Фанатик - Эрик Флинт

Радамакэр уставился на дальнюю стену каюты. Она была широка, чего и следовало ожидать в каюте офицера штаба на супердредноуте. Почти также широка, как и та, к которой Каша ставил приговорённых.

Похоже, все остальные разделяли мрачный настрой Юрия, поскольку в каюте повисла тишина.

Ненадолго, однако, благодаря двум сержантам.

— Эй, Джейми, — прошептал Нед. — Есть у меня шанс вызваться добровольцем — хоть в этот раз — в расстрельную команду ГБ?

— Это против правил, — прошептал в ответ Ролла. — Но я замолвлю за тебя словечко.

Юрий вздохнул. Временами — на протяжении уже многих лет — он чувствовал себя овцой, прибившейся к волчьей стае. Овцой, задающейся вопросом, когда, наконец, кто-то заметит, что она определенно фальшивит, воя на луну.

Эта отчасти грустная, отчасти забавная мысль продержалась где-то пять секунд. Затем люк, ведущий в кабинет, без какого-либо предупреждения распахнулся, внутрь ввалилась рядовая-связист, и Юрий понял, что его сильно затянувшиеся «две недели» подошли к концу.

Пресловутый палач доктора Джонсона наконец-то объявился.

9

Лицо рядовой было бело, как простыня.

— Оперативное соединение вернулось в систему. Мы только что получили сообщение от гражданки адмирала. По их оценке на орбите они будут не позже, чем через пять часов.

Каким бы добродушным ни был Радамакэр, но такое забвение рядовой элементарного военного этикета не могло быть оставлено без последствий. Юрий не понимал, что случилось с этой женщиной. В конце концов, возвращение оперативного соединения вряд ли можно было назвать непредвиденным.

— Как вас зовут, гражданка рядовая? — потребовал он ответа ледяным тоном.

Женщина была определённо не в себе. И в её оправдание нельзя даже было сказать, что она является юным рекрутом. Судя по её возрасту и нашивкам на рукаве, она прослужила в Госбезопасности по меньшей мере шесть стандартных лет. Даже желторотые новички соображали достаточно, чтобы распознать тон «я тебя заживо поджарю!» в устах старшего офицера.

Похоже, тщетно.

— Вы не понимаете! Специальный следователь тоже послал сообщение. Приказал гражданке капитану Галланти игнорировать сообщение с торгового судна…

Юрий почувствовал, как земля уходит из-под ног. У него было очень плохое предчувствие, что именно это ощущает висельник, из-под ног которого выбили табурет.

— Какое сообщение с торгового судна?

— … и отключить импеллер и бортовые гравистены.

Гражданин лейтенант-коммандер Саундерс резко выпрямился в кресле и склонил голову набок, как будто прислушиваясь к собственным чувствам. Затем протянул руку и прикоснулся кончиками пальцев к переборке.

— Она права. Корабль даёт ход. Какого дьявола?..

Изнутри корабля работу импеллера почувствовать было невозможно. В отличие от реактивных двигателей, он не производил заметного шума или вибрации. Но каюта Юрия располагалась невдалеке от импеллерного отсека, и хотя сам Юрий по-прежнему ничего не чувствовал, Саундерс, по-видимому, уловил едва различимую вибрацию, производимую всевозможными вспомогательными механизмами. Саундерс был профессионалом — хотя и он ничего не замечал, пока рядовая не привлекла к этому его внимание. Юрий и не думал усомниться в его словах.

«Что творит Галланти?» Логичной причины покинуть орбиту для «Гектора Ван Драгена» не было. А даже если и была, так зачем поднимать гравистены? Разве только…

Юрий напрочь забыл про запреты инструкций.

— Господи Иисусе, — прошептал он, и, решительно, обратился к рядовой, которую продолжала бить нервная дрожь: — Мы совершенно ничего не понимаем! Возьмите себя в руки!

Это, похоже, наконец-то заставило её успокоиться. Она сглотнула и отрывисто кивнула.

— Техник связи первого класса Рита Энкваен, гражданин помощник следователя. Простите за непочтительность. Я просто… я не должна быть здесь… если гражданка капитан узнает, что я ушла с мостика, мне конец…

Ощущение в желудке Юрия теперь определённо соответствовало падению. Интересно, как долго падает человек, пока веревка не натянется и петля не сломает ему шею?

— Ничего страшного, гражданка техник Энкваен, — успокаивающе произнес он своим наилучшим тоном исповедника.

Юрий, наконец, понял, что происходит. Если и не в деталях, то в общих чертах. Что-то вызвало панику рядовой, и, находясь в смятении, та нарушила дисциплину и бросилась к единственному человеку на корабле, которому могла довериться в трудной ситуации. Учитывая, что Юрий её не знал, оценка женщины, очевидно, была основана на том, что она слышала от своих товарищей.

