Постигая прошлое (СИ) - Александр Кормильцев

обещанная крестным знахарка не прибудет, лечить будет уже некого.

К заблокированным нервным окончаниям вновь вернулась чувствительность, отчего организм в один миг погрузился в бездонный океан боли. Время в нем шло иначе, каждая секунда могла превратиться в минуту или час, а могла казаться вечностью. Бытие обратилось растянутой в пространстве и времени мукой, и эта мука длилась и длилась. Вплоть до того момента, как появился звук.

Шелест сминаемого подошвами песка сообщил о приближении живого существа. Крестный или один из одержимых? Если второе, то вряд ли кто-то серьёзнее жрача, больно уж шаг легкий. Хотя, в моём состоянии без разницы. Даже самая жалкая из тварей представляет смертельную угрозу.

— Пустой! — запыханный голос бородокосого развеял сомнения. — Пустой, да как же ж так-то?! Погодь, под голову счас подкладу.

Разлепив веки, внезапно ставшие чужими и непослушными, увидел склонившегося крестного. Во взгляде серо-стальных, устремленных на меня глаз, явственно читался испуг. Неудивительно, полученные увечья и впрямь страшны до такой степени, что можно лишь поражаться живучестью раненого.

— Дядь Прохор, я топтуна завалил! — попытался произнести слова бодро и весело, но получилось неважно. Голос прозвучал еле слышно и хрипло, будто запись, проигранная на старом магнитофоне с посаженными в ноль динамиками.

— Вижу-вижу, молодца, Пустой! — покивал бородой крестный, подсовывая мне под голову обмотанный тряпками шлем.

— Ты всех перебил?

— Всех, всех. Тихо, не балаболь попусту, покой тебе нужон!

— Да нормаль… — попытавшись выдавить из себя очередную фразу, вдруг закашлялся, после чего во рту стало излишне мокро и солёно.

— Тихо, Пустой, не шевелися. Силы береги, Тайка вот-вот уж должна подойтить. Я тебе подмочь не могу ничем, энтакую дыру и не закроешь толком. — крестный говорил, а сам рвал какие-то тряпки, обкладывал ими края раны и снова говорил. — Энто ничаго, Тайка всё залечит, у ей лекарский дар силы невиданной, таки, как она, знахари, наперечет! Ты токмо потерпи маненько, дождись уж ейного приходу. Добром всё кончица, коли ее…

Раздавшийся крик сильной твари прервал успокаивающую речь бородокосого. Ей в ответ проурчали ещё несколько одержимых. Обернувшись на звук, крестный прекратил перевязочные манипуляции. Опустил руки. Сел рядом. Вздохнул тяжело.

— Всё, крестничек, конец сказочке.

— Кто… кто? — прохрипел, пытаясь повернуть голову в сторону раздавшихся звуков.

— Волот с парой дружков-кусачей. Да лежи ты, лежи, не шевелися! Счас оне чрез брод перескочут и поглядишь.

— Так ты… беги… успеешь… я то уж…

— Не, крестничек, не уйти мне. И последний бой дать нечем. Дар кончал весь, стрел маненько найдеца, так оне от их и не почешуца дажить.

— Как же… — с каждым словом говорить становилось все труднее, голова шла кругом, а сознание то и дело пыталось покинуть слабеющее, с каждой минутой, тело.

— Держи вот нож, коли помирать, так с оружьем в руке. — В, частично онемевшую, потерявшую чувствительность ладонь, легла твердая и шершавая рукоять. — Прощевай, Пустой!

— Прощай… дядь Прохор! — последние слова вышли на удивление легко. Окончательно потеряв надежду на спасение, почувствовал облегчение, а на душе разлилось безмятежное спокойствие.

В следующую секунду, твари, перебравшиеся через реку, показались во всей своей ужасающей красе. Впереди несся волот. За ним, чуть поотстав, двое кусачей. Волот, кстати говоря, был заметно меньше той твари, с которой повстречался в посёлке, не больше трёх метров в высоту. Но легче от этого не стало.

