Русский кайзер. «Иду на вы!» - Василий Панфилов

Ракеты Кавендиш запускал издали, да и качество… так что на сам город упало всего несколько штук, не нанеся серьезного ущерба. Но… не все так гладко – отстояв город, венедская эскадра была уничтожена практически полностью. На плаву осталось всего десяток суденышек, которые и подбирали держащихся на плаву моряков.

К сожалению, таковых было немного – моряки и без того падают в воду в большинстве своем контуженые и раненые. А уж когда это воды февральской Балтики…

Из участвовавших в битве славян выжил примерно каждый восьмой, фактически уполовинив английскую эскадру. Выжил и Святослав, к великому облегчению Игоря. Однако принц был достаточно тяжело ранен и вдобавок сильно простужен после вынужденного купания. Жизни его ничего не угрожало… Насколько в этом можно быть уверенным в восемнадцатом веке, с соответствующим уровнем медицины… Командование войсками в регионе взял на себя Николич.

Основная часть английского флота напала не на Ольденбург, а задумала все-таки пройти в Балтику. Защиту побережья Норвегии и Швеции взял на себя Богуслав, а флотом – немолодой уже Савватей Ворон. Здесь соотношение сил было не столько страшным, но зато не было возможности опираться на береговые батареи, да и идея ракетных катеров выглядела маловероятной – больше простора и, соответственно, меньше возможности «вынырнуть» из какого-нибудь фьорда.

Вступила в войну на стороне Англии и Дания, но, откровенно говоря, выбора у них не было. Даже сама формулировка звучала как:

«В силу непреодолимых обстоятельств и давления наших Английских Друзей, Дания вынуждена вступить в войну».

Вроде как толку с таких подневольных союзников и немного, но теперь в распоряжении англичан есть порты, датские арсеналы, запасы провизии… В общем, экономику в стране придется долго восстанавливать – в любом случае.

Сперва эскадра под командованием Лайонса «пощупала» оборону шведских Хеганеса и Хельсингера, стоящих на берегу узкого пролива, отделяющего Швецию от Дании. У Хеганеса англичане даже смогли высадить десант, но все их усилия были напрасны: пехота быстро его уничтожила, отбив батареи у неприятеля. Дальше англы идти не решились – Хельсингер был куда более «твердым орешком», рассчитанным на оборону не от эскадры, а от целого флота.

Так что пришлось сэру Берджесу вести свой флот через датские Корсер и Свейборг, где уже стояли флота Унии и России. Русский флот был представлен в основном гребными судами – специально строили и обучали морскую пехоту, рассчитывая на подобное течение событий. Были и парусные суда под командованием Ушакова, но сравнительно немного.

Здесь сражение развернулось через три дня после нападения на Ольденбург.

С самого начала бой велся осторожно: англичане уже получили известия о венедской манере сражаться и теперь старались не подпускать славян близко.

В принципе, удавалось – моряками англичане всегда были хорошими. Умело маневрируя, они не подпускали к себе корабли Союза.

В течение трех дней шел этакий своеобразный «балет», когда стороны выясняли сильные и слабые места противника. Англы, пользуясь более чем двукратным преимуществом, старались развернуть венедские корабли так, чтобы те стояли против волны. В таком случае англичанам можно было стрелять заметно дальше – ядра летели по гребням волн, как пущенные мальчишками блинчики[47].

Но ничего особо страшного в таком противостоянии не было, с большого расстояния нужно ОЧЕНЬ много точных попаданий, чтобы повредить обшивку. О «золотом» попадании прямо в мачту или крюйт-камеру[48] речи нет, это отдельный разговор.

Англичан такая «игра на нервах» вполне устраивала – подобные битвы могли длиться даже не днями, а неделями, после чего критическая масса ошибок накапливалась, и следовал решающий удар, а затем сдача на милость победителя или бегство.

* * *

Третьего марта 1790 года англичане перешли в атаку – за прошедшие дни они заметно осмелели и уверились в собственном превосходстве. Зря, кстати… Пусть кораблей, пушек и моряков у них больше, но вот качество[49] – не слишком.

К полудню флота Унии и России были зажаты в бухте Нюборга, постепенно отступая и огрызаясь. Огрызаясь, надо сказать, достаточно умело: артиллерия у славян была традиционно сильна[50], а корабли заметно качественней. Это англичане могут сказать «У короля много», провожая погибающий корабль, а венеды, русские или шведы – нет. Мало…

Английское ядро ударило в борт, внутри отлетел кусок доски, вонзившись в горло молоденькому подносчику пороха. Хрипя, тот сделал несколько шагов в сторону, дабы своей кровью не намочить порох, и осел на пол. Несколько судорожных движений… и венед скончался.

