Бац! - Терри Пратчетт

Последовало длительное молчание, после чего Ардент сказал:

— Хорошо. Но вы понимаете, что это против моей воли.

— Я буду счастлив упомянуть об этом, — ответил Ваймс. — Благодарю вас за сотрудничество.

Ардент встал и извлек из робы связку разнообразных ключей.

Ваймс пытался запомнить дорогу, но это было не так то просто. Сплошные повороты и изгибы в полутьме, где все туннели выглядели одинаковыми. Нигде не было ни следа воды. Как далеко простирались туннели? И как глубоко? Дварфы прокапывались и сквозь гранит. А сквозь речную грязь они могли, наверное, просто прогуливаться. На самом деле, во многих местах дварфы не столько копали, сколько очищали дома, убирая ил, прокладывая туннели из одной сочащейся влагой древней комнаты в другую. И, непонятно как, вода исчезала. В темных арках переходов виднелось какое-то мерцание, возможно магическое. И раздавалось странное пение. Он знал дварфийские песни вроде «Топор моей тетушки в твоей голове», но это пение звучало совсем по-другому. Оно звучало, как очень быстрая трещащая скороговорка.

С каждым поворотом он чувствовал, как его гнев возвращается обратно. Их водят по кругу, не так ли? И только для того, чтобы уязвить. Ардент уверенно шел вперед, а Ваймс ощупью тащился сзади, поминутно стукаясь головой о своды. Он уже весь кипел. Их просто дурят! Этих дварфов не волнует ни законность, ни он сам, ни весь мир над ними. Они подкапываются под наш город и они не подчиняются нашим законам! Произошло кровавое убийство, а Ардент просто принял это как есть! Почему я должен участвовать в этом… дурацком спектакле?!

Они как раз проходили мимо очередного отверстия в туннель, которое было перегорожено доской. Ваймс вытащил меч и с возгласом — Интересно, что здесь? — сбил доску и направился в туннель, Ангуа последовала за ним.

— Благоразумно ли это? — прошептала она, спускаясь по туннелю вслед за ним.

— Нет. Но я сыт по горло мистером Ардентом, — прорычал Ваймс. — Еще один поворот туннеля, и я вернусь сюда с тяжеловооруженным отрядом и наплевать на политику.

— Успокойтесь, сэр!

— Все, что он говорит и делает, просто оскорбительно! Он приводит меня в бешенство! — сказал Ваймс, быстро продвигаясь вперед и не обращая внимания на крики Ардента позади.

— Там впереди дверь, сэр!

— Отлично. И я не совсем слепой, только наполовину! — отрезал Ваймс.

Он подошел к двери. Это была большая круглая дверь с колесом посредине, с написанными мелом дварфийскими рунами на ней.

— Можете прочитать их, сержант?

— Эээ… «Смертельно Опасно! Затопление! Не входить!» — сказала Ангуа, — что-то в таком роде, сэр. Это герметичный затвор, я уже видела такие в других шахтах.

— И эта закрыта, — сказал Ваймс, трогая дверь. — Выглядит как прочное железо… — ой!

— Сэр?

— Поранил руку о гвоздь! — Ваймс сунул руку в карман, куда стараниями Сибил каждодневно вкладывался свежий платок.

— Гвоздь в железной двери? — сказала Ангуа, приглядываясь.

— Ну значит заклепка. Не могу разглядеть ее в сумраке. Почему они…

— Вы не должны отходить от меня. Это шахта! Здесь опасно! — сказал Ардент, нагоняя их.

— У вас все еще случаются затопления? — спросил Ваймс.

— Все может быть! Но мы знаем, как с этим справиться. А теперь идите рядом со мной!

— Я был бы более настроен идти за вами, сэр, если бы был уверен, что мы двигаемся в правильном направлении, — сказал Ваймс. — А то ведь я могу поискать короткий путь!

— Мы почти на месте, коммандер, — ответил Ардент, удаляясь, — почти на месте!

* * *

Тролль брел, бесцельно и безнадежно.

Его звали Кирпич, хотя, сейчас он вряд ли смог бы вспомнить свое имя. Его голова раскалывалась, по настоящему раскалывалась.

… Энто все Скрейп, энто все из-за него. Как энто они обычно говорят? Когда ты дошел до того, что вынужден варить Скрейп, ты пал так низко, что даже тараканам приходится наклоняться, шоб плюнуть на тебя.

