Смертельное бессмертие - Зиновий Юрьев

— Хорошо, Александр Владимирович. А вы далеко?

— К сыну, в Германию.

— К сыну? Я и не знала, что у вас есть сын.

— Ничего удивительного. Моя бывшая жена увезла его в восемьдесят первом году. Теперь он американский гражданин Майкл Рот.

— Рот?

— Фамилия моей бывшей жены Ротман, они ее подсократили немножко. Теперь звучит вполне по-американски.

Господи, думала Лиза, до чего все-таки шеф скрытный человек. Ни разу ни о жене, ни о сыне и словом не обмолвился. Она почувствовала легкий укол ревности. Как будто кто-то покушался на ее Александра Владимировича. Правда, в последние дни карусель неожиданных событий вроде бы сблизила их. Ей даже показалось, что они… будут вместе и она сможет заботиться об этом одиноком и неловком человеке.

Тут она вспомнила о деньгах, которые вручил ей в ресторане Василий Иванович и к которым она почти не притрагивалась, если не считать покупку курточки.

— Александр Владимирович, — начала она нерешительно.

— Да, Лиза.

— Вам же нужны деньги на дорогу.

— Спасибо. Поездка обойдется дешевле, чем можно было ожидать.

— И тем не менее не вздумайте у кого-нибудь одалживать. Я вам дам столько, сколько нужно. — Лиза вдруг почувствовала, что краснеет от волнения.

— Спасибо, верный друг. Но откуда у тебя такие деньжищи?

— Помните, я рассказывала о бизнесмене, который хотел, чтобы я поговорила с вами о создании клиник омоложения?

— Да, конечно. Если не ошибаюсь, он упоминал об Аденауэре и Чаплине.

— Так вот, он дал мне денег. Сказал, что это просто подарок, но конечно же это была плата за то, чтобы я поговорила с вами. Может, и не следовало брать ничего, но я подумала, что вреда вам от этого не будет.

— Спасибо. Ценю твое щедрое предложение. Но обойдемся без денег этого сомнительного Василия Ивановича. А пока поезжай-ка домой, отдохни. Бояться тебе теперь нечего, — он говорил и не переставал удивляться тому, как ему удается сохранять ровный, невозмутимый тон. Эти новые ощущения. Он никак не мог к ним привыкнуть.

16

В Шереметьево Александра Владимировича вез незнакомый человек, который сказал ему, что у подполковника срочное задание.

— Мне приказано проводить вас до самолета, не отходя ни на шаг. В самом прямом смысле этого слова. Вещей у вас много?

— Да нет. Только вот этот саквояжик.

— Отлично, его и сдавать не нужно.

У выхода стояла небольшая очередь. Пассажиры укладывали в пластиковые корытца ручную кладь, верхнюю одежду и обувь, оставаясь в носках.

— Это еще что за новости? — удивился Александр Владимирович.

— Видно, вы давно не летали международными рейсами. Меры предосторожности против терроризма, — ответил ему его сопровождающий. — В США один шахид вмонтировал в ботинки взрывное устройство. С тех пор и пошло. Нам в очереди можно не стоять. И туфли не снимайте.

— Почему?

— Маленькие привилегии нашей службы. — Он показал девушке у аппарата, просвечивающего вещи пассажиров, удостоверение, и та кивком головы пригласила их пройти. Еще через четверть часа объявили посадку, и Александр Владимирович протянул сопровождающему руку.

— Рано, — улыбнулся он. — Приказано проводить вас до места.

Они прошли по коридору. Их встретила улыбающаяся стюардесса. На стенде лежали газеты на немецком, русском и английском.

— Вот теперь я вас оставляю, — сказал сопровождающий. — Счастливого пути.

Стюардесса усадила Александра Владимировича на место у окна. Еще через десять минут самолет вырулил на взлетную полосу, взревели моторы для последней проверки, “боинг” начал разгон и легко оторвался от земли.

Рядом сидел строго одетый в безукоризненно выглаженный серый костюм с галстуком седоватый человек с удивительной лысиной она не только сияла какой-то нечеловечески-розовой чистотой, она просто светилась изнутри. Александр Владимирович подумал, что, может быть, у соседа и впрямь в голове лампочка. Прежде он улыбнулся бы при этой мысли. Но сейчас… сейчас он чувствовал только полное спокойствие.

Человек с сияющей лысиной достал ноутбук и включил его. Вот что значит немец, подумал Александр Владимирович — а в том, что сосед был немцем, он не сомневался, — не успел сесть в самолет — тут же за работу. По виду какой-нибудь финансист, банкир. Может быть, просматривает отчеты. Скосив глаза на экран ноутбука, он увидел вместо столбиков цифр стопку ярких игральных карт. Пасьянс! Вот оно что. Но уважения к немцу Александр Владимирович не потерял. Финансисты ведь тоже должны как-то отвлекаться от своих дебетов и кредитов. И тут же почему-то подумал о Лизе. Интересно, какая цепочка вывела его на мысли о лаборантке? Он любил иногда восстанавливать ассоциативные ряды, которые постоянно образовывались в голове. Ага, на этот раз совсем просто. Он знал, что один из самых популярных пасьянсов называется косынкой. Кажется, даже в его компьютере есть такой. Дальше было совсем просто. Косынка — женщина — Лиза. От быстро разгаданной задачки ему стало еще спокойнее. До чего же он был скованный, в каком напряжении жил последнее время!

Аэропорт Франкфурта поразил его размерами. Мимо шли европейцы, мусульманки в хиджабах, какая-то вьетнамка несла ребенка, привязанного к спине, шли суровые смуглые сикхи в высоких тюрбанах, китайцы — а может быть, японцы? — катили чемоданы на колесиках. Александр Владимирович вдруг подумал, что не удивился, если бы мимо прошел монгол с верблюдом. Вместо верблюда какая-то девушка везла навстречу старушку в инвалидном кресле. Старушка почему-то улыбнулась ему. Неужели догадывалась, что он может для нее сделать? Он попытался улыбнуться в ответ.

Багаж ждать не требовалось, и он сразу пошел к выходу. И вдруг засомневался узнает ли сына? Конечно, он помнил его лицо, помнил, как он выглядел тогда, когда приезжал в Москву туристом. Но помнил как-то неясно. И чем больше он пытался восстановить в памяти черты лица Майкла, тем более смутным казался его облик. Оставалось надеяться, что Майкл узнает его, но и эта надежда была какая-то зыбкая. Ну ничего, начал он успокаивать себя буду стоять, оглядываясь по сторонам, и присматриваться к каждому мужчине лет тридцати, и сын, надо надеяться, тоже будет высматривать своего старичка. Найдутся как-нибудь.

Перед выходом толпились встречающие. Многие держали в руках таблички с фамилиями, названиями отелей, каких-то фирм, вон кто-то даже ждал какого-то мистера Семенова. Может, и сын догадался заготовить табличку. Какую? Просто “отец” или “мистер Сапрыгин”? Не успел он подумать о табличке, как увидел сына, который улыбнулся ему и заключил в объятия. Майкл, похоже, стал как-то шире, и с лица давно сошла детская пухлинка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});