Попаданка по обмену, или Альма-матер не нашего мира - Надежда Мамаева

Вердж тоже вел себя на удивление адекватно: орать не орал, резких движений не делал, тоже тихонько пятясь.

– Отходим, – чуть слышно прошептал некромант.

Судя по звуку, он даже губ не разжимал. Хорошая, однако, выдержка у некромантов.

Змея медленно ползла на нас, мы отступали, как русская армия в начале 1812 года. Я и не подозревала, что наше «Бородино» будет так скоро.

Эта чешуйчатая зараза вела себя абсолютно неадекватно. Обычно змеи, если ты их потревожишь, пошипят, да и уступят тебе дорогу. Кусают лишь в том случае, если ты либо на нее наступил, либо угрожаешь ее жизни, а здесь…

Я лопатками уперлась во что-то. Подозреваю, это была та самая куча мусора, ну да мне сейчас было не до чистоплюйства.

– Отвлеки ее, мне нужно несколько мгновений, чтобы сосредоточиться на заклинании стазиса, – услышала я от Верджа.

Легко сказать, «отвлеки». Это же змея, а не мужик. На декольте и томный взгляд не ведется. Я начала плавно покачивать головой вправо-влево, имитируя дудочку заклинателя кобры. Сама же тем временем, протирая спиной мусорный контейнер начала двигаться влево, подальше от Верджа.

Огневеющая, судя по всему, была озадачена: два зайца разбредались в разные стороны. Ее хвост приподнялся над землей и угрожающе затрепетал.

В это же мгновение Вердж махнул рукой, сложенной щепотью, словно в ладони у него была горсть песка. Змея попыталась уйти от иллюзорной сыпучки, и это ей частично удалось. В это же мгновение ее движения стали замедленными, но от этого не менее опасными.

– Бежим, – крикнул некромант, сам подавая пример.

Мы сыпанули в разные стороны, как брызги от брошенного в лужу камня.

Не знаю почему, но для преследования тварюка выбрала меня, напрочь проигнорировав Верджа. Если бы еще ее интерес был эстетическим, я бы, может, и возрадовалась, но гастрономическая любовь, когда я в качестве деликатеса, – увольте…

Мозг лихорадочно работал, выбирая наиболее перспективное направление движения. Правда, альтернатива, которую могли предоставить задворки академии, была невелика: глухая стена, отгораживающая территорию МАММ от лесных кущ, кучи мусора, пара чахлых берез (одну из которых успел оседлать Вердж, лихо взмыв по стволу безо всяких заклинаний левитации) и пара сарайчиков – подсобных посещений. О возвращении к учебным корпусам и речи не шло. Между мной и аудиториями была она. Змея.

Посчитав, что до березок бежать дальше, а рептилия, хоть частично и оглушенная заклинанием, но жутко проворная, я выбрала на роль редута плоскую крышу сарайки, дверь которой была слегка приоткрыта.

Прыжок, моя правая нога наступила на скобу, заменяющую дверную ручку, левая оттолкнулась от вертушки, призванной служить запором и «замком от честных людей», а руки уже вцепились в соломенный настил, щедро политый глиной, давно уже запекшейся на солнце плотной корочкой. Я подтянулась, перевалив тело на крышу ровно в тот момент, когда рептилия доползла до сарайки. Змеюка недовольно зашипела, силясь приподняться, но выше чем на полтора метра ее не хватило. Опоры, вокруг которой она могла бы обвиться, не было, а плоская поверхность стены для этого не подходила. Я свесила голову с крыши, наблюдая за вражиной. Змеюка шипела, переливаясь огненными всполохами.

Я плевалась матом, сквозь зубы. Полагаю, мы симпатично смотрелись вместе. Крик Верджа это только подтвердил.

– Какая милая картинка. – Некромант беззаботно болтал ногами, в руке у него горел пульсар.

– Ты только меня вместе с соломой не подожги, – это единственное, что успела крикнуть, когда сгусток энергии сорвался с руки парня.

Он не промазал, просто змея оказалась проворнее, юркнув в приоткрытую дверь сарая, и начала угрожающе шипеть уже оттуда.

– И что теперь? – Я чувствовала себя жительницей гор, пытающейся докричаться напрямую до соседнего аула, расположенного на другой стороне ущелья.

– Не знаю. – Вердж пожал плечами.

Змеюка заинтересованно высунула голову из-за двери.

Это ее и погубило. Я вытянулась на руках, ухватившись за верхний край крыши, а ногой резко захлопнула дверь. Голова твари оказалась зажата как в тисках между дверным полотном и косяком.

– Давай!

Некроманта дважды просить не пришлось. Зафиксированный объект поддается обстрелу всегда лучше мельтешащего. Голова змеевны превратилась в обугленный деликатес. Я опасливо отпустила створку. Рептилия была мертва. Качественно так, на мой неискушенный в этом деле взгляд. Спустившийся с дерева Вердж подтвердил мои предположения, деловито осмотрев типичный для некроманта рабочий материал, даже ногой квелое, кишкообразное тело попинал.

