Круглый болван - Майкл Утгер

Первое, что мне бросилось в глаза, были длинные ноги, аккуратный задик и два мячика под голубым декольте, но лицо оказалось холодным и безразличным, глаза скрыты за очками без оправы, а волосы на затылке были так натянуты, будто их приклеили. В руке она держала блокнот и карандаш.

– Что прикажете, мистер Болди? – сухо и независимо спросила секретарша.

Она принадлежала к той категории людей, которые обязательно напомнят вам, что вы забыли почистить ботинки.

– Принесите, пожалуйста, дело Гарри Формана, Жаклин.

– Слушаюсь, сэр.

Она вышла, тихо прикрыв за собой дверь, будто та была хрустальной.

– Простите, мистер Дэйтлон, – подал голос Болди. – Мне не совсем понятно ваше любопытство в отношении страховки… Мне показалось, что у вас закрались какие-то подозрения. Возможно, вы предполагаете, что мистер Форман ушел из жизни не без посторонней помощи? Или я ошибаюсь?

– Я ничего не могу утверждать, мистер Болди. Но посудите сами. Я уезжаю в Европу и вижу перед собой абсолютно здорового человека. Возвращаюсь через два года и узнаю, что Гарри умер, прожив четыре месяца после моего отъезда Мне кажется, есть основания предположить неладное.

– Вы правы, мистер Дэйтлон. Но факты таковы, что…

Его слова оборвал скрип открывающейся двери.

Соблазнительные формы секретарши проскользнули в кабинет. Она подошла к столу и положила перед шефом тонкую подшивку, затем скользнула по мне взглядом, от которого меня передернуло, повернулась и направилась к двери, покачивая бедрами, как обычно делают секретарши, у которых эта деталь есть. Мы любовались приятным зрелищем, пока дверь за ней не закрылась. После чего Болди открыл папку.

– Давайте посмотрим правде в глаза, – он достал из подшивки первый лист и протянул его мне. – Ознакомьтесь вот с этим.

Пробежав глазами документ, я убедился, что это то же медицинское заключение, какое лежит у меня в кармане. Заключение из Пасадины, где сказано, что Форман здоров.

Придав себе уверенности, я сказал:

– В этом я никогда не сомневался. Он подал мне вторую бумагу.

Это было заключение патологоанатома, в котором говорилось, что 16 октября позапрошлого года Гарри Форман скончался вследствие сердечной недостаточности. Внизу стояли две подписи. Одна принадлежала врачу, а вторая…

– Простите, кто поставил вторую подпись на этом документе? – спросил я, указывая на нижнюю.

– О… Это подпись Тэда Дагера. Адвоката покойного. Такой порядок, адвокат должен подписывать свидетельство о смерти. Очень крупная фигура. Два года назад он был избран окружным судьей, а сейчас баллотируется в мэры нашего города. А разве вы о нем ничего не слыхали?

– Нет, к сожалению, я ведь приезжий.

– Да, да, понимаю. Мистер Дагер очень богатый человек. И уважаемый. Он завоевал славу честного и бескомпромиссного юриста, и у нас нет никаких сомнений на этот счет.

Я встал.

– Очень признателен вам, мистер Болди, что вы уделили мне столько времени и рассеяли мои сомнения.

Он сказал, что мой визит доставил ему удовольствие. Однако я видел, что большее удовольствие доставит ему мой уход.

Когда я взялся за ручку двери, он спросил:

– А вы застраховали свою жизнь, мистер Дэйтлон?

– Нет. Я хочу еще немного пожить. Всего наилучшего!

День уже начал угасать. Я добрался до своей машины, сел на разогретое солнцем сиденье и с жадностью закурил. Так я просидел не шелохнувшись минут тридцать.

В общих чертах мне все было ясно, но, чтобы раскрутить весь клубок, потребуется куча времени, которым я не располагаю. В конечном счете я решил, что с меня хватит и того, что есть.

Включив двигатель, я направился в город, проехал по Сансет-бульвару. Движение на этой магистрали было оживленным. Молодые люди в пестрых «фордах» пролетали по дороге, чуть ли не задевая друг друга крыльями, и все-таки каким-то чудом ухитрялись избежать столкновения. Усталые мужчины в замызганных «паккардах» и «бьюиках» только хмурились при этом и крепче сжимали руль, спеша домой, где их ждал обед, вечер с чтением спортивной страницы в газете, завывание радио, вопли капризных детей и болтовня глупых жен. Я проезжал мимо ярких неоновых реклам, мимо закусочных, мимо кинотеатров на открытом воздухе, мимо сияющих баров с душными кухнями. По дороге грохотали огромные, тяжелые грузовики. Они останавливались у светофоров, и их гудение было похоже на ворчание львов в зоопарке.

