Полный курс русской истории: в одной книге - Василий Ключевский

Русы и славяне

Варяги (VIII–IX века)

Ключевский в споре о варягах не оставляет нам никакого сомнения: да, варяги были, да, они захватчики. Иными словами, как бы ни хотелось патриотам представить раннюю историю своей страны в радужных красках – ничего не получится. Гораздо важнее не то, что нас завоевали (с кем не случалось!), а то, что это завоевание принесло той Руси, которая находилась под хазарским владычеством. Как ни хотите, но ведь и существовавшая тогда Русь была своего рода государством несамостоятельным – она уже была завоевана. Теперь, очевидно, вопрос стоял так: либо на смену варягам придут постоянные грабежи печенегов, диких орд, которых боялись византийские императоры, либо эта Днепровская Русь достанется другому хищнику, наладившему завоевание с севера, то есть скандинавам, которые в этой Руси именовались варягами. Киевские местные племенные вожди были не в состоянии бороться с более сильными противниками. Скорее всего, они знали частично морское дело, поскольку вынуждены были торговать по водным пространствам Днепра и Волги, но в качестве военной силы были слишком слабы и слишком неорганизованны. Сражаться они умели только в пешем строю. Так что против печенегов, великолепных всадников, выстоять не могли – хоть с обоюдоострыми мечами, хоть с саблями. В битвах с всадниками всё решал вопрос умения верховой езды. Увы, этим даром днепровские славяне вовсе не обладали. Учиться им в этом плане было не у кого. Караваны, которые водили славянские купцы, охранялись пешими воинами, и тут все ясно – коней в совокупности с товарами ни одна ладья не свезет. Пехота не могла выстоять против конников. Не пришли бы варяги – сидела бы Русь под печенегами. Что лучше – решать патриотам! По мне так варяги симпатичнее, хотя бы потому, что это пусть довольно дикий, но европейский народ, а если точнее – смесь европейских народов, потому что варяги не были в национальном смысле чем-то однородным. Варяги, по большому счету, не нация, а образ жизни. Это по сути морские разбойники Средневековья, в их ряды попадали как собственно свеоны, то бишь шведы, так и другие народы – даны (датчане), норвежцы, то есть жители Северной Европы. В VIII–IX вв. нашей эры это были совершенно языческие народы, молившиеся своему верховному небесному управителю Одину. Идеализировать их вовсе не нужно: варяги были кровожадны, упорны в боях, у них имелся институт берсерков, то есть воинов, сражавшихся против врага в совершенно зверском обличье – голыми, но вооруженными. Этот невероятно языческий военный союз был ничуть не гуманнее печенегов, но с одним исключением – они хотя бы не пожирали своих врагов в сыром виде!

Саркел и Киев (IX бек)

В IX веке, как пишет Ключевский, «около 835 г. по просьбе хозарского кагана византийские инженеры построили где-то на Дону, вероятно, там, где Дон близко подходит к Волге, крепость Саркел, известную в нашей летописи под именем Белой Вежи. Но этот оплот не сдержал азиатского напора. В первой половине IX в. варвары, очевидно, прорвались сквозь хазарские поселения на запад за Дон и засорили дотоле чистые степные дороги днепровских славян». Для торговой Днепровской Руси это означало не конец хазарского владычества, а просто смену хозяина. Степняков в качестве своих новых хозяев славяне видеть не желали. Ко всем прочим бедам кроме печенегов у этой Руси образовался и еще один южный хищник – черные болгары, которые в эту эпоху скитались между Доном и Днепром. По свидетельству русских летописцев, в бою с этими болгарами погиб сын Аскольда, киевского князя. И на Руси начинается процесс вооружения городов против степной опасности. Это означает, что каждый тогдашний населенный пункт, не чувствуя себя в безопасности, начинает создавать военные формирования и строит защитные укрепления. Города из складов благосостояния начинают превращаться в первые русские крепости. Крепость, конечно, слово сильное, но в это время древние города обносятся валами, строятся укрепления, чтобы защититься от набегов и иметь возможность пережить самое неприятное – осаду. Товар ведь необходимо защищать. Вот почему в городах появляются свои военные отряды. Скорее всего, они были изначально славянскими, но уже с середины IX века национальный состав воинов, державших эти очаги благосостояния от степных разбойников, меняется. Приходят варяги.

В средневековой Европе варягов знают в то время под именем данов. Именно эти пиратские шайки из Скандинавии держат в страхе всю тогдашнюю Европу. Даны только по имени датчане. В пиратскую вольницу набираются люди из разных народов, национальность особого значения не имеет. Если посмотреть на всю грядущую историю пиратов, это действительно так. Среди них ценятся личные качества воина, а не то, откуда человек родом. И так происходит на протяжении всей истории пиратства. Это успешное и как ни забавно, но достаточно демократическое сообщество, основанное на праве силы. В «даны» идут шведы, норвежцы, саксы, то есть все, кто живет в ареале Балтийского моря. Это особый военный союз балтийских народов. Успехи их необычайны.