– Давай слезай, – задрав голову продекламировал парень.

Страх отступил, зато его место тут же заняло веселье, неуместное и дурное.

– Не могу, – из вредности и желания подшутить ответила я.

Изображать кошку, сдуру забравшуюся на макушку дерева, было забавно. Жаль лишь, что Вердж не был заботливой хозяйкой хвостатой питомицы, которая колбасой сманивает кисоньку вниз…

В голове роились мысли (по идиотизму не уступающие таковым у обитателей шестой палаты) от: «А может все же колбаски принесет», до: «Руки уже начали затекать!» Но лидирующее положение занимала одна: «Я не могу вспомнить закон рычага из курса физики седьмого класса, а ведь прижала я голову этой твари, применяя именно его…»

Глава 9

Медицинский спирт, докторская колбаса и другие лекарственные препараты

Вердж

Мейнс, склонив голову, наблюдал за тем, как калейдоскопом эмоции сменялись на лице иномирянки. То еще зрелище. Он бы посмеялся, не будь эта проблема и его – спускать-то Арину как-то надо было. Вопрос: как?

Можно было, конечно, поступить как самый что ни на есть рыцарь благородных кровей – радушно подставить объятия девушке и ловить ее хрупкое тело. Потом еще и награду за это затребовать. Обычно в качестве оной просили поцелуй, но Вердж не был уверен, что это будет приемлемо в данном случае. Но вдруг Рина промахнется? Или он сам не поймает?

Так они и смотрели друг на друга, пытаясь найти выход из дурацкого положения. «И почему в такой ситуации оказалась Арина? Нет бы Аля… Любой нежити прикажи, чтобы спустилась, – спустится, и упираться не будет. – Некромант поймал себя на циничной мысли. – А так, я, словно бабка, у которой крысохрюк, гоняясь за белками, забрался на дерево и пищит оттуда: хожу туда-сюда, сманивая любимую зверушку».

– Что, совсем не помнишь, как забралась?

Девушка энергично помотала головой.

– М-да, дела-а-а-а, – протянул он и начал прохаживаться вдоль строения – так лучше думалось.

Остановился, еще раз окинул взглядом сарайчик.

– До двери же ногой дотянуться ты смогла, так что давай, опирайся на нее, а дальше я тебя ловлю.

– Ты чего? Она же качается. Как я устойчивое положение приму? – ломала комедию Рина.

– Другого варианта я не вижу. – Вердж развел руками.

Иномирянка не торопилась соглашаться, наверняка пытаясь придумать другой вариант. Правда, при этом она так странно улыбалась, что Верджу стало не по себе. Неужели даже в таком положении каверзу решила придумать?

– Хорошо, я попробую, – наконец сдалась Рина. – Ты точно меня поймаешь?

– Точно.

Он опять не озвучил, что и поймать можно по-всякому.

Рина, опираясь о крышу, чуть свесила ноги, пытаясь дотянуться до двери. Вердж любезно открыл дверь так, чтобы Рине было легче это проделать. А дальше началось самое сложное: в попытке удержать равновесие и упасть точно в радушно раскрытые объятия ловца иномирянка не устояла и, неловко покачнувшись, упала.

Вердж-то ее поймал, но не удержался на ногах и завалился на спину. В голове некроманта мелькнула мысль, что фраза «женщины настолько беззащитные существа, что предпочитают нападать, поскольку не умеют обороняться» в его случае имеет буквальный смысл. Приложился он хребтом получше, чем на любом спарринге или драке. А ведь Рина – беззащитная на первый взгляд девушка…

Прядь летуньи, выбившаяся из прически, упала ему на лицо, и Вердж испытал ощущение дежавю. Это уже было. Но не так. Тогда он накрыл ее собой, спасая от огненного шквала. Помимо воли всплыли и другие воспоминания: хрупкое тело, манящее своими изгибами, запах, сводящий с ума. Этот запах… В нем были и тонкие нотки горной лаванды, и родниковая свежесть и корица, пробуждающая желание… Желание прикоснуться, сорвать с губ легкий, почти невесомый поцелуй, провести ладонью по спине, убеждаясь в совершенстве форм, а потом запустить руку в ее светлые волосы.

Иномирянка смотрела прямо ему в глаза. Их лица были настолько близко, что они ловили дыхание друг друга. Это длилось всего миг. Но именно это краткое время оба никак не могли стряхнуть странного оцепенения. Верджу показалось, что каждый из них каким-то внутренним взором видел, как они, словно юные и целомудренно прижавшиеся друг к другу любовники, разделенные пропастью, еще лежащей между их мирами и несколькими слоями ткани, выглядели со стороны.