Я решил подумать о своем желудке и остановился у кафе. Зайдя внутрь, я нашел это заведение вполне уютным, сел за столик и попросил принести мне что-нибудь на вкус официанта. Он предложил «филе по-нью-йоркски». Я не возражал. Выяснив у него, где находится телефон, я отправился в хорошо замаскированную за кадкой с пальмой телефонную кабину.

Трубку сняла женщина с приятным грудным голосом. Я попросил подозвать к аппарату мистера Мекли.

– Слушаю вас, – раздался сухой мужской голос. Я никогда не видел этого человека, но, судя по интонации, это был чрезвычайно важный и чопорный тип.

– С вами говорит Дэйтлон. Утром, точнее днем, мне был передан пакет, чтобы я с ним разобрался.

– И что же? – голос оставался бесстрастным.

– Вам не следовало подбрасывать мне подсказки. Вы, очевидно, недооценили меня.

– Что вы имеете в виду?

– Вторую фотографию. Фальшивого Формана.

– Говорите. Я слушаю, – в его голосе появились нотки заинтересованности.

– Все очень просто. Есть двое. Мужчина и женщина. Они хотят заполучить кучу денег. Напрягают свою фантазию и в результате находят смертельно больного старика. Женщина каким-то образом входит к нему в доверие, старик женится на ней. Женщина передает документы мужа сообщнику. Тот едет в Пасадину, проходит медицинскую комиссию по его документам и получает заключение о том, что Гарри Форман здоров, как бык. Жена Формана уговаривает старика застраховать свою жизнь. Форман, который без ума от своей молодой супруги, готов на все ради ее каприза. Страховая компания, ничего не подозревая, выдает полис на сто тысяч долларов обреченному на смерть человеку. Через несколько месяцев старик умирает. Эксперты подтверждают, что он умер естественной смертью, и вдова получает страховую премию. Она свободна, богата, счастлива. Сообщники делят добычу. Абзац.

Возможное дополнение: они женятся, объединяют капитал, мадам меняет фамилию, молодожены сматываются на другой конец континента и плодят кучу будущих аферистов. Осталась не ясна роль адвоката.

С минуту трубка молчала, затем голосом Мекли процедила:

– Я готов иметь с вами дело, Дэйтлон. Инструкции получите через Джерри Уэйна.

После этих слов послышались короткие сигналы отбоя. Положив трубку на рычаг, я отправился к столику набивать желудок порцией или двумя «филе по нью-йоркски». Через четверть часа я расплатился и задержался у стойки бара, чтобы залить пивом съеденное филе. Почему по нью-йоркски? Скорее, «по-детройтски» или где там еще производят гайки и болты.

Я вышел на вечерний воздух, который никто пока еще не ухитрился приобрести в собственность. Хотя многие, вероятно, пытались.

Мой белоснежный «бентли» послушно и не спеша двигался вдоль берега Справа бескрайний океан шаркал волной по гальке, как уборщица, идущая домой после работы. Не было луны и никакого постороннего шума – только шорох прибоя. Не было даже запаха – резкого солоноватого запаха моря. Калифорнийский океан. Калифорния – штат универмаг. Есть все, что душе угодно, а, в общем-то, если разобраться, ничего нет.

Я очень устал, да и настроение хуже некуда. Хотелось только одного – рухнуть в постель и забыться.

3

Мне не пришлось включать свет, он горел, освещая полуубогое помещение. Ноги Джерри красовались на столе, а вращающееся кресло было опасно наклонено на сорок пять градусов. Перед ним на полу стояла бутылка виски, купленная мною еще утром, добрая половина которой пульсировала вместе с кровью в его жилах.

– Привет, сыщик! Я тут у тебя немного похозяйничал, ты уж извини. Торчу здесь битых три часа, аж копчик затек, не говоря уже о всем прочем.

– Убирайся к черту, мне надо спать, – огрызнулся я, скидывая пиджак.

Он внимательно разглядывал мое лицо, будто на нем, как на карте, можно было определить весь мой маршрут за сегодняшний день.

– Для начала нам придется кое-что обсудить, Крис. Выпить хочешь?

– Вы очень добры, сэр.

Я скинул ботинки и упал в кресло напротив.

Он разлил виски в стаканы и один из них с дозой, способной свалить слона, пододвинул мне. Я не протестовал: было очень приятно почувствовать себя разомлевшим как от ласкового, нежаркого солнечного тепла.

– Так что же ты хочешь обсудить?

Я поудобнее устроился в кресле и расслабил узел галстука.

Он сделал глоток, и его стакан опустел.

– Чарльз остался доволен твоим расследованием. – Впервые оправдываю чьи-то надежды.

– Я в тебе не сомневался, теперь и он не сомневается. Мы подключены к делу.