Искра жизни - Ремарк Эрих Мария

VI

Нойбауэр сидел в своем кабинете. Напротив него сидел капитан медицинской службы Визе – маленький человек с обезьяньим веснушчатым лицом и потрепанными рыжеватыми усами.

Нойбауэр был не в духе. Опять один из тех неудачных дней, когда буквально все из рук валится. Сообщения в газетах, мягко говоря, невразумительные; Сельма все время ворчит; Фрея бродит по дому, как тень, глаза красные; два адвоката, снимавшие у него в доме помещения под свои конторы, расторгли с ним договор; а теперь еще этот вшивый докторишка явился и чего-то там требует.

– И сколько же вам нужно людей? – пробурчал он.

– Для начала человек шесть. Желательно истощенных физически.

Визе не из их лагеря. Неподалеку от города у него имелась небольшая клиника, и он мнил себя человеком науки. Как и некоторые другие врачи, он проводил опыты на живых людях, и лагерь уже несколько раз поставлял ему для этого заключенных. Визе водил дружбу с бывшим гауляйтером провинции, поэтому никто особенно не интересовался, как он этих людей использует. В полном соответствии с лагерным распорядком трупы потом доставлялись в крематорий, этого было вполне достаточно.

– Вам эти люди нужны для клинических экспериментов? – поинтересовался Нойбауэр.

– Да. Исследования для армии. Пока, конечно, совершенно секретные. – Визе улыбнулся, обнажив под усами неожиданно большие зубы.

– Вот как, секретные, значит. – Нойбауэр засопел. Он терпеть не мог этих выскочек, этих образованных. Повсюду лезут со своей ученостью, оттирают испытанные кадры. – Можете получить сколько угодно, – сказал он. – Мы только рады, коли наши люди еще на что-то годятся. Единственное, что нам от вас потребуется, это запрос на откомандирование.

Визе вытаращил глаза.

– Запрос на откомандирование?

– Ну да. Запрос вышестоящих инстанций, чтобы я мог откомандировать людей в ваше распоряжение.

Нойбауэр с трудом подавил злорадную ухмылку. Он знал, что застигнет Визе врасплох.

– Но я действительно не понимаю, – зачастил докторишка. – Ведь раньше ничего подобного не требовалось.

Нойбауэр и сам прекрасно это знал. Для Визе ничего такого не требовалось, потому что он был дружком гауляйтера. Но гауляйтер тем временем из-за каких-то темных делишек угодил на передовую, и это давало Нойбауэру прекрасную возможность вволю поиздеваться над капитаном медицинской службы.

– Это все чистая формальность, – пояснил он как можно дружелюбней. – Как только армейское руководство даст вам на руки такой запрос, мы вам сразу же предоставим людей.

Визе от этого не было никакого проку – армию он приплел для пущей важности. Нойбауэр и об этом прекрасно знал. Визе начал нервно теребить ус.

– Я совершенно не понимаю. Раньше мне давали людей без всяких запросов.

– Для экспериментов? Кто давал? Я?

– Ну, здесь, в лагере.

– Это, должно быть, какое-то недоразумение. – Нойбауэр схватился за телефон. – Сейчас выясним.

Ничего ему не нужно было выяснять, он и так все знал. Задав несколько вопросов, он положил трубку.

– Все как я и предполагал, господин доктор. Раньше вы запрашивали людей для легких хозяйственных работ, и вы их получали. В таких случаях наше управление трудовых ресурсов не требует никаких формальностей. Мы ежедневно отправляем бригады наших рабочих на десятки предприятий. Люди при этом остаются в лагерном подчинении. А ваш случай – совсем другое дело. Ведь на сей раз вы просите людей для проведения клинических экспериментов. Значит, их необходимо откомандировать. Тем самым люди покинут лагерь уже официально. Но на это мне нужен приказ.

Визе затряс головой.

– Это ведь что в лоб, что по лбу, – втолковывал он, начиная злиться. – Раньше я точно так же брал людей для экспериментов, как и сейчас.

– Мне об этом ничего не известно. – Нойбауэр откинулся в кресле. – Мне известно только то, что значится в документах. И полагаю, будет лучше, если мы оставим это как есть. По-моему, не в ваших интересах привлекать внимание властей к подобной неувязке.

