Забор из волшебных палочек - Наталья Александрова

Скромная вывеска на флигеле извещала, что Леня попал куда надо. Он приосанился, сделал самое свое деловое выражение лица и толкнул двери.

В небольшой приемной никого не было.

Просторный письменный стол секретарши был девственно чист, компьютер выключен, все двери плотно закрыты. У окна, которое давало мало света, чахла пальма. Земля в кадке была сухая, перистые листья поникли. На пальме болталась игрушечная мартышка в розовом трикотажном костюмчике. Маркиз вспомнил, что была у него в далеком детстве такая игрушка — крошечная мартышка на крошечной пальмочке, мартышку дергали за хвост, а она опять ползла наверх.

— Есть кто живой? — крикнул Леня с вежливой интонацией.

Никто не отозвался. Леня подошел к окну и машинально дернул мартышку за хвост.

Тотчас раздался жуткий визг, и обезьянка, которая оказалась самой что ни на есть живой, спрыгнула с пальмы на письменный стол.

Маркиз схватился за сердце и плюхнулся в кресло секретарши. Мартышка подскочила к нему и тут же принялась нахально обшаривать карманы.

— Ну ты даешь! — рассмеялся Леня и вытащил карамельку в яркой обертке. Шустрый примат тут же развернул ее и сунул в рот, после чего перепрыгнул на подоконник, едва не опрокинув графин с зеленой стоялой водой. Раскрылась одна из дверей, и выглянула замотанная женщина средних лет. Леня сразу поскучнел — с такими дамами найти общий язык было ему гораздо труднее. Он-то надеялся разговорить молоденькую секретаршу, но таковой в фирме «Дулиттл» не наблюдалось. Мартышка затаилась за занавеской.

— Вы по какому вопросу? — осведомилась женщина.

— А что вы можете мне предложить? агрессивно спросил Леня в ответ. — У вас что — закрыто?

— Лора! — оглушительно крикнула женщина куда-то в глубь помещений. — Лорелея!

— Вы имеете в виду вот ее? — Маркиз ловко вытащил из-за занавески чавкающую мартышку.

— Нет, Лорелея — это наш секретарь. А это Фрося, — голос женщины потеплел.

Поскольку на крик никто не появился, женщина пригласила Маркиза в свой крошечный кабинетик и даже предложила ему кофе. Аккуратно расспросив женщину, которая представилась замдиректора, Леня выяснил, что фирма занимается поставкой разных мелких животных и птиц оптом и в розницу.

— Значит, белого медведя не можете привезти? — притворно расстроился Леня. — Понимаете, у нашего начальника зимой юбилей, на пенсию его провожаем. Ну и реши, ли на память белого медвежонка подарить.

Он сказала что на природе будет жить, на даче, вот и пускай они там вместе зимуют…

— Ну не знаю… — женщина глядела с подозрением, но Леня отправил в ответ один из своих самых чистых незамутненных взглядов, — разве что медвежонка… Так он же вырастет, что с ним ваш начальник делать будет? Белый медведь одной рыбы в день двадцать кило съедает! — А это уже будут его проблемы! — объяснил Леня. — Пускай вспоминает любящих сотрудников и ловит рыбу для медведя.

— Вы шутите, — догадалась женщина, мне вообще-то некогда.

— Тогда перехожу к делу! — Леня стал серьезным. — Понимаете, мой попугай хочет жениться! Очень красивый крупный попугай ара, в самом расцвете лет, кличка — Перришон. Так вот как бы ему невесту привезти, а? Тут, в городе, конечно, можно найти, но какие-то девицы все слишком искушенные, разборчивые, меркантильные! А наш мальчик — чистой души птичка!

— Вы считаете, что в Южной Америке попугаи дамского пола менее капризные? — со смешком спросила женщина. — Ладно, оставьте заявку у секретаря. Вот она как раз появилась.

Действительно, в приемной материализовалось голубоглазое создание с длинными золотистыми кудрями.

— Лорелея! возопила замдиректора измученным голосом. — Куда вы все время пропадаете? Водитель накладной сто лет ждет, сороки там уже в клетках едва не передохли!

— Вы же знаете, у меня обед, — огрызнулось небесное создание, — по трудовому законодательству..

— По трудовому законодательству тебя бы давно уволить пора!

Лорелея сложила губки для достойного ответа, как вдруг мартышка Фрося ловко выхватила розовую помаду из раскрытой сумочки. Поднялся переполох.

— Ладно, вы тут разбирайтесь, я попозже зайду, — сказал Леня, однако совсем уходить не спешил. Он посчитал, что упомянутые в разговоре сороки поедут как раз туда, куда ему нужно, и решил проконтролировать эту поездку.

