Верни, если успеешь - Сергей Бакшеев

Осадчий приободрился. Преимущество на его стороне. Он уверенно шел по коридору, рука сжимала пистолет, глаза искали кровь жертвы. Вот капля на полу, вот еще одна. А вот беглец снова привалился плечом к стене. Его шатает! Стоп! На ручке двери кровь. Давыдов зашел в эту комнату. Она не должна быть проходной!

Осадчий посмотрел на странный рисунок на двери: из яйца вылупляется мозг. Он унял дыхание и толкнул дверцу. Внутри царила темнота. Он осторожно шагнул за порог и пошарил свободной рукой по стене, пытаясь найти выключатель.

И вдруг что-то с грохотом обрушилось на его голову. Осадчий отлетел в коридор, но устоял. Под ногами крутилось отломанное колесико офисного стула. Шлем с честью выдержал удар китайской мебели.

На второй серьезный замах противнику не хватило сил. Стул вылетел из двери на уровне пояса, однако точно угодил в колено. Осадчий сморщился от неприятной боли и отступил в сторону. Давыдов швырнул новый стул, выскочил из комнаты и сумел скрыться за углом до очередного выстрела.

Временное поражение не слишком расстроило генерального директора. Он видел обессилевшего противника и знал, что настигнет его.

Так и оказалось. Осадчий увидел Давыдова сразу за углом. Коридор упирался в единственную стеклянную дверь, которую безуспешно пытался открыть беглец. Осадчий похромал к цели. Он наметил себе дистанцию в три метра, когда безоружный противник не может оказать сопротивления, а промах исключен.

Михаил стоял у двери серверной. Бежать было некуда. Стеклянную дверь закрывал кодовый замок. Он помнил, что Моисеев открывал его. Игорь при нем ввел пять цифр, но какие? Что он говорил при этом? Про математику, которую нельзя забывать. Про золото, которое не блестит. Про число… Точно! Он имел в виду «золотое сечение»! Чему оно равно? 1,618 – это Давыдов помнил наверняка.

Михаил набрал четыре цифра на кодовом замке. Но коде пять цифр! Пропорция «золотое сечение» состоит из бесконечного числа знаков. Что следует после 1,618? Маленькая цифра, которой обычно пренебрегают. Какая? Ноль или единица? Попробовать и ту, и ту? А если Моисеев предусмотрел блокировку в случае неверного ввода?

Михаил обернулся. Человек в непроницаемом шлеме сделал последний шаг и остановился. Странная одежда: байкерская куртка и костюмные брюки, а туфли так вообще необычные. Михаилу показалось, что незнакомец хотел о чем-то спросить, но передумал. Ствол пистолета поднялся и нацелился в грудь Давыдова. Пальцы Михаила еще лежали на двух кнопках кодового замка. Ноль или единица? Выхода не было, он нажал ноль.

Тихий щелчок подтвердил, что он не ошибся. 1,6180 – «золотое сечение» и код замка серверной.

– Смотри! – показал Михаил вверх.

Осадчий невольно поднял голову и в следующий миг услышал стук закрывающейся двери. Он бросился за Давыдовым. Стеклянная дверь перегородила путь. Осадчий рассвирепел. Палец нажимал на курок, однако пули оставляли в толстом стекле лишь белые оспины. Патроны закончились. Осадчий потыкал в кодовый замок. Бесполезно. Давыдов заперся в маленькой каморке с приборами, из которой не было выхода. Он был виден, но его было не достать.

– Черт! Черт! Черт! – выругался Осадчий и ударил в грудь подоспевшего Черепа.

Один враг заперся за пуленепробиваемой дверью, другой, хоть и глотнул клофелин, до сих пор не свалился. Но есть и запасной вариант. Огонь сильнее любой пули.

– Надо забаррикадировать эту дверь. Тащи стол или что-нибудь тяжелое, – приказал гендиректор.

Когда дверь была завалена, он принес неразбившуюся бутылку абсента. Семидесятиградусная настойка смочила бумаги и пластик.

– Это тебе. – Осадчий взболтнул остатки абсента и передал бутылку Черепу. – Дай зажигалку и пей!

Череп запрокинул бутылку над открытым ртом. Щелкнула зажигалка. Огонь быстро набирал силу, помещение заполнялось дымом. Осадчий потащил Черепа за собой, заглядывая ему в глаза. Заметив, что тот теряет сознание, он пихнул его в раскрытую дверь, из которой Давыдов напал на него со стулом. Сбросил противный шлем, куртку и побежал к выходу.