«В X и XI вв. эти варяги, – пишет Ключевский, – постоянно приходили на Русь или с торговыми целями, или по зову наших князей, набиравших из них свои военные дружины. Но присутствие варягов на Руси становится заметно гораздо раньше X в.: Повесть временных лет знает этих варягов по русским городам уже около половины IX в. Киевское предание XI столетия склонно было даже преувеличивать численность этих заморских пришельцев. По этому преданию, варяги, обычные обыватели русских торговых городов, издавна наполняли их в таком количестве, что образовали густой слой в составе их населения, закрывавший собою туземцев. Так, по словам Повести, новгородцы сначала были славянами, а потом стали варягами, как бы оваряжились вследствие усиленного наплыва пришельцев из-за моря. Особенно людно скоплялись они в Киевской земле. По летописному преданию, Киев даже был основан варягами, и их в нем было так много, что Аскольд и Дир, утвердившись здесь, могли набрать из них целое ополчение, с которым отважились напасть на Царьград».

Конечно, основание Киева варягами – домысел летописания, потому что, по археологическим источникам, варяги появились в Киеве гораздо позднее, чем был основан таковой населенный перевалочный пункт хазар. Но, тем не менее, варяги сыграли в истории Киева очень большую роль. Вероятнее всего, они появились в Киеве примерно в то же время, что и на севере, в Новгороде. Ведь варяги стремились оказаться в тех местах, где было чем поживиться. Поживиться в Новгороде VIII–IX вв. было сложно. Но Киев к этому времени был уже хорошей торговой факторией хазар, так что появление Аскольда и Дира в этом районе понятно и вполне объяснимо.

Известие хронистов Вертинских Анналов относит первое сообщение о послах Руси, которые оказываются при ближайшем рассмотрении при дворе Карла обыкновенными шведами, к 839 году. Если исходить из русского летописания, то никаких варягов и в помине нет, однако… Да, в этом случае стоит принять дату Вертинских анналов. Очевидно, что русскими послами выступают от Киева именно пиратствующие варяги, то есть в 839 году Киев уже находится в сфере влияния шведов. Для нашей посконной истории это, конечно, удар ниже пояса. Если патриоты не желают принимать участия в новгородских делах конунга Рюрика, то принять существование норманнского владычества в Киеве 839 года – это еще неприятнее. Но в то же время невозможно отрицать существования подобной записи. Она исходит не от заинтересованных сторон, шведов или славян, а вовсе от франков. И тут – хотим мы или не хотим – верить придется. Каким-то образом воинственные свеоны попали в Киев и там смогли утвердиться. В качестве кого – вопрос другой. Но они – если выступают послами – могут представлять только интересы Киева, а не варяжского братства, то есть Киев уже находится под их контролем. Повесть временных лет, тем не менее, называет дату якобы призвания варягов в будущий Новгород во второй половине IX века. Ключевский считает, что это не так.

Варяжская Русь (IX век)

«Образцовые критические исследования академика Васильевского о житиях святых Георгия Амастридского и Стефана Сурожского выяснили этот важный в нашей истории факт. В первом из этих житий, написанном до 842 г., автор рассказывает, как Русь, народ, который все знают, начав опустошение южного черноморского берега от Пропонтиды, напала на Амастриду. Во втором житии читаем, что по прошествии немногих лет от смерти св. Стефана, скончавшегося в исходе VIII в., большая русская рать с сильным князем Бравлином, пленив страну от Корсуня до Керчи, после десятидневного боя взяла Сурож (Судак в Крыму). Другие известия ставят эту Русь первой половины IX в. в прямую связь с заморскими пришельцами, которых наша летопись помнит среди своих славян во второй половине того же века. Русь Вертинской хроники, оказавшаяся шведами, посольствовала в Константинополе от имени своего царя хакана, всего вероятнее хозарского кагана, которому тогда подвластно было днепровское славянство, и не хотела возвращаться на родину ближайшей Дорогой по причине опасностей от варварских народов – намек на кочевников днепровских степей. Араб Хордадбе даже считает „русских“ купцов, которых он встречал в Багдаде, прямо славянами, приходящими из отдаленнейших концов страны славян. Наконец, патриарх Фотий называет Русью нападавших при нем на Царьград, а по нашей летописи это нападение было произведено киевскими варягами Аскольда и Дира. Как видно, в одно время с набегами данов на Западе их родичи варяги не только людно рассыпались по большим городам греко-варяжского пути Восточной Европы, но и так уже освоились с Черным морем и его берегами, что оно стало зваться Русским, и, по свидетельству арабов, никто, кроме Руси, по нему не плавал в начале X в.».