись к своему напарнику.