Визе обескураженно умолк. Он сообразил, что сам себя загнал в ловушку.

– А если бы я попросил людей для легких работ, мне бы их дали? – додумался он наконец.

– Разумеется. Для того мы и держим управление трудовых ресурсов.

– Хорошо. В таком случае я прошу дать мне шесть человек для легких работ.

– Но, господин капитан! – возразил Нойбауэр с укоризной и плохо скрытым злорадством в голосе. – Мне, по совести сказать, не вполне ясны причины, побуждающие вас так быстро менять решения. Сперва вы хотите людей физически ослабленных, а теперь вдруг просите людей для легких работ. Это совсем не одно и то же! Ежели у нас кто физически ослаблен, так он даже чулки штопать не в силах, это уж вы мне поверьте. Ведь у нас тут трудовое воспитательное учреждение, железный прусский порядок…

Визе сглотнул, в сердцах вскочил и схватился за шляпу. Нойбауэр тоже поднялся. Он был доволен, что разозлил Визе. Но делать этого человека своим врагом вовсе не входило в его намерения. Кто знает, вдруг бывший гауляйтер снова окажется в фаворе.

– У меня есть другое предложение, господин доктор, – произнес он миролюбиво.

Визе обернулся. Он был бледен. Веснушки резко обозначились на его мучнистом лице.

– Да?

– Раз уж вам так необходимы люди, можете поискать добровольцев. Это избавит нас от лишних формальностей. Если заключенный сам хочет послужить науке, мы препятствовать не будем. Это, конечно, не вполне официально, но это уж моя забота, не бог весть какая ценность, особенно эти дармоеды из Малого лагеря. Пусть только подпишут соответствующее заявление, и дело с концом.

Визе ответил не сразу.

– В этом случае не требуется даже оплата за использование рабочей силы, – радушно добавил Нойбауэр. – Официально люди как бы остаются в лагере. Видите, я делаю что могу.

Визе все еще смотрел недоверчиво.

– Не знаю, почему вы вдруг так со мной суровы. Я служу родине…

– Мы все служим родине. И я вовсе не суров. Но порядок есть порядок. Канцелярская рутина. Для научного светила вроде вас это, может, и ерунда, а для нас, бюрократов, знаете, от этого иной раз жизнь зависит.

– Так я могу забрать шестерых добровольцев?

– Шестерых и даже больше, если хотите… И я даже дам в провожатые нашего лучшего лагерного гида – он отведет вас в Малый лагерь. Это оберштурмфюрер Вебер. В высшей степени способный офицер.

– Очень хорошо. Благодарю вас.

– Полноте, какие благодарности! Приятно было побеседовать.

Визе ушел. Нойбауэр тут же схватился за телефон и проинструктировал Вебера.

– Только не мешайте ему, пусть побегает. Никаких приказов! Одни добровольцы. По мне так пусть уговаривает хоть до чахоточного кашля! А уж если желающих не найдется, что ж, мы ничем не сможем помочь.

Кладя трубку, он довольно ухмыльнулся. Плохого настроения как не бывало. Приятно было показать одному из этих выскочек, кто чего стоит. А с добровольцами вообще идея прекрасная. Пусть теперь попробует хоть кого-то уломать. В лагере почти все знают, что это за эксперименты. Даже лагерный врач – тоже, между прочим, считает себя ученым, – но когда ему для экспериментов здоровые люди нужны, арестантов даже не спрашивает, сразу за ворота бежит. Нойбауэр снова ухмыльнулся и решил завтра обязательно разузнать, что из всего этого вышло.

* * *

– А дырку видно? – допытывался Лебенталь.

– Почти нет, – заверил Бергер. – СС точно не разглядит. Последний зуб. И челюсти уже свело.

Они положили труп Ломана возле барака. Утренняя поверка прошла. Ждали труповозку.

Рядом с пятьсот девятым стоял Агасфер. Губы его почти беззвучно шевелились.

– За него можешь кадиш[4] не читать, отец, – заявил пятьсот девятый. – Он вообще был протестант.

Агасфер поднял на него глаза.

– Ничего. Ему не повредит, – спокойно ответил он и забормотал дальше.