Мертвая заря - Алексей Макеев

— Хорошо, продолжайте.

— Я поел и пошел работать. Готовил компост для подкормки многолетников, это у меня заняло почти все утро. Только часам к девяти закончил, сел передохнуть. Потом пошел розы обрезать, подвязывать. Я как раз этим занимался, и тут со стороны усадьбы донеслись крики, потом из дома выбежали Ольга Григорьевна и Костя… Так я узнал, что Виктор Петрович погиб. Ну а потом…

— Погодите, — остановил его сыщик. — Про «потом» вы еще расскажете. Сейчас скажите вот что: где именно вы находились во время работы?

— Где находился? Но это не было какое-то одно определенное место. Компост я готовил в своем сарайчике — он на задах стоит, могу показать. А потом ходил по всему участку, где растут розы, астры, лилейники, клематис, остальные многолетние.

— Из сарайчика на задах, понятное дело, много не увидишь, — заметил Гуров. — Хотя и оттуда можно кое-что заметить. Например, оттуда, как я понимаю, хорошо видна веранда. А из других мест, где вы работали, видна калитка, ведущая на участок?

— Ну, от роз видна, — буркнул садовник, глядя в пол. — От бордюра, где астры растут… да, тоже видна…

— То есть большую часть времени, которое меня интересует — от семи до девяти утра, — вы видели калитку, ведущую на участок. А теперь, Алексей Федорович, постарайтесь точно припомнить, кто выходил и входил через эту калитку. Только не говорите мне, что вы ничего не видели, а если видели, то не запомнили. Мне кажется, что вы человек очень даже наблюдательный.

— А я и не говорю, что не помню… — пробурчал Петренко. — Кто выходил… Ну, первые, наверное, как раз Виктор Петрович с Русланом вышли — они на рыбалку отправились, когда еще семи не было.

— Так, понятно. А дальше?

— Дальше… Дальше Ольга Григорьевна пошла гулять.

— Во сколько это было?

— Где-то спустя полчаса после мужа.

— Как она была одета?

— Я как-то не обратил внимания…

— И все же постарайтесь вспомнить. Это очень важно.

— Хорошо, сейчас… на ней были… да, она была одета в шорты… и еще блузка, или скорее футболка…

— Какого цвета?

— Кремового… или бежевого…

— Ясно. А кто еще выходил?

— Потом пошла гулять Лиза Прыгунова…

— А она как была одета?

— Она мне объясняла, что загара боится и всегда носит длинное платье, даже в жару. Так что на ней было платье бежевого цвета.

— А куда они обе направились? Ведь через решетку ограды видно, в какую сторону человек идет.

— Да, какое-то время видно… И Ольга Григорьевна, и Лиза пошли налево.

— То есть в сторону леса?

— Да.

— Давайте дальше. Кто еще выходил?

— Следующая вышла Катя — это девушка Кости, где-то около десяти часов.

— И больше никто?

— Нет, больше никто.

— А Настя?

— Что Настя?

— Настя Клюкина никуда не выходила?

— Нет, не выходила.

— Тогда скажите, пожалуйста, где же находилась младшая горничная с семи часов, когда вы все завтракали, и до десяти, когда пришло известие о смерти Шаталова?

— Откуда же я знаю? — возмутился садовник. — Мое дело — растения выращивать, а не за людьми следить.

— Верно. Только вы, передвигаясь по всему участку и видя дом со всех сторон, не могли не заметить, куда подевалась младшая горничная. Причем Катя, когда встала, ее искала и не могла найти. Она сказала о своих поисках повару Геннадию. И хотя я с ним еще не беседовал, но уверен, что он заглядывал в комнату Клюкиной — но ее там не было. Так где же она находилась? Скажите, Алексей Федорович, помогите следствию.

Садовник некоторое время молчал, потом произнес:

— Я в частную жизнь других людей не суюсь. Это их дело, и я им не судья.

— Так-так-так… — протянул Гуров. — Хорошо, можете не рассказывать, я сам догадаюсь. Наша милая Настенька была с Костей Шаталовым?

— Да, была, — со вздохом признался Петренко.

— Где? В какой-нибудь теплице?

— Нет, не в теплице — в бане. Тут в усадьбе две бани: в доме есть небольшая сауна, а на задах — другая баня, капитальная, с бассейном. Вот там…

— Понятно. И выскочили они оттуда, когда с реки позвонил Руслан и Ольга Григорьевна стала искать пасынка?

— Нет, немного раньше. Катя ушла на речку, они и вышли.

— Ясно. А скажите, Костя с отцом никогда не ссорился?

— Нет, ссор у них не было, — решительно покачал головой садовник. — Споры были, это да.

— А о чем спорили?

— В основном об управлении компанией. Костя все хотел отцу советы дать, как управлять правильно, по науке, а Виктор Петрович сердился, говорил, что в наших условиях никакая наука не действует, все решает только опыт.

