Предатель. Вернуть любимую (СИ) - Мила Дали

бессмертным.

Замахнувшись, бью его кулаком в челюсть. Потом еще. Власов валится на асфальт.

— А если я ее люблю?.. — хрипит он, сплевывая кровь. — Что тогда?

— Землю жрать будешь, гнида! Любит он! Какая, к черту, у тебя может быть к ней любовь?!

— Настоящая, Мирон Олегович. Рита — она ведь как солнышко. Появляется — и сразу так тепло, светло, уютно становится…

Мне кажется, из моих ноздрей сейчас не пар, а дым повалит.

— Какой же ты урод, Власов. Влюбленный. Ты своим враньем разве что Риту очаровать можешь. Мне не рассказывай. Ты бездушная машина для исполнения моих приказов. Именно поэтому ты был рядом столько лет. Еще раз приблизишься к Бельской, и я тебя убью. И с должностью своей попрощайся. Мне нахуй такие люди не нужны. Очень жаль, что я в тебе ошибся, Антон. А теперь с глаз долой, мразь.

Глава 17

Рита

Два дня спустя

— Честно, Арин? — из кухни доносится голос Славика. — Твоя подружка меня уже заебала. Я в султаны не записывался, чтобы содержать гарем!

— Славочка, — жалобно упрашивает Арина, — ну пожалуйста, потерпи еще немножко. Рита опубликовала резюме на сайте, я уверена, скоро подвернется подходящая вакансия, и нам станет полегче…

— Да дело-то не только в деньгах! Я когда соглашался ее приютить, думал, это на день-два, максимум неделю, но она почти месяц живет! Я из-за нее потрахаться с тобой нормально не могу, элементарно по своему дому без трусов пройтись! Постоянно нужно быть приветливым, улыбаться ей. Мне оно надо?

Стараюсь бесшумно опустить пакет с продуктами, за которыми посылала подруга, но он шуршит, и голоса затихают. А через секунду из кухни выглядывает Арина:

— Ой, Риточка, вернулась уже? — спрашивает доброжелательно.

— Я кое-что забыла купить, — растерянно бормочу, — я сейчас…

Толкнув дверь, почти вываливаюсь в подъезд.

Как же мне неприятно и стыдно за свою беспомощность и никчемность. Мне не за что осудить Славу. Он прав. Прав во всем! Но я не хотела стеснять друзей, ни в коем случае. Как же горько осознавать себя приживалкой. Я делаю все, что могу, но мне не везет. Ни в чем. Никогда.

Просто не жизнь, а сплошная черная полоса. Разве может быть всегда плохо? Обычно у людей за кучей трудностей и несчастий появляется что-то хорошее, а у меня, куда ни сунься, всюду тупик.

Мне хочется разреветься от этой беспросветной никудышности, броситься в теплые объятия мамы, самого надежного человека, который любил бы меня безусловно, просто за то, что я есть.

Но я даже этого не могу себе позволить!

Я при живой матери сирота!

Господи! Я этого не выдержу! Не смогу!

За дверью Аринкиной квартиры послышалась шаги, а мне сейчас даже в глаза собственной подруге посмотреть неудобно. Да, я разместила анкету на сайте, но мне ни разу никто не позвонил.

Оттолкнувшись от двери, бегу из подъезда, как прокаженная.

Очень неприятно чувствовать себя совершенно никому не нужной в огромном жестоком мире. Хотя у меня есть Арина, она волнуется обо мне, но из-за меня же вынуждена терпеть неудобства. А я не хочу только брать, ничего не давая взамен. Больше всего на свете я мечтаю отплатить ей за доброту, только мне нечем…

На улице поздняя осень. Она окутывает меня промозглым холодом. Ветер с дождем бьет в лицо, мне очень холодно, я натягиваю капюшон и медленно бреду не знаю куда. Мне некуда идти… Вообще.

Не сразу замечаю, что рядом со мной вдоль тротуара медленно едет машина.

Замечаю красный капот боковым зрением, и меня настораживает, что автомобиль не обгоняет, а двигается наравне со мной. Испугавшись, я останавливаюсь.

Машина тоже.

Опустив стекло, из салона дорогой тачки на меня смотрит… Виталина.

— Нам надо поговорить… малышка! — заявляет она.

Бросает тачку прямо посреди узкой дороги во дворе. Хлопнув дверцей, выходит из салона.

В реальности она тоже очень ухоженная и красивая, воплощение роскоши и непоколебимой уверенности в себе.

Сегодня пасмурный день, но женщина выглядит так, будто собирается на красную дорожку. Стройная, в черном коротком платье и в облегченной светленькой норковой шубке. С безупречным макияжем и голливудской укладкой.

Оказалось, что я выше Лактионовой на полголовы, но когда она встает рядом со мной и надменно задирает лицо, я словно уменьшаюсь в росте. Становлюсь такой маленькой, паршивой, серой, а она взирает на меня сверху, словно богиня.

Ее взгляд цепкий, прямой — она абсолютно уверена в своем превосходстве. Виталина пахнет дорогими духами, деньгами и успехом, а я насквозь пропиталась нищетой и болью.

Не выдержав ее взгляда, я опускаю глаза и вижу ее идеально чистые черные лакированные туфли с острым носом и на тонких шпильках. И рядом мои когда-то белые кроссовки, ставшие коричневато-серыми из-за въевшейся грязи, которая не отмывается. Еще и на правом небольшая дырка.

Наша встреча — как столкновение двух параллельных вселенных, которые не должны были сойтись. В ее вселенной живет Мирон. Он там свой. Ему там комфортно. А вот я в мире небожителей оказалась чужой, лишней.

— В тебе есть хотя бы капля женского достоинства? Или ты ради богатства мужика готова на все? — пренебрежительно спрашивает Лактионова.

— Есть, — отвечаю я.

— Чудно! — восклицает Виталина. — Тогда я очень рассчитываю, что ты меня поймешь и отстанешь от Мирона. У нас в отношениях был кризис. Мироша разнервничался перед свадьбой, поэтому снял тебя. Не обессудь.

— Свадьбой? — непонимающе хмурюсь.

— Да, — кивает она. — Мы уже несколько лет помолвлены.

Перевожу взгляд на ее руку с аккуратным алым маникюром и замечаю кольцо.

В эту же секунду меня с ног до головы захлестывает волной жара, настолько сильной, что осенний холод перестает ощущаться. Мне становится душно, нечем дышать.

Потому что на безымянном пальце Лактионовой кольцо один в один, как было у меня. Оно тоже из белого золота, «с уникальными выгравированными узорами» как говорил Мирон. Только бриллиант немного отличается формой…

— Вы помолвлены несколько лет? — в шоке переспрашиваю я.

— Именно! И разрывать помолвку не собирались. Мироша выпускал на тебе пар, но в какой-то момент заигрался. Ему стало тебя жаль. Ну знаешь ведь выражение: мы ответственны за тех, кого приручили. Ты была для него вроде комнатного хорька.

Как же так?.. Не понимаю. Не принимаю этого. Ведь Мирон совсем недавно сделал предложение мне.

Мотаю головой:

— Не может быть… ты врешь?

— Нет, дорогуша. Это у тебя помутился рассудок, раз ты возомнила, что такой мужчина, как Суворов, воспринимает тебя всерьез. Алё, деточка, — щелкает пальцами у моего лица, — очнись! Где ты, а где он! У нас