Профессиональная интуиция - Марина Серова

Человек в форме вытянулся чуть ли не по стойке «смирно» и быстро и тихо заговорил. Горшенин, также вполголоса, задал вопрос, затем еще один. Я слышала только приглушенные голоса. Удалось разобрать только несколько слов, из которых я поняла, что в «лагере» какие-то сложности. Пару раз прозвучало слово «доктор». Разговор шел также о каком-то посетителе, но подробностей я так и не уловила. Главное, что мне удалось уяснить, так это то, что Горшенин задерживаться здесь надолго не собирается.

Горшенин и тот, второй, прошли внутрь, дверь захлопнулась со звонким щелчком. Я выждала некоторое время, но фонарь над воротами продолжал гореть. Пришлось отодвинуться еще дальше — на расстояние, достаточное для того, чтобы пересечь дорогу, не опасаясь при этом быть замеченной.

Обогнув по окружности освещенный участок, я оказалась около одноэтажного здания, несколько выступающего по эту сторону ограды. Дверь, ведущая в него, также была металлической, слева от нее находилось узкое неосвещенное окно. Здание представляло собой типичный контрольно-пропускной пункт, состоящий из нескольких помещений и с левой стороны вплотную примыкавший к металлической опоре ворот. Входная дверь находилась ближе к правому торцу, метрах в пяти от угла.

Над дверью горела тусклая лампочка, защищенная сверху металлическим козырьком. Объектива видеокамеры я нигде не заметила, но маячить непосредственно перед дверью все же не рискнула. Бетонный забор и выступающая за него почти на метр стена здания образовывали неплохое укрытие. Оттуда я и решила начать штурм. Пришла пора вторгнуться на территорию «лагеря».

Колючая проволока была натянута на металлические столбы, высоко выступающие над бетонными плитами ограды. Крайний столб находился на расстоянии нескольких сантиметров от стены здания. Ай-ай-ай, какой просчет! Какая брешь в обороне, господин Горшенин.

Вообще-то поверху ограды в таких случаях следует пускать «егозу» — фактически ту же проволоку, но переплетенную в виде толстой, упругой кишки. Когда-то, возможно, именно «егоза» здесь и венчала забор. Но потом ее, наверное, продали, подарили, увезли на дачу. Хотя, как именно на даче можно использовать «егозу», я понятия не имела.

Я пошарила по земле в поисках какой-нибудь веточки. Но ни одного дерева в пределах ближайших ста метров не наблюдалось, соответственно не было и веточек. Пришлось пожертвовать куском алюминиевой проволоки. Приготовив отрезок проволоки сантиметров тридцати в длину, я изогнула его под тупым углом и швырнула на «колючку». Металл коротко звякнул о металл, но никаких сюрпризов не последовало. Я, в общем-то, и не ожидала, что по «колючке» будет пропущено электричество, но проверить никогда не мешает.

Изготовив из веревки некое подобие лассо, я взяла петлю в правую руку и быстрым движением метнула ее вверх, стремясь накинуть на металлический столб. Первая попытка полностью провалилась, при этом петля едва не застряла намертво, зацепив проволоку. Вторая попытка оказалась более результативной. Подергав за веревку, я позволила петле затянуться, надела перчатки и начала восхождение, упираясь ногами в бетонную плиту, а руками подтягиваясь на веревке. Сползти вниз петле не давала скрепленная со столбом проволока. Дошагав таким образом до верхнего края бетонной плиты, я сняла со столба веревочную петлю и, используя столб в качестве опоры, перебралась на крышу здания.

Здание, как и следовало ожидать, было сильно вытянутым в длину и располагалось вдоль ограждения. Передвигаясь в полуметре от края крыши, я смогла составить некоторое представление о внутреннем устройстве «лагеря». Кроме ангара и КПП, на территории имелось еще несколько построек, большей частью одноэтажных. В некоторых из них горел свет. Не ярко, зато по всей территории освещалось также пространство между постройками.

Никакой активности в «лагере» не наблюдалось. Очевидно, все его обитатели находились внутри помещений. Но, обходя крышу по периметру, я все же пригибалась как можно ниже, чтобы не быть случайно замеченной кем-нибудь.

Спускаться в «лагерь» сейчас я не собиралась. Во-первых, для полномасштабной вылазки я не была в достаточной степени экипирована. Во-вторых, время для решительных действий пока не настало. Единственная цель, которую я преследовала на данный момент, — это посмотреть на «лагерь» и прилегающую местность собственными глазами, чтобы «привязать» имеющуюся о центре информацию к чему-то конкретному, существующему не только на бумаге и в моей голове.