Вчера вечером… что же случилось? Что он видел такое, что он делал, какие из образов, мелькавших в огромном раскаленном котле его мозгов были реальными? Та часть с огромным волосатым слоном, она вероятно ему пригрезилась. Он был полностью уверен, что в энтом городе не водятся гигантские волосатые слоны, потому что, если бы они тут водились, он бы видел их раньше, да и на улицах бы валялись огромные дымящиеся кучи навоза, такое трудно пропустить…

Его назвали Кирпичом потому, что он родился в городе, а тролли, будучи сделанными из метаморфического камня, зачастую принимали вид камней и горных пород, распространенных в местах их обитания. Его кожа была грязно-оранжевого цвета и покрыта сетью вертикальных и горизонтальных линий; когда Кирпич стоял вплотную к стене, он практически сливался с ней. Однако, большинство людей и так не замечали его. По мнению приличных людей, он относился к разряду созданий, само существование которых являлось для них оскорблением.

… Энта шахта с энтими дварфами, а была ли она на самом деле? Идешь себе спокойно в поисках местечка, где можно залечь и полюбоваться на красивые картинки, и вдруг смотришь, ты уже в дварфийской норе? Энтого не могло быть на самом-то деле! Вот только… Там, на улице все говорили, что какой-то тролль залез к дварфам… И все искали энтого тролля и вовсе не для того, чтобы пожать ему руку… Там еще Брекчия очень сильно хотела найти его и все энто было так, как будто они были очень недовольны. Недовольны тем, что тролль укокошил какого-то дварфа, который плохо говорил о его клане? Они что, совсем психи? Собственно, энто было не важно, психи они или нет, потому, что у них была такая манера задавать вопросы, что ты потом месяцами не мог вылечиться, так что лучше просто убраться от них подальше и все. С другой стороны… дварфы ведь не отличают одного тролля от другого? И его никто не видел. Так что надо вести себя, как ни в чем не бывало. С тобой все будет хорошо, все будет хорошо. Энто не мог быть ты…

И тут до Кирпича дошло — ага, вот как меня зовут, я же всегда энто знал — что у него еще осталось немного белого порошка на дне мешочка. И все, что ему сейчас было нужно, это найти перепуганного голубя и немного выпивки, любой выпивки и тогда все будет в порядке. Ага, в порядке…. Не о чем беспокоиться… Ага.

* * *

Когда Ваймс вышел на яркий дневной свет, первое, что он сделал — вздохнул полной грудью. Что он сделал второго, так это вытащил свой меч, поморщившись, когда раненная рука запротестовала.

Свежий воздух, это как раз то, что ему сейчас нужно. Там, внизу у него начала кружиться голова и порез на руке ужасно зудел. Стоит показать его Игорю. Мало ли какую заразу можно подхватить в этой подземной грязи.

Ну, вот так уже лучше. Он почувствовал, что приходит в себя. Воздух под землей вызывал в нем поистине странные чувства. Толпа дварфов выглядела взбудораженной, но со второго взгляда он увидел, что это была не просто однородная толпа, а что-то вроде кекса с изюмом. Многого не надо, чтобы возбудить и без того обеспокоенную толпу, там крикнуть, тут толкнуть… заботливо вовлекая каждого взвинченного, сомневающегося индивидуума в некую, не существующую на самом деле, сообщность.

Детрит по-прежнему стоял неподвижно, не обращая никакого внимания на все возрастающий шум. Но Кольцеплавит… черт побери! Он горячо спорил о чем-то с дварфами, стоящими впереди. Никогда не спорь! Никогда не позволяй себя втягивать в разборки!

— Капрал Кольцеплавит! — завопил он. — Ко мне!

Дварф повернулся и тут из толпы вылетела половинка кирпича и со звоном ударилась об его шлем. Он повалился, как срубленное дерево.

Детрит метнулся с такой скоростью, что не успел Кольцеплавит упасть на мостовую, как тролль уже пробился сквозь толпу. Его рука погрузилась в кучу сбившихся дварфов и вытянула сопротивляющуюся фигуру. Он развернулся, протискиваясь через проход в толпе, который не успел еще сомкнуться за ним, и оказался перед Ваймсом прежде, чем шлем Кольцеплавита прекратил вращаться.

— Отлично, сержант, — произнес Ваймс, почти не размыкая губ. — У тебя есть план, что нам делать дальше?

— Я мастак по тактическим решениям, сэр, — ответил Детрит.

Замечательно. Что же, в такие моменты, как сейчас, нельзя вступать в споры и нельзя отступать. Ваймс вытащил свой значок и поднял его.

— Этот дварф арестован за нападение на офицера Стражи! — закричал он. — Расступитесь, именем закона!

И, к его изумлению, толпа затихла, как затихают обычно дети, почувствовав, что на этот раз учитель рассердился всерьез. Возможно, на них подействовали слова, начертанные на значке. Их ведь нельзя стереть.

В полной тишине из свободной руки дварфа, которого крепко держал Детрит, выпала другая половинка кирпича.

Годы спустя, Ваймс мог закрыть глаза и вызвать в памяти стук, с которым он упал на мостовую.