Туманная река 4 (СИ) - Порошин Владислав Викторович

В целом, торжеству по случаю получения собственной жилплощади можно было смело поставить оценку удовлетворительно. Во-первых, ничего не разбили. Во-вторых, соседи милицию, хоть и грозились, но не вызвали. В-третьих, если не считать слёз, которые пролили барышни разного возраста после нового музыкального хита — «Позвони мне, позвони», то всё прошло можно сказать на позитиве.

Ближе к часу ночи пробудился Володя Трещалов и писатель Витюша. Если актёр виновато улыбался, то писатель слёзно выпрашивал прощение у своей зреложенской музы. О чём они десять минут шептались в ванной, я не слушал. Нужно было ещё поднять застрявших в состоянии хмельной дрёмы из большой комнаты фабричных девчонок. И всех естественно развезти по месту прописки.

— Володя, — обратился я к Трещалову, — давай там кофе завари. Турка на подоконнике, намолотые зёрна в литровой банке.

— Богдан, мне немного стыдно признаться, — «замялась» Светлана Светличная. — Меня после часа ночи в общежитие не пустят.

— Понятно, — почесал я свой волшебный затылок. — Значит так, в маленькой комнате две раскладушки, одна — твоя. Пастельное бельё в углу. Полотенце там же. Газовая колонка вот, — я указал рукой на прямоугольник из листовой стали, который строители закрепили на стене кухни. — Сейчас напишу инструкцию, как её зажечь, чтобы включить тёплую воду. Да, ещё. Там на двери щеколда, закрывайся, ложись, спи.

Дальше на кухне началась непривычная для такого времени суток суета. В ход пошли кофе и бутерброды. Недовольная Лиза вывела меня в коридор.

— Ты её собираешься здесь оставить? — Кивнула она в сторону Светличной.

— Её? — Удивился я. — Не-е. Сейчас её подкормлю и вытолкаю на улицу, пусть добирается до общаги как хочет. Сейчас самое время для прогулок по нашему бандитскому району. Либо убьют, либо изнасилуют.

— Ладно, так и быть пусть остаётся на эту ночь, — пробубнила она.

Из задумчивости меня вывел голос диктора по вокзалу. Что она конкретно сказала, я не разобрал, но по времени поезд Пермь-Москва должен был вот-вот подойти. И я вновь припустил на перрон. Кстати, успел только-только. Я вынул из внутреннего кармана табличку «Бурков!» поднял её над головой, и принялся ждать.

И опять пассажиры потянули за собой тюки и чемоданы. Несколько носильщиков покатили тяжёлые нагруженные тележки к автобусной остановке и стоянке такси. Моё внимание привлекла группа парней с большими баулами и хоккейными клюшками.

— Я вам погусарю! Я вам погусарю! — Отчитывал их мужчина с одним чемоданом в руках. — Что бы у меня с базы в город нос не казали! Джипсы им подавай! Приедем в Пермь — поговорим ещё!

«Забавная сцена, — подумал, усмехнувшись, я. — Просто не тренер, а воспитатель детского сада».

— Почём бурки? Парень! — На меня уставился какой-то полненький мужик в пальто.

— Какие бурки? — Растерялся я.

— Такие! — Зло «бросил» мужчина. — Я спрашиваю: сколько стоят твои бурки? Сам же объявление написал. Вон.

— У меня написано на табличке — Бурков! — Я ткнул в неё пальцем. — Это фамилия человека.

— Бурки, бурков, — ещё более раздразнил себя мужик. — Морочите людям голову! Вы в Москве все такие наглые или ты один?

— Мы в Москве, все вежливые, — процедил я сквозь зубы. — Иди, пожалуйста, на хер дядя!

— Связываться с тобой не охота, — пробубнил мужчина, погрозив мне на последок кулаком.

Я быстро закрутил головой по сторонам. «Да как же так, — выругался я про себя. — Перрон сейчас опустеет. Может быть, пока с этим товарищем лаялся, Бурков куда-нибудь уже усвистал?» Я ещё раз обречённо прогулялся по площадке, где минуту назад было не протолкнуться, и подумал, что осталась последняя надежда на поезд из Новосибирска и всё.

— Это ты меня встречаешь? — Ухмыльнулся длинный черноволосый парень в стареньком плаще и стоптанных, но как следует начищенных ботинках. Чёрный чуб актёра был загнут, как у стиляги.

— Английскую королеву, — пробурчал я себе под нос. — Как там в Березниках? Берёзы растут или нет?