К тому же недомолвки, обрывочные фразы, то и дело проскальзывавшие в беседах с Горшениным, порождали у меня много домыслов и предположений. Я понимала, что Игорь Викторович положил на меня глаз и подумывает привлечь к какой-то деятельности. Но какого характера может быть эта деятельность, сформулировать с достаточной степенью вероятности пока не получалось. Правда, подслушанные несколько минут назад обрывки разговора Горшенина с человеком в форме уже связались со сделанным чуть раньше выводом, что отставного военного по каким-то причинам интересует моя медицинская специальность. Но какие выводы, в свою очередь, можно было сделать из этих умозаключений, я пока не очень понимала. Не хватало информации, исходных данных. Знание о том, как в действительности выглядит место базирования центра, могло стать маленьким, но существенным звеном в общей информационной цепочке.

Кроме того, еще до установления контакта с Горшениным я чувствовала, что Центр военно-прикладной подготовки, президентом которого являлся Горшенин, каким-то образом должен играть ключевую роль в моем расследовании. Значит, рано или поздно я буду вынуждена пробраться на его территорию. Не исключено, что удастся сделать это легальным путем — по приглашению Горшенина или каким-то иным способом. Но во всех случаях, прежде чем начинать действовать активно на определенном объекте, следует собрать максимально доступное количество информации о нем. Это и являлось третьей и основной причиной моей сегодняшней, по сути дела, экскурсионной вылазки.

Собственно, я увидела все, что хотела увидеть. Точнее, все, что можно было увидеть. Теперь следовало или спускаться в «лагерь», или отправляться восвояси. Но первое, как я уже сказала, в мои планы пока не входило, хотя время в запасе еще и оставалось. Поэтому, вернувшись к исходной точке, я примерилась, собираясь просто-напросто спрыгнуть с крыши на землю.

При «восхождении» на ограду я упиралась в бетон ребрами подошв своих замечательных ботинок, по прочности и другим качествам ничуть не уступающих спецназовской обуви. Конечно, ограда при этом должна была испачкаться, хотя явных следов обуви и не останется. К тому же снова начинался дождь, он наверняка смоет грязь. В общем, совершать замечательное альпинистское упражнение с хождением по стене еще и для того, чтобы спуститься, острой необходимости не было. Высота относительно небольшая, внизу не асфальт или камень, а ровная земля, покрытая довольно толстым, хорошо пружинящим слоем грязи. Испачкаться при приземлении я не боялась — хуже мой вид, чем уже есть, все равно не будет. А спрыгнуть с высоты метров двух с небольшим труда для меня не составляло.

Внезапно до моего слуха донеслись чьи-то причитания. Высокий голос женщины хорошо был слышен в вечерней тишине. Она что-то жалобно приговаривала, то и дело срываясь на тонкие подвывания. Звуки доносились от торца здания, со стороны освещенного окна. На то, что в помещении, которое сейчас находилось прямо передо мной, горел свет и находились люди, я обратила внимание, еще когда забиралась на крышу. Но тогда я подумала, что там находится какое-нибудь служебное помещение, относящееся к дежурной службе или как это у них тут называется.

На крыше торчало несколько трубообразных металлических отростков сантиметров по восемнадцать в диаметре, выступавших над поверхностью крыши не менее чем на двадцать пять сантиметров. Очевидно, это были вентиляционные выходы. Один из таких отростков находился недалеко от торцевого края крыши.

Расстояние от уровня крыши до края окна приблизительно соответствовало моему росту. Я вынула веревку, один конец обвязала вокруг вентиляционной трубы, поставила одну ногу на самый край крыши, чуть стравила веревку и второй конец надежно закрепила вокруг голеностопа. То, что получилось в результате, по удобствам значительно уступало «штурмовому варианту» с креплением на уровне талии, но по надежности было ничуть не хуже. Кроме того, подвесной системы у меня все равно не было, тонкая веревка слишком сильно врезалась бы в тело, не помогла бы и тонкая прослойка одежды. А так ботинок надежно сидел на ноге, веревочная петля только способствовала крепости конструкции, а толстая кожа ботинка не давала веревочной петле сдавливать ногу. Немаловажно и то, что, действуя подобным образом, я имела возможность не оставлять «сюрпризов» в виде отпечатков подошв на стене из светлого силикатного кирпича.