Умри ради меня - Плам Эми

Теплый мягкий поток пролился по моему телу от этого прикосновения, я словно погрузилась в безмятежность…

— Что ты делаешь? — спросила я, глядя на то место на своей коже, которого она касалась.

Если бы я не чувствовала себя такой расслабленной, я наверняка бы дернулась и вскочила на ноги, напуганная странностью ее жеста. Шарлотта не произнесла ни слова, но уголки ее губ чуть приподнялись, когда она убрала руку.

Я посмотрела ей прямо в глаза и спросила:

— Значит, никто ничего плохого мне не желает?

— В этом я уверена.

В этот момент в дверь постучали. Шарлотта встала.

— Пора.

Она подхватила меня под руку. Я невольно посмотрела на подвеску на ее шее и заколебалась.

— В чем дело? — спросила она, трогая серебряную каплю.

Видимо, она что-то поняла по моему лицу, потому что выражение ее глаз изменилось.

— Винсент сказал, что это ты выбрала ожерелье. Я рада тому, что ты там была, мальчишки никогда ничего в таких вещах не понимают. — Она улыбнулась и дружески сжала мою руку. — Винсент мне как брат, Кэти! Между нами абсолютно ничего нет… кроме долгой истории и скучных подарков к дню рождения. Но ты эту традицию сломала. Он впервые подарил мне что-то, кроме новых дисков, которые только ему самому и нравятся.

Шарлотта засмеялась, и ревность, коловшая меня мелкими иголками, слегка поутихла. Шарлотта и в самом деле говорила о Винсенте по-родственному. Я взяла ее под руку.

Когда мы направились к двери, я заметила, что в этой комнате на стенах висят такие же разнородные фотографии, как и в комнате Винсента. Только здешняя подборка была оформлена в нарядные деревянные и эмалевые рамки, которые висели на красивых лентах.

— Что это за люди? — спросила я.

Шарлотта проследила за моим взглядом и, увлекая меня к двери, ответила:

— Эти? Ну, Кэт, хотя я не могу поставить себе в заслугу спасение твоей жизни, эти люди — те, кого я действительно спасла.

13

Шарлотта повела меня вниз по лестнице, по служебному коридору — к комнате Винсента. Она постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, потащила меня прямиком к кровати Винсента. Я споткнулась на ровном месте, увидев, что он сидит в постели, откинувшись на подушки. Выглядел он слабым и бледным, как простыня. Но он был жив! Сердце подпрыгнуло у меня в груди — и от радости, что я увидела его живым, и от страха. Как такое возможно?

— Винсент? — осторожно заговорила я. — Это действительно ты?

Наверное, мои слова прозвучали чрезвычайно глупо. Да, он выглядел вполне самим собой, но, может быть, в него вселилось… не знаю, может, что-нибудь вроде пришельца или еще что-то такое? В тот момент все выглядело настолько странным, что я готова была поверить во что угодно.

Винсент улыбнулся, и я поняла, что это действительно он.

— Но ты… но ты же был мертвым!

Да, с моих губ слетели вот такие странные слова.

— А если я тебе скажу, что просто погрузился в очень глубокий сон? — услышала я тихий голос Винсента; говорил он медленно и явно с большим трудом.

— Винсент, ты был мертв! Я же тебя видела. Я тебя трогала. Я знаю… — На моих глазах выступили слезы, когда мне вдруг на мгновение вспомнился бруклинский морг и тела моих родителей, лежавшие на белых столах. — Я знаю, как выглядят умершие.

— Подойди, — сказал он.

Я чуть приблизилась к нему, не зная, чего ожидать. Винсент поднял руку, очень медленно, и прикоснулся к моей руке. Он не был холодным, как прежде, но все равно ощущался как-то… не совсем как живой человек.

— Видишь? — спросил Винсент, и уголки его губ чуть-чуть приподнялись. — Я живой.

Я отступила назад, отдернув руку.

— Я ничего не понимаю, — с подозрением произнесла я. — Что с тобой случилось?

Винсент как будто внутренне смирился с чем-то:

— Мне очень жаль, что я тебя впутал во все это. Я действовал эгоистично. Но я и не думал, что все обернется именно так. Я… я вообще не думал. Это очевидно.