— Не знаю, я не приглядывался, — Бурков вытащил из кармана сложенную вчетверо телеграмму и протянул её мне. — Тут написано: «Срочно приезжай сниматься кино Мосфильм роль Дон Кихот». Ты, наверное, помощник режиссёра? Может, объяснишь, что к чему?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я как-то читал, что Георгий Иванович, просто мечтал сыграть именно этого испанского странствующего рыцаря. Вот и пришлось пойти на маленький обман.

— Некогда в объяснения пускаться, — я забрал телеграмму и спрятал её в задний карман своих джипсовых штанов. — По дороге поговорим.

Однако в микроавтобусе я усиленно молчал. Георгий Бурков тоже выжидал. А когда мы стали отдалятся от центра, он вдруг заволновался и не выдержал:

— А мы куда едем-то?

— Сейчас ко мне, — я, включив поворотник, завернул на право. — Примешь душ, покушаешь, а потом на прогон двинем в театр.

— Подожди, — засуетился Георгий Иванович. — А как же кино? Дон Кихот?

— Сегодня четверг, а съемки уже в понедельник, — я чуть-чуть притормозил, так как мост через Яузу отличался в худшую сторону от остального дорожного покрытия. — Сегодня познакомишься с режиссёром. С пьесой, которую будем экранизировать. Роль отличная. Почти донкихотовская.

— Ну-ка тормози! — Крикнул Бурков. — Мы так не договаривались! Я там, в Перми со всеми поругался, всё бросил, приехал, а тут обман!

— Не обман, а военная хитрость, — я всё-таки припарковал Opel Blitz к обочине. — Чего вы так разволновались? Настоящий режиссёр с «Мосфильма» снимать будет кино. Отыграете, как следует, и отбоя от других киношников не будет. А в Перми вам что, мёдом намазано? Решайтесь уже куда едем? Вперёд в светлое будущее или назад в тёмное прошлое?

— Сценарий бы хоть разок полистать, — пробурчал Георгий Иванович.

Дома в моей с Санькой Земковичем квартире меня ждал сюрприз. Всю посуду со вчерашнего новоселья перемыла Светлана Светличная. Так же был выметен пол и вымыта большая комната, где шла основная гулянка. «Наверное, будет что-то просить», — мелькнуло тогда у меня в голове. Одета была будущая звезда советского кино в мою любимую домашнюю клетчатую рубаху, которая ей доходила до середины бедра.

— Это Света, это Георгий, — представил я актёров друг другу, и мы с Бурковым непроизвольно оценили красоту обнажённых женских ног.

— Яичницу с колбасой будете? — Усмехнулась Светличная.

— Всенепременно, — улыбнулся «самородок» из Перми.

И пока на кухне шкварчала сковородка я наконец-то попал в свою комнату, а то в прошлую ночь пришлось спать среди неразобранных столов с бутылками и закусками. Из обстановки в ней, в комнате, ничего не изменилось. В одном углу была свалена хоккейная амуниция и стояли клюшки, а в другом книги, гитара и пару чемоданов с одеждой и бельём. На заправленной кровати лежала записка: «Смени бельё. Саша и Маша».

— Санька и Манька, — пробурчал я про себя. — Могли бы вчера взять и своё.

Тут в дверь кто-то постучал.

— Открыто, — сказал я.

— Богдан, мне не удобно говорить, — в проёме «нарисовалась» Светличная в моей рубашке. — Можно я поживу у вас в гостевой комнате до понедельника, до съёмок. А то в общежитии не дадут нормально подготовиться к роли.

«Блин, а куда мне девать Буркова? — Подумал я. — Сюда ко мне?»

— Хорошая идея, — я кисло улыбнулся.

— Только нужно чемодан с моими вещами сюда перевезти, — актриса кокетливо переступила с одной ножки на другую.

— Конечно. Жора! Георгий Иванович! — Крикнул я, чтобы так откровенно не пялиться, куда не надо. — Располагайтесь пока здесь у меня. А вечером разберемся, кому — где жить.

В ДК Строителей я привёз Буркова и Светличную примерно к часу дня. Вадька, Толик и Наташа сказали, что на репетицию приедут строго по расписанию к двум часам. Санька же уже сидел за ударными, и отрабатывал более сложные биты и переходы. Вообще я стал замечать, что как-то мои ребята стали быстро меняться. Бураков и Земакович более серьёзно «пыхтели» на репетициях. Толик и Наташа всё больше стали отдалятся от нас. Поиграли, попели вместе и разошлись, никаких шуточек, никаких эмоций и потешных ссор. «Может быть, просто ребята взрослеют», — подумал я.