Что значило…

Ощущение падения пропало. К дьяволу доктора Джонсона вместе с его палачом. Много недель назад Юрий решил украсть этот корабль прямо у его капитана, так ведь? Просто на случай, если всё пойдет кувырком.

Со всей очевидностью, всё пошло кувырком. Оставалось украсть корабль.

— Итак, Энкваен. Давайте с начала. О каком торговом судне вы говорите? И что за сообщение они передали?

От изумления, губы женщины сложились в беззвучное «О».

— Как глупо с моей стороны… — и поторопилась добавить: — Примерно за полчаса до того, как мы получили сообщение от гражданки адмирала, в системе появилось торговое судно. С Хевена. Там случилась… революция, наверное. Военный переворот, называйте как хотите. Говорят, власть захватил гражданин адмирал Тейсман. И…

Она сглотнула. Юрий внезапно понял, что будет дальше, и преисполнился ликования. И, в то же самое время, как ни странно, его накрыла волна страха.

«По крайней мере, от знакомого чёрта знаешь, чего ждать».

— Гражданин Председатель Сен-Жюст мёртв. Полагаю, никто точно не знает, как это случилось. Ну, точнее, кто это сделал. Как — известно наверняка. Торговец переслал нам запись, которую крутят по телеканалам Нового Парижа. Я её сама видела. Там на самом деле был Сен-Жюст. Никаких следов на лице, только здоровенная дыра от пульсерного дротика между бровей.

Рядовая задрожала, как будто от холода.

— Он мёртв, сэр! — всхлипнула она.

И в её голосе Юрий Радамакэр также слышал всё те же противоречивые эмоции. Он обежал комнату взглядом, и увидел их же на каждом из лиц.

Ликование. Холодный, бесцветный, бессердечный человек, нависавший над Республикой воплощением смертоносной безжалостности, наконец-то мёртв. Мёртв, мёртв, мёртв.

Страх. И что теперь?

* * *

Паралич продлился, пожалуй, секунд пять. Затем Юрий хлопнул по коленям и внезапно поднялся.

— К чёрту, — сказал он негромко, но решительно. — Всё то же самое, как всегда. Делаем лучшее, на что способны, с тем, что у нас есть, вот и всё.

Он взглянул на рядовую.

— Я так понял, гражданка капитан пришла в ярость?

Энкваен отрывисто кивнула.

— Да, гра… э… сэр. Поэтому я и выскользнула с мостика, когда она не смотрела, и пришла сюда. Мне страшно, сэр. Думаю, капитан действительно не в себе.

Юрий вздохнул и покачал головой.

— Не думаю, что она когда-либо на самом деле была «в себе». Расслабьтесь, вы поступили правильно.

Последнее прозвучало отпущением грехов.

Напряжение на лице рядовой спало. Юрий повернулся к остальным находящимся в каюте.

— Вы со мной?

Колебаний не было. Пять голов — как ГБ, так и морпехи — отрывисто кивнули как одна.

— Хорошо. Граж… к чёрту, рядовая права. Сен-Жюст мёртв, и его дурацкие правила мертвы вместе с ним. Лейтенант-коммандер Саундерс, я хочу, чтобы вы вернулись на свой пост и перехватили контроль над импеллерными отсеками. В случае сопротивления используйте любую необходимую силу. Майор Лафитт, вы с майором Гражданкой отправитесь с ним и обеспечите эту силу. Созовите всех морпехов и надёжных солдат ГБ, которых сможете. Как бы то ни было, я хочу, чтобы у Галланти не было контроля над импеллерами. Понятно?

— Да, гражданин помощник спе… э… сэр.

Они дружно запнулись на этой фразе, и также дружно грустно усмехнулись.

Майор ГБ улыбнулась своему «альтер эго»-морпеху.

— Это будет того стоить хотя бы потому, что моя фамилия перестанет вызывать шутки.

Продолжила она серьёзнее:

— Ты — старше меня, Кедай. Во всяком случае, по выслуге, а я не знаю, как ещё можно определиться. Кроме того, у тебя есть опыт абордажа, а у меня нет. Так что командуешь ты.

Лафитт кивнул. Мгновение спустя все трое офицеров покинули каюту, торопливо направляясь в сторону импеллерного отсека.

Юрий повернулся к сержантам. Быстрый взгляд на их пояса подтвердил, что ни один из них не был вооружён. Естественно, с чего бы. На самом деле, обратное было бы нарушением устава. На борту кораблей Госбезопасности, в отсутствии прямого приказа, только офицерам ГБ было дозволено иметь при себе оружие. Более того, для них это было не только правом, но и обязанностью. Хотя в уставе не было прямого указания, распространяется ли это правило на помощника специального следователя, но, по старой привычке, у Юрия тоже был при себе пульсер.