Моя неопределенная тревога сменилась ползучим страхом перед тем, что могло произойти дальше. Я и вообразить не могла, какие еще открытия могли последовать за уже случившимся. Но некий тихий голос в глубине моего ума вдруг пробормотал: «Ты знала».

И тут я поняла, что это действительно так. Я знала.

Я понимала, что Винсент не такой, как другие. Я это чувствовала еще до того, как увидела его фотографию в некрологе. Это было нечто слегка отходившее от нормы, но настолько неопределенное, что его невозможно было уловить. И потому я не обратила на это внимания. Но теперь я была полна решимости все выяснить. Меня пробрало дрожью предвкушения. Винсент заметил эту дрожь и огорченно нахмурился.

Нас прервал стук в дверь. Шарлотта подошла к ней и открыла, и тут же шагнула в сторону, — и в комнату один за другим вошли несколько человек.

Первым появился Юл. Он подошел ко мне, осторожно коснулся моего плеча и спросил:

— Ну как, лучше себя чувствуешь?

Я кивнула.

— Прости, мне очень, очень жаль, что я так вел себя недавно, — раскаянно заговорил Юл. — Это просто была непосредственная реакция, попытка удержать тебя в стороне от всего… И от Винса тоже. Я был груб с тобой. Я просто не думал…

— Да ладно, все в порядке.

Из-за спины Юла появилась знакомая фигура; парень шутливо оттолкнул художника. Это был мускулистый парень с реки. Он посмотрел на Юла и спросил:

— Пытаешься подлизаться, да? — Потом он наклонился ко мне и протянул руку. — Кэти, я просто счастлив с тобой познакомиться. Я Эмброуз, — сообщил он густым, как патока, баритоном. А потом, перейдя на английский с безупречным американским выговором, добавил: — Эмброуз Бэйтс из Оксфорда, штат Миссисипи. Очень приятно увидеть соотечественницу в этой стране ненормальных французов!

Откровенно наслаждаясь тем, что сумел меня удивить, Эмброуз гулко расхохотался и хлопнул меня по руке, прежде чем сесть рядом с Юлом на диван и дружески подмигнуть мне.

Передо мной возник человек, которого я прежде не видела, и немножко нервно поклонился.

— Гаспар, — просто представился он.

Он был старше остальных, ему было под сорок или даже чуть за сорок. Высокий и сухопарый, он обладал глубоко сидящими глазами и дурно подстриженными волосами, торчавшими во все стороны. Гаспар сразу же отвернулся и отошел к сидевшим.

— А это мой брат Шарль, мы двойняшки, — сообщила Шарлотта, стоявшая рядом со мной во время процедуры знакомства.

Она вытолкнула вперед рыжую копию самой себя. Поклонившись и насмешливо поцеловав мою руку, Шарль саркастически произнес:

— Рад повидаться снова, не под дождем.

Я неуверенно улыбнулась ему.

Не знаю, показалось ли мне или действительно все отступили на шаг назад, — но у меня возникло впечатление, что в комнате остались только я и человек, появившийся передо мной. Это был тот самый вчерашний аристократ — владелец дома. Все остальные приветствовали меня вполне дружески, но хозяин не улыбался.

Стоя передо мной, он напряженно поклонился от талии.

— Жан-Батист Гримо де ла Ренье, — сообщил он, глядя мне прямо в глаза. — Хотя все те, кто сродни мне, члены клана, могут здесь жить, дом принадлежит мне, и прежде всего мне кажется, что ваше присутствие здесь весьма неразумно.

— Жан-Батист, — послышался из-за моей спины голос Винсента, — но это ведь вышло непреднамеренно.

Он лежал на высоких подушках, закрыв глаза, и выглядел так, словно все его силы ушли на несколько произнесенных им слов.

— Вы, молодой человек… именно вы нарушили все правила, приведя ее в этот дом, и это прежде всего. Я никогда не позволял никому из вас приводить сюда ваших возлюбленных-людей, но вы весьма бесцеремонно нарушили мой запрет.

Я почувствовала, что заливаюсь краской от его слов, только не знала, на что именно я отреагировала так бурно: то ли на слово «людей», то ли на слово «возлюбленных». Все окончательно утратило смысл.

— А что мне было делать? — возразил Винсент. — Она же только что увидела, как погиб Юл! Она была в шоке!