— Хорошо, Алексей Федорович, спасибо за помощь. Сейчас вы можете вернуться к своим обязанностям. А ко мне сюда пришлите, пожалуйста, повара.

Спустя несколько минут в кабинет вошел последний из тех, кто жил под одной крышей с покойным Шаталовым, — повар Геннадий Селезнев. Это был высокий человек лет тридцати пяти. От своих собратьев по профессии повар Селезнев отличался худобой. Войдя в кабинет, он стал озираться — видно было, что находится здесь впервые.

— Садись, Селезнев, — предложил Лев. — И ответь мне вот на какой вопрос: когда ты встал сегодня утром, кто уже был на ногах?

— Только Руслан, охранник, — сказал повар. — Он вообще мало спит. А тут им с Виктором Петровичем надо было на рыбалку идти, вот он и встал пораньше.

— И что же он делал? Снасти проверял?

— Нет, он в них ничего не понимает, — усмехнулся Селезнев. — Он зарядку свою в саду делал: прыгал, отжимался, сальто крутил. Обычно он это после завтрака делает, но тут они на речку уходили, вот он и решил пораньше.

— А кто потом к вам присоединился?

— Алексей Федорович, садовник, и Настя. Я им и себе накрыл на кухне. А когда Виктор Петрович проснулся, Настя пошла ему и Руслану завтрак подавать. Ну, а потом и все остальные.

— А в каком порядке люди уходили из усадьбы? Первыми, наверное, ушли Шаталов с Русланом?

— Да, еще семи не было. Через полчаса после них — Ольга Григорьевна, потом Елизавета Николаевна.

— А ты не заметил, что делала хозяйка после завтрака? Где она находилась?

— Ну, сначала на веранде, потом перешла в гостиную. Сидела там, по телефону с кем-то разговаривала.

— Вот как? А с кем, не знаешь?

— Откуда? Я и слышал только кусочек из этого разговора, когда проходил с веранды на кухню. Она с каким-то иностранцем говорила.

— Она что, не по-русски разговаривала?

— Нет, по-русски, но это был точно иностранец. Я слышал две фразы: «Да, Денни», и потом: «Хорошо, мистер Линц, так и сделаем».

— Значит, она была только на веранде и в гостиной? А по саду не ходила? Не металась из угла в угол?

— Нет, ничего такого не было, — уверенно ответил повар.

— Хорошо, а Прыгунова что делала?

— Что ей положено, то и делала. Белье из спален собирала, новое стелила. Потом мы с ней список продуктов составляли, что купить надо. Ну а потом она ушла.

— Понятно. Ну, пока к тебе больше вопросов нет. Можешь идти.

Когда повар ушел, Гуров некоторое время в раздумьях ходил по кабинету. Его размышления прервал лейтенант Семенов. Войдя в кабинет, он плотно закрыл дверь и жестом пригласил Льва присесть. Словно два заговорщика, они сели у стола близко друг к другу.

— Посмотрел я на это платье, — доложил лейтенант. — И не только посмотрел, но и потрогал. И вот результат. — Он вынул из кармана левую руку, в которой между пальцев была зажата тоненькая бежевая ниточка. — Я его начал вертеть, крутить — вроде как рассмотреть получше хочу — и тут вижу: торчит эта нитка. Я ее незаметно дернул и оторвал. Так что теперь у нас есть образец. А вот как подобраться к гардеробу госпожи Шаталовой, не знаю.

— Способ только один — надо получить официальное разрешение на досмотр ее вещей, — сказал Гуров. — И сделать это надо как можно скорее.

— Почему? — удивленно спросил Семенов.

— По нескольким причинам. Во-первых, она наследница покойного Шаталова, стало быть, у нее был мотив для убийства. Во-вторых, вскоре после ухода мужа она зачем-то отправилась в лес. Она объясняет это беспокойством за супруга, говорит, что не находила себе места, однако ее слова не подтверждаются свидетельством повара — он никакого беспокойства в ее поведении не заметил. Ольга Григорьевна сидела в гостиной и беседовала по телефону с каким-то иностранцем. Факт, конечно, любопытный, но к нашему делу не относится. А в-третьих, если госпожа Шаталова ни в чем не виновата, — а я думаю, что так оно и есть, — нам надо поскорее в этом убедиться, чтобы сосредоточиться на другой женщине.

— На Прыгуновой?

— Совершенно верно! Вот уж чье поведение подозрительно! Зачем она отправилась в лес вслед за хозяйкой? Загорать ей нельзя, на солнце находиться вредно, а она идет на самый солнцепек, на опушку. Ягоды собирать? Как-то не верится. Хорошо, что ты добыл эту нитку. Сравним ее с образцом, который я снял с ветки в лесу, и кое-что станет ясно.