Эркюль Пуаро - Агата Кристи

должны понять одно, мадемуазель. Если я возьмусь за это дело, я дойду до конца. Хорошая собака не бросает следа, учтите! И в конце концов, вы можете пожалеть, что не положились на местную полицию.

– Мне нужна правда. – Флора посмотрела ему в глаза.

– Вся правда?

– Вся правда.

– Тогда я согласен. И надеюсь, что вы не пожалеете об этих словах. Что ж, расскажите мне все обстоятельства.

– Пусть лучше доктор Шеппард расскажет, – сказала Флора. – Он знает больше меня.

Мне пришлось пересказать все изложенное выше. Пуаро слушал, изредка задавал вопросы и упорно смотрел в потолок. Я закончил на том, как мы с инспектором ушли из Фернли-Парк.

– А теперь, – сказала Флора, – расскажите ему все о Ральфе.

Я заколебался, но подчинился ее повелительному взгляду.

– Вы зашли в эту гостиницу, в эти «Три кабана», возвращаясь домой? – спросил Пуаро, когда я окончил. – Почему же?

Я помолчал, взвешивая ответ.

– Я решил, что следует сообщить Ральфу о смерти отчима. По пути домой я сообразил, что в Фернли никто, пожалуй, кроме мистера Экройда, не знал, что Ральф приехал из Лондона.

– Так. И вы пошли туда только поэтому?

– Только поэтому, – сказал я сухо.

– А не для того, чтобы – как бы это сказать? – успокоиться по поводу ce jeune homme[5].

– Успокоиться?

– Я думаю, мосье, что вы понимаете мою мысль, хотя делаете вид, будто она вам неясна. Ведь вам было бы очень приятно узнать, что весь вечер капитан Пейтон не покидал гостиницы?

– Вовсе нет, – сказал я резко.

Пуаро укоризненно покачал головой.

– В вас нет ко мне того доверия, как у мисс Флоры, но дело не в этом. Нам важно, что капитан Пейтон исчез при обстоятельствах, которые требуют объяснения. Я не скрою, все это выглядит скверно для него. Но возможна и какая-то совсем невинная причина.

– Именно об этом я и твержу! – горячо воскликнула Флора.

Пуаро предложил немедленно отправиться в полицию. Он попросил меня пойти с ним и представить его инспектору, а Флоре посоветовал вернуться домой.

Инспектор Дэвис стоял у входа в участок с весьма обескураженным видом. С ним был начальник полиции графства полковник Мелроз и инспектор Раглан из Кранчестера, которого я легко узнал по описанию Флоры, назвавшей его «хорьком».

Я был знаком с Мелрозом и представил ему Пуаро, объяснив положение вещей. Намерение Флоры привлечь к делу Пуаро явно пришлось Мелрозу не по нутру, а инспектор Раглан буквально почернел, что, по-видимому, слегка улучшило настроение Дэвиса.

– Дело-то ведь ясное, – буркнул Раглан, – и в любителях у нас нет никакой нужды. Мне кажется, любой дурак мог оценить обстановку еще вчера, и мы бы не потеряли зря двенадцать часов.

Он покосился на Дэвиса, но тот сохранял невозмутимость.

– Близкие мистера Экройда вольны, естественно, предпринимать любые шаги, – сказал полковник. – Но мы не можем позволить, чтобы на ход официального расследования оказывалось давление. Я, конечно, знаю заслуги мосье Пуаро, – добавил он любезно.

– Что поделать? Полиция себя не рекламирует, – сказал Раглан.

Положение спас Пуаро:

– Я, признаться, удалился от дел. Хотел дожить свои дни на покое. И ненавижу всякую гласность. Поэтому, если мне удастся чем-нибудь помочь, горячо прошу, чтобы мое имя не упоминалось.

Чело инспектора Раглана немного прояснилось.

– Мне известны ваши поразительные удачи, – заметил полковник, оттаивая.

– У меня большой опыт, – спокойно сказал Пуаро, – но большинством своих успехов я обязан полиции. Я преклоняюсь перед вашей английской полицией. Если инспектор Раглан разрешит ему помогать, это будет большой честью и удовольствием для меня.

Лицо инспектора Раглана стало почти любезным.

Полковник Мелроз отвел меня в сторону.

– Насколько я слышал, этот господин действительно творил чудеса, – сказал он тихо. – Мы, понятно, не хотели бы прибегать к помощи Скотленд-Ярда. Раглан держится очень уверенно, но я... э... не во всем с ним согласен, я лично знаком с людьми, которых это касается. Этот Пуаро за лаврами как будто правда не гонится... Как, по-вашему, он поработает с нами негласно?

– Конечно. И к вящей славе инспектора Раглана, – заключил я торжественно.

– Итак, – громко сказал полковник, – мы должны посвятить вас в то, как развивались последние события, мосье Пуаро.

– Благодарю вас. Мой друг доктор Шеппард сказал, что подозрение падает на дворецкого.

– Вздор! – немедленно откликнулся Раглан. – Эти слуги высокого класса так трусливы, что ведут себя подозрительно без всяких причин, дай только повод.

– Отпечатки пальцев? – напомнил я.

– Не Паркера, – сказал инспектор Раглан и добавил со слабой улыбкой: – И не ваши, доктор, и не мистера Реймонда.

– А у капитана Ральфа Пейтона, – тихо спросил Пуаро, – сняты отпечатки пальцев?

Я почувствовал восхищение тем, как он взял быка за рога, и в голосе Раглана послышалось уважение:

– А вы, я вижу, не теряете времени, мосье Пуаро. Работать с вами будет удовольствием. Мы, конечно, возьмем у него отпечатки, как только разыщем его.

– Я уверен, что вы ошибаетесь, инспектор, – горячо сказал полковник Мелроз. – Я знал Ральфа Пейтона еще мальчиком. Он не может пасть так низко, не может стать убийцей!

– Возможно, – сказал Раглан ничего не выражающим тоном.

– Почему вы его подозреваете? – спросил я.

– Ушел в тот вечер из гостиницы около девяти часов. Его видели возле