«Хороший немец – мертвый немец». Чужая война - Игорь Градов

«Значит, девушка на фотографии – это родная сестра Петера, Инга, – понял Макс. – Заканчивает сейчас школу и, естественно, состоит в Союзе немецких девушек. Тот же Гитлерюгенд, только женский». С одной фотографией вроде бы разобрались. Логично было предположить, что на второй запечатлены родители Петера.

Теперь Макс знал, как выглядят отец, мать и сестра лейтенанта Штауфа, что было уже неплохо. Не пройдет мимо, если что. Хотя все можно было списать на амнезию…

Отвечать им Макс не стал – не знал, что и как обычно пишет лейтенант Штауф, какие слова и выражения употребляет. Ведь письма родным и близким – это особые послания, очень личные. Если напишешь не так – родные сразу поймут, что это другой человек. И могут возникнуть вопросы…

По той же причине он не стал отвечать Эльзе – кто его знает, как обращался к ней Петер. Эльза спрашивала, не ранен ли он, не контужен ли, а также сообщала о Марте и ее успехах. О себе почти ничего не писала, лишь мельком упомянула, что у нее все в порядке. К письму был приложен небольшой рисунок, сделанный детской рукой – Марта постаралась. Кривоватый домик под лучистым солнцем, яблони в саду и мужчина в военной форме возле него. Очевидно, это он сам, Петер Штауф…

Обычные детские каракули, но они напомнили Максу о Марине и Машке. И опять он затосковал. Весь день ходил, как в воду опущенный, что заметили все. Курт Загель посоветовал послать домой фото в доказательство того, что с ним все хорошо, Макс воспользовался этим советом. За две марки сделал снимок у полкового фотографа и выслал Эльзе.

Чтобы не вызвать подозрений, адрес написал крупными печатными буквами, а на самой карточке красивым готическим шрифтом (учили в школе) тщательно вывел: «С любовью, твой Петер». Точно не ошибешься…

Вот только как бы послать весточку, хотя бы самую короткую, своей собственной жене, Маринке? Эта проблема оставалась неразрешимой.

«Хорошо, что не на меня прут, – подумал Макс, глядя на танки, – а то опять пришлось бы зарываться в землю по самые уши». И молить судьбу, чтобы его не засыпало, как в прошлый раз.

Такое с ним уже случалось: три дня назад одна «тридцатьчетверка» прорвалась на его позицию, но, вместо того чтобы быстро проскочить через траншею и рвануть дальше, вдруг развернулась и стала его утюжить. Макс едва успел рухнуть на дно и забиться в какую-то щель, его завалило тяжелыми пластами земли. К счастью, вовремя подоспели свои солдаты, откопали, помогли вылезти. Однако ощущение осталось крайне неприятное. Как будто заживо похоронили…

«Свои», – усмехнулся Макс… Немцы, в смысле. Которые, по идее, должны быть врагами. Он же русский, даже советский… Но за три недели, что он пробыл в окопах, многое в его сознании переменилось. Он уже не воспринимал немцев как врагов. Более того, многие стали ему почти друзьями – боевыми товарищами, камераденами. И спали, и ели они вместе, вместе отбивали атаки противника. А они, кстати, с каждым днем становились все упорнее и продолжительнее.

Вот как сейчас, например. Пять русских танков и не менее батальона пехоты, по самым скромным прикидкам, и все – на одну роту. Обер-лейтенант Отто Нейман находился позади его взвода, на своем КП, и руководил минометным огнем. Вся надежда оставалась на артиллерию и панцеры, спрятавшиеся за холмом.

Полковые 75-миллиметровые пушки, стоявшие за окопами, конечно, могли остановить русские танки, но лучше все-таки T-III и T-IV. Хотя «тридцатьчетверки» часто выигрывали в дуэли с ними – благодаря своей броне и скорости. А полковые орудия они уничтожали с ходу…

Так было и на этот раз. Танки успели довольно близко подойти к немецким позициям и даже поразили одно из орудий. Макс увидел в бинокль, как засуетилась артиллерийская прислуга, пытаясь поставить на колеса перевернутую пушку. Это удавалось с большим трудом – мешал сильный огонь «тридцатьчетверок». По ним вплотную били из танков…

Оставшаяся пушка вела судорожный огонь, посылала один снаряд за другим, но существенного вреда русским машинам не наносила. «Да, дела неважные, – подумал Макс, – еще пять минут, и от нашей доблестной артиллерии ничего не останется. А потом примутся за них». В роте было всего два орудия, и этого оказалось крайне мало. А «колотушки» против «тридцатьчетверок» вообще были малоэффективны.

Русские танки с ходу проскочили траншеи и подошли вплотную к артиллеристам. «Ну вот и все, – решил Макс, – сейчас раздавят гусеницами, сотрут их в мелкую пыль. А тех, кто не успеет убежать, расстреляют из пулеметов». К счастью (хотя какое оно счастье, если разобраться?), на пригорок быстро выкатил немецкий вездеход с 88-миллиметровой зениткой, «ахт-ахт». Орудия прозвали так за звук, издаваемый при стрельбе. Расчет с ходу отцепил пушку, развернул и навел на ближайший танк.

Эффект от стрельбы превзошел все ожидания: первым же выстрелом удалось перебить гусеницу машины. Та завертелась на месте, а затем резко сдала назад, попала в какую-то канаву и замерла. Экипаж успел покинуть ее за секунду до того, как в башню угодил второй снаряд. По броне побежали яркие змейки пламени, а затем изнутри повалил жирный, чадящий дым. Экипажу другой машины повезло меньше – попадание оказалось роковым. Раздался страшный взрыв, и башня отлетела в сторону. Вряд ли кто уцелел… Оставшиеся танки открыли по зенитке огонь. Та стояла практически на открытом месте и представляла собой отличную мишень.

Перестрелка оказалась недолгой – прямой выстрел угодил в цель. Зенитку и расчет сразу накрыло, во все стороны полетели обломки металла и куски человеческой плоти…

Макс с ужасом увидел, как в метре от него шлепнулась чья-то оторванная нога в солдатском сапоге. Земля тут же окрасилась кровью. Он невольно поежился и почувствовал во рту противный металлический вкус страха. Пересохло в горле, а язык прилип к небу. Как в каком-то ночном кошмаре… Но это была реальность, и от нее невозможно было никуда деться…

Зенитчики спасли роту от уничтожения: русские танки, потеряв две машины, отошли, за ними стала отступать и пехота. Настало время для немецкой контратаки. Макс вздохнул и стал ждать приказа «вперед». И попробуй его не выполнить…

Глава 5

Четыре панцера с крестами тяжело перевалились через немецкие окопы и начали ответное наступление. Прибежал с командного пункта обер-лейтенант Нейман, приказал – в атаку! Макс вздохнул, вытащил из кобуры «вальтер» и крикнул: «За мной!»

Первые сто метров он бежал пригнувшись, а потом распрямился – танки отогнали красноармейцев далеко назад, можно было не опасаться случайной пули. Но вот скоро опять вступит в бой русская артиллерия… Макс прибавил ходу: лучше не отрываться от своих танков, держаться прямо за ним. Все-таки прикрытие, так безопаснее…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});