Фокусировать зрение было проблемно, картинка то и дело мутнела, а неподъемные веки, в открытом состоянии, вообще держал каким-то чудом. Может быть поэтому новые действующие лица, появившиеся на самой периферии видимости, сначала принял за обман зрения или галлюцинации.

Отсвечивающий зеленым круг, метров трех в диаметре, неожиданно вспыхнул прямо в воздухе, над склоном, где-то метрах в двадцати, недалеко от остатков навеса, разрушенного топтуном. Портал?! По краям круга скользили зеленоватые переливы, а в середине клубилось туманное ничто. Из этой, скрытой парящей пеленой, неизвестности, одна за другой начали выскакивать фигурки, облаченные в серое.

Долго раскачиваться выбравшиеся из портала люди не стали, сходу вникнув в происходящее, также резво начали на него влиять.

— Сет, стопь их!

— Не достану.

— Никакого от тебя толку!

После короткого обмена репликами, появившаяся первой высокая фигура с места рванула наперерез одержимым. И, судя по невероятной скорости, имела все шансы их опередить. Остальные подняли оружие, судя по зазвучавшим хлопкам, арбалеты и начали осыпать стаю тварей болтами. Правда, попаданий было немного. Чудовища неслись с приличной скоростью, а стрелять приходилось сбоку, с расстояния метров в сорок, при этом учитывая упреждение на стремительно перемещающихся целях. Помимо этого, кто-то из оставшихся у портала отправил вслед за болтом какой-то светящийся шар. Летел он медленнее, зато на порядок точнее, да и результат при попадании в одного из кусачей был хорош — тварь упала подрубленным деревом и вставать не торопилась. Второму кусачу тоже не удалось достигнуть цели. Один из удачно пущенных болтов повредил ногу, после этого, замедлившийся одержимый стал лёгкой мишенью для арбалетчиков.

Волоту оставалось преодолеть меньше десятка метров, чтобы растерзать нас с крестным, безмолвно наблюдающих за стремительно разворачивающимся событиями, когда высокая фигура преградила дорогу твари. На фоне трехметрового чудовища, выглядевшего, словно живая машина смерти, наш нежданный "защитник" смотрелся жалко и обречённо. В дополнение ко всему, руки у, облаченной в серое, фигурки были абсолютно пусты, что лишь добавляло уверенности в сумасбродности поступка. Непонятно, на что этот шустрый бегун надеялся, выходя безоружным против трехметрового чудовища?! Зато понятным становится другое — теперь, вместо двух жертв, волоту достанутся три.

Тварь была уже так близко, что почти нависала над замершим, словно окаменевшим от страха, защитником.

Глаза так и норовили закрыться, но уже не от слабости, одолевающей находящийся на грани организм, а от нежелание смотреть на сцену кровавой расправы. Но любопытство и теплящаяся глубоко-глубоко внутри, едва ощутимая искорка надежды, заставляли продолжать наблюдение за происходящим. Ведь не мог этот неожиданно появившийся защитник встать на пути одержимого лишь для того, чтобы глупо умереть в лапах твари, оттягивая нашу гибель на десяток жалких секунд.

Волот начал заносить свою лапищу для смертельного удара, но и его противник не зевал, тоже повел рукой снизу-вверх, зеркально повторяя движение чудовища. Не знаю, показалось мне или и впрямь что-то такое было, но во время этого ответного взмаха, прямо перед движущейся ладонью, возник едва заметный отблеск, словно луч света по стеклу скользнул.

После этого фигурка стремительным прыжком ушла в сторону от надвигающегося одержимого.

Сама тварь покатилась дальше, но уже частями. Безобидный взмах ладонью рассек пополам тушу чудовища, закованную в природную броню, которую, наверняка и автоматная очередь не пробьёт. Причём эта самая