Год 1492-й: конец света или начало истории? - Андрей Пустогаров

Для подтверждения своих «римских» генеалогий. Стрыйковский использует тот же прием, что и Герберштейн – ссылку на неких безымянных «литовскихлетописцев», про одного из которых сообщает, что его летопись «находилась у князей Заславских». Относительно мифичности этих летописцев особых сомнений ни у кого нет. В целом Хроника Стрыйковского четко ориентирована на литовских вельмож и служит для генеалогического обоснования их притязаний в соперничестве с польской знатью. Для этой цели и была использована Стрыйковским почерпнутая у Герберштейна информация о киевских князьях,

7. История как фальсификация прошлого

Все нации, прежде чем они начали вести точный учёт времени, были склонны возвеличивать свою древность. Эта склонность увеличивалась ещё больше в результате состязания между нациями

Исаак Ньютон Исправленная хронология древних царств

16 век не случайно стал временем появления «древних» княжеских и королевских генеалогий. В Европе складывались предпосылки абсолютизма. Менялся принцип получения высшей власти – от избрания на престол к переходу власти по наследству. При этом делались вполне, как мы видим, успешные попытки изобразить приватизацию верховной власти возрождением или продолжением очень давней или даже вечной традиции. Для обслуживания это политической идеи и создавались так называемые «летописи» и «анналы».

– А, собственно, зачем пишется история, ответь мне любезный читатель?

– То есть? – удивленно скажет читатель. – Чтобы поведать правду о прошлом.

Причем так может ответить и читатель, проживший в России немалую часть 20 столетия, когда «правду» по политическим соображениям по нескольку раз переписывали, что называется, с точностью до наоборот. И это в веке, когда существовали регулярно выходящие газеты, фото и киносъемка, а информация свободней, чем когда бы то ни было, распространялась по миру. Но даже в двадцатом веке писать эту правду – что о современности, что о прошлом – было во многих странах делом крайне опаснам. Во многом – что касается правды о современности – это и доныне так. Что же говорить о шестнадцатом веке, когда книгопечатанье жалось к княжеским дворам и так называемые историки находились в полной зависимости от правящей персоны. В чем же была заинтересована в первую очередь эта правящая персона? В «приватизации» власти и в передаче ее по наследству. А как лучше всего внедрить в общество политическую идею? Объявить ее идущей из глубокой древности. Можно при желании порассуждать об этом в терминах «архетипа Отца», но в любом случае ссылка на то, что «так было всегда» неплохо примиряет людей с действительностью. Собственно, писать историю для того, чтобы рассказать о том, что все и так знают, нет особого смысла. А вот внедрить под видом «летописи» нужную политическую идею – в этом власть видела большой смысл. Отсюда следует, что и сама «история» становится необходимой – а, значит, и появляется – когда возникает необходимость в фальсификации прошлого.

8. Династия на смену выборной власти

Взглянем на политическую систему Европы 16–17 веков. Откроем энциклопедии.

Священная Римская Империя Германской Нации: «На протяжении всей истории с 962 г. по 1806 г. императорский престол оставался выборным».

Венгрия: В 1517 был опубликован Трипартитум – свод общего венгерского права. Трипартитум установил порядок избрания короля дворянами.

Польша: это все знают и так – королевская власть была выборной.

Франция: считается, что до Филиппа Второго Августа (годы правления 1180–1223) французские короли избирались, а после него избрания прекращаются. Однако «Герцог Майеннский в 1593 году созывает Генеральные штаты с целью избрания нового короля». А вот чем во время Генеральных штатов 1614 года впервые прославился будущий кардинал Ришелье: «ему удалось убедить депутатов от дворян согласиться на продление двойного правления – юного короля и королевы-матери – на неопределенный срок». То есть вопросы верховной власти находились в ведении Генеральных Штатов. И это в самый канун абсолютизма.

Скандинавия: Эпоха Кальмарской унии (1389–1523) – король избирается.

Швеция: сообщается, что «риксдаг (законодательное собрание) 1544 года отменил выборность короля». Однако тут же читаем что Конституция 1634 года снова вернула выборность и только в 1680 году она была анулирована. А в 1719-м началась «Эра свобод» (до 1772-го), и власть фактически перешла к риксдагу в котором у короля – в этом и состояла привилегия – было два голоса, а не один, как у остальных.

Наконец, Россия или, вернее, Московия:

Земский Собор 1584 г. Избрание Федора Иоанновича.

Собор 1589 г. Избрание Бориса Годунова.