Маркиз обошел здание и оказался сзади, у служебного входа. Там стоял фургон с открытой задней дверцей. Видно было, что он уставлен клетками с птицами. По черно-белому оперенью и стрекоту Леня узнал сорок.

Водитель покуривал рядышком.

— Эй, мужик, — негромко сказал Леня, отойди-ка на минутку, дело есть.

— Если отвезти чего, то сейчас не могу, с сожалением отозвался водитель, — сам видишь, вся машина этими тварями заставлена! Пока не избавлюсь от них, паразиток, ничего взять не могу!

— За что ты их так не любишь? — осведомился Маркиз.

— Да надоели хуже горькой редьки! Ну до чего птица беспокойная! И орут, и стрекочут! Недаром баб, которые балаболки, с сороками сравнивают!

— Часто их возишь? — лениво полюбопытствовал Маркиз.

— Да в последнее время почитай каждую неделю!

— И кому же они так нужны? Вроде бы птица бесполезная…

— И сам в толк не возьму! — признался водитель. — Вожу их все время в одно и то же место, там баба одна хозяйка. Не старая, видная из себя даже. Но…

Выскочила Лорелея, сунула водителю какую-то бумажку, стрельнула любопытными голубыми глазами в Маркиза и скрылась за дверью. Маркиз подсел в фургончик, они отъехали в сторонку, и торг продолжился.

В результате водитель получил энное количество денег и два часа свободного времени, а Леня — возможность отвести ценный груз в виде восьми сорок по нужному адресу. Водитель все колебался, тогда Леня предложил ему в залог свою машину. То есть не совсем свою; новенькую «десятку» Ухо угнал сегодня утром по Лениной просьбе. На своей машине Леня на дело никогда не ездил.

— Ты это… — водитель отвел глаза, — поосторожней с ней, с бабой этой. Сорок при ней не ругай, и боже упаси что-то ей поперек сказать! Я как ни съезжу туда — так обязательно какая-нибудь неприятность случится. То голова разболится так, что сил нет терпеть, то, извиняюсь, расстройство желудка приключится, так что от сортира не отойти, а то и вовсе на такого зверя-гаишника налетишь, что полтинником не отделаешься, сотни на две, не меньше…

Леня понял, что он на правильном пути.

Ехать было недалеко, на Петроградскую сторону. Улица называлась Зверинская, и жители города знают, что улица эта ведет прямиком к Зоопарку, оттого и получила свое название. Летними ночами при открытых окнах обитатели близлежащих кварталов могут слышать крики обезьян и рычание льва.

Днем на улице было тихо, машин почти не было. Следуя подробным указаниям водителя, Леня въехал в небольшой тупичок между домами, где удобно было поставить фургон, и посигналил. С одной стороны был бетонный забор, который юное поколение жителей Зверинской улицы расписало разными выразительными картинками, с другой — стена дома без окон, но с дверью. На звук открылась железная дверь в стене, и выглянул мордатый охранник.

— Заноси!

— Помог бы, — ворчал Маркиз, войдя в роль, — хоть дверь бы, что ли, подержал…

— Ты, дядя, новенький, что ли? — пригляделся охранник.

— На старенького, — буркнул Маркиз, запыхаясь.

Клетки были страшно неудобными, да еще вредные сороки норовили клюнуть в руку. Маркиз нарочно делал все медленно и дождался, что охраннику надоело за ним наблюдать, и он ушел. Леня доставил последнюю клетку и скользнул по коридору в противоположную от двери сторону.

В помещении было тихо, только издалека доносился ровный голос, который, судя по интонации, с кем-то беседовал по телефону. Леня наугад раскрыл первую дверь, там оказалось подсобное помещение, набитое разным хламом. Голос, однако, стал слышнее, тогда Леня протиснулся между ломаным круглым столиком, пыльным неподъемным фолиантом и какими-то узлами, едва не своротил чугунный треножник и замер возле узкого окошка. Окошко, как бывает в старых домах, выходило не на улицу, а в соседнее помещение. Очевидно, прежним жильцам квартиры оно создавало некоторые неудобства, поэтому когда-то было заколочено досками. Но сучок вывалился из старой доски, и Леня приник глазом к дырочке.

Он увидел светлую комнату, из предметов мебели в ней были обычный письменный стол и массивное кресло, обитое черной кожей. На столе стояла большая клетка, где помещались три сороки. В кресле сидела женщина — не молоденькая, но и не старуха, и говорила сорокам звучным, несколько хрипловатым голосом:

— Так, мои милые, а теперь повторим урок. Начали!

Леня не верил своим глазам. Сороки по команде дружно вылетели из клетки и уселись рядышком на подоконнике. Затем каждая по очереди подлетала к креслу и садилась на спинку, как любит делать попугай Перришон. Но попугай это делает только по собственной охоте, сороки же подчинялись приказам.