– Упокой, Господи, душу раба Твоего, – мимоходом, но с чувством перекрестился худой канонир, тут же заорав: – Прохор! Тащи порох, Савушку убило!

Отбивались зло, умело, и если бы соотношение сил было более равным, сэру Берджесу о победе нельзя было бы и мечтать… Постепенно английский флот втянулся в бухту… и ракеты с жутким воем начали падать на британские суда. Огненный шторм… Берега достаточно большой, но не слишком широкой бухты стали идеальным местом для размещения ракет. Англичан переиграли.

Пусть жители Британии издавна славились невозмутимостью, но в этот раз сохранить ее не удалось. По приказу Берджеса корабли начали разворот, стремясь покинуть ловушку, и… заспешили, ведь огонь намного страшнее привычных уже ядер.

Начались ошибки, английские корабли мешали друг другу. И еще одна ловушка – в бухту начал заходить гребной русский флот, таившийся до этого момента во фьордах. Русские отчаянно гребли, стремясь как можно быстрее подойти именно сейчас, пока враги столпились и большая их часть просто не может стрелять иначе как друг в друга.

– Давай, братцы! – истошно орал немолодой поручик-морпех с изрубленным шрамами лицом, подгоняя гребцов. – Давай! Жилы порвать надо, но успеть!

Морпехи на галерах гребли истово, яростно – вот сейчас они доберутся до врага… Добрались.

– Руусь! – Капрал взбежал на борт английского корабля по абордажной лестнице. – Слава!

Поспешные выстрелы англичан чудом не зацепили смельчака, а тот уже кидал в британцев целую связку гранат с заранее подожженными фитилями.

Оглушительный взрыв уничтожил и покалечил не меньше десятка бриттов. Осколком зацепило и самого капрала, но путь он расчистил, русская морская пехота ворвалась на вражеский корабль. Строй британцев разметал взрыв гранат, русские ворвались на корабль, как хорек в курятник: в живых не оставляли никого.

Однако британцев недооценили: оказалось, что среди них есть настоящие храбрецы, способные жертвовать своими жизнями ради товарищей. Часть авангарда и арьергарда осталась, задержав как венедов, так и русских, связав их боем.

– Васька, давай!

Выстрел!.. и русский морпех оседает на палубе вражеского корабля, а рыжеватый, молоденький английский мичман опускает пистолет, зло скаля крупные, лошадиные зубы.

– Святой Георг! – Англичанин, собрав вокруг себя подчиненных, перешел в лихую контратаку, размахивая шпагой.

Выпад! И славянин падает на спину, а англичанин быстро выдергивает клинок из мертвой груди противника и отражает яростную атаку русского морпеха, размахивающего палашом.

Тем временем часть английских моряков… кидала абордажные крючья на русские галеры, прижавшиеся к борту их судна. Зачем, ведь они уже сцеплены?! Прозрение пришло слишком поздно, когда почти уже захваченный корабль охватил огонь.

Тушить… во время сражения это проблематично, особенно когда противник всячески этому мешает… Славяне принялись отчаянно рубить веревки, стягивающие суда, но оставшиеся в живых англичане препятствовали этому, расстреливая морпехов из мушкетов.

– Англия и Святой Георг! – яростно заорал израненный мичман, держащийся на одной гордости. А пламя разгоралось и на русских галерах… Мичман хохотал…

* * *

К великому сожалению венедов, скандинавов и русских, англичане все-таки вырвались из ловушки, потеряв около трети своих кораблей. Еще треть была повреждена в достаточной степени, чтобы думать не о бое, а о ремонте.

У союзников дела были заметно лучше: ремонта требовала большая половина судов, но вот безвозвратных потерь было сравнительно немного, сказалось куда лучшее качество постройки и обслуживания.

Потерь среди венедов было немного, но среди русской морской пехоты погиб едва ли каждый третий, взяв за свои жизни кровавую плату. У венедов была другая беда: в сражении был тяжело ранен адмирал Савватей Ворон…

Командование Союзным флотом временно взял на себя Свенсен, пользующийся заслуженным уважением. Здесь была небольшая тонкость – толковых адмиралов у венедов хватало. Просто шведский флот, сильно «почищенный» за последние годы от ворюг-дураков-масонов, и без того был переполнен славянами. Так что Свенсона поставили скорее как политическую фигуру. До выздоровления Святослава шведский адмирал похозяйничает, заодно успокоит амбиции шведов. Ну а что он скорее хозяйственник… Так это в плюс: сейчас предстояло не воевать, а как можно быстрее чинить суда и пополнять припасы. Так что пусть…