1606 г. «Был выкрикнут», то есть по существу избран, Василий Шуйский. Обещал править совместно с Боярской Думой Собор 1610 г. Избрание царем польского королевича Владислава.

Собор 1613 г. Избрание Михаила Романова.

Собор 1645 г. Утверждение на троне Алексея Михайловича.

Весной 1682 г. прошли два последних в истории России «избирательных» земских собора. На первом из них, 27 апреля, избрали царем Петра Алексеевича. На втором, 26 мая, царями стали оба младших сына Алексея Михайловича, Иван и Петр.

То есть на протяжении столетия в Московии четко зафиксирована традиция избрания царя. Как и во всей Европе. Поэтому историкам 16–18 веков проще было внедрить «традицию наследственной власти» в отдаленные – до 16 века – эпохи, ведь о более близких временах в обществе еще сохранилась память.

Однако остались сведения о выборности и во времена отдаленные. Например, учебники истории пишут: «В Древней Руси с половины XII в. (до XIV в.) начало избрания князя народом берет перевес над началом наследственного перехода власти». Действительно, все знают, что Александр Невский избирался князем Новгорода, причем неоднократно.

9. Габсбургские политтехнологии

Нарождавшийся абсолютизм сопровождался возникновением «летописей о древних временах», основной задачей которых было оправдание наследственной власти, которая приходила на смену прежней выборной. Мы полагаем, что Герберштейн использовал в своей «Московии» подобную «летопись»-генеалогию, созданную на Дунае в окрестностях нынешнего Будапешта (см. 1.4.1–4). Достаточно сравнить биографии крестителя Венгрии Стефана (Иштвана) и крестителя Киевской Руси на Днепре Владимира (см. раздел 11 этой главы).

Но отчего же эта генеалогия не пригодилась на самом Дунае? В начале «Московии» Герберштейн пишет, что начал свою дипломатическую карьеру при императоре Священной Римской империи Максимилиане Габсбурге. А Максимилиан как раз и стоит у истоков создания генеалогии для своей династии: «Еще Максимилиан предпринял самые скрупулезные генеалогические изыскания и обнаружил, что среди его предков были более ста христианских святых, а также израильские цари, герои Троянской войны, Римские императоры и даже боги древнего Египта» (Tanner J. The Last Descendant of Aenas. Yale, New Haven&London, 1993, пит. по E. Погосян Петр I – архитектор российской истории СПБ, Искусство – СПБ, 2001, с. 208). О скрупулезности, а, главное, достоверности этой генеалогии современный читатель может судить сам. (Дело Максимилиана продолжил и развил император Леопольд, гостем которого в Вене во время «великого посольства» был Петр Первый. «При Леопольде были изданы десятки сочинений исторического и панегирического характера, посвященные дому Габсбургов… В большом количестве публиковались документы, подтверждающие древность происхождения Габсбургов. Леопольд планировал издать 25-томное собрание документов (появилось 8 томов)»(Погосян, стр. 209). Так что российским монархам было у кого перенимать опыт создания генеалогий). На фоне предков в лице «древнеримских императоров и древнеегипетских богов» Максимилиан, очевидно, совершенно не нуждался в «скромной» генеалогии от дунайских князей. Самого же венгерского королевства к моменту появления «Московии» уже не существовало. В 1526 году произошел раздел Венгрии между Сулейманом Великолепным и наследником Максимилиана Фердинандом. В «Московии» Герберштейн подробно разъясняет, что венгры сами виноваты в своей судьбе: «вельможи королевства, в особенности прелаты, предавались почти невероятным излишествам». Венгерское государство само шло к своей гибели: «это королевство, подверженное стольким бедствиям, вскоре должно погибнуть, если бы даже у него и не было по соседству никакого врага». Но венгры вдобавок ко всему еще успели оскорбить Сулеймана, задержав его послов. В общем, Фердинанду не оставалось ничего другого, кроме как после поражения венгров в войне с османами присоединить к своим владениям Западную Венгрию. Поэтому генеалогию, свидетельствующую о князьях русов на Дунае, чтобы покоренные венгры и словаки не могли использовать ее в борьбе с Габсбургами, лучше было «отдать» куда-нибудь в Польшу, Литву или Московию. Что и сделал Герберштейн. Вместо этого для венгров была придумана история, производящая их от пришлых гуннов и скифов, которые «доходили до такой жестокости, что… пожирали человеческое мясо и пили человеческую кровь» (Деяния венгров, гл. 1).