Дело сделано. Череп готов, а Давыдову уже ни за что не выбраться из ловушки, которую он сам себе устроил.

Глава 23

– Олег Александрович, я выяснил про болезнь Дины Кузнецовой. – Потрясенный Бурков растерянно смотрел на Григорьева.

– Да говори ты!

– Она опережала время.

– Что это значит?

– Девушка заранее видела то, что вот-вот произойдет.

– Видела или угадывала?

– Видела. Это подтверждают эксперименты в клинике. Врачи говорят, что ее сознание опережало действительность приблизительно на двадцать секунд.

– Это не шутка?

– Наш журналист убедился, что существуют официально зафиксированные измерения. Доктор, лечивший Кузнецову, опубликовал статью в научном журнале. Разумеется, без указания имени больной.

– Подожди. Давай называть вещи своими именами. Получается, что Дина Кузнецова живет на двадцать секунд в будущем?

– Можно сказать и так.

– Шустрая девочка, – покачал головой полковник и встал из-за стола.

Григорьев задумчиво ходил по кабинету. За тридцать лет службы в госбезопасности он слышал о разных способностях человека. Существовала специальная лаборатория, которая изучала уникальные отклонения у людей и давала рекомендации об их использовании в работе спецслужб. Некоторые из необычных пациентов действительно приносили пользу.

– Я должен встретиться с ней и убедиться, – принял решение Григорьев.

– В чем? – не понял Бурков.

– Я должен встретиться с Диной Кузнецовой и убедиться в ее способностях.

– Олег Александрович, Кузнецову вылечили. Она теперь нормальная. Как все.

– Нормальная? – усомнился Григорьев.

– Так заявил доктор.

Полковник вернулся к столу и включил воспроизведение инцидента в «Шереметьево».

– Смотри! Вот Кузнецова идет, как все, и неожиданно вздрагивает. Запоминай время. – Полковник указал на таймер в нижнем углу экрана. – Она ищет взглядом… Находит… Продирается сквозь толпу и вцепляется в руку Гасанова. Уф-ф! – Григорьев вытер лоб. – Прошло девятнадцать секунд. Еще секунда – и прогремел бы взрыв! Дина Кузнецова спасла этих людей.

– Получается, она осталась прежней. Она видит на двадцать секунд вперед. Ее не вылечили.

– На наше счастье. – Григорьев посмотрел на часы. – Так, уже ночь. Девушка под контролем, до утра ее тревожить не будем. А нам надо готовиться к худшему.

– К чему?

– К митингу оппозиции, будь он неладен. Подготовь подробный план предстоящего мероприятия. Маршруты движения, где будут арки с металлодетекторами, где трибуна. Нам надо организовать наблюдательный пункт с хорошим обзором сверху.

Зазвонил рабочий телефон Григорьева. Полковник поднял трубку, выслушал сообщение и похвалил собеседника:

– Молодец, Савельев. Я напрягу ДПС через нашего генерала. Пусть выводят дополнительные наряды, но найдут эту машину.

– Какую машину? – поинтересовался Бурков, когда полковник закончил разговор.

– На Люблинской улице камера видеонаблюдения зафиксировала светлый «Фольксваген-пассат» с номерами, украденными на прошлой неделе с «Фольксвагена-поло». Это произошло минут через десять после того, как террористы покинули съемную квартиру. Уверен, это наша Фатима. Она сменила номер не только на квартире.

– Теперь ей не уйти.

– Да, мы у нее на хвосте. Но не забывай, есть твари, способные отбросить хвост, чтобы выжить.

– Она может пересесть на другой транспорт, – согласился майор.

– Гадать не будем. Ты получил задание? Работай!

Глава 24

Огонь сожрал бумаги, облизал стол, пополз по старому линолеуму и взметнулся по пластиковой обшивке стен. Едкий дым заполнял помещение лаборатории. Михаил Давыдов выбрался из-за серверной стойки и бросился к стеклянной двери. Пламя охватило груду офисной мебели, которой был завален выход. Михаил нажал на кнопку открытия двери, электрический замок отщелкнулся. Давыдов надавил на дверь – безрезультатно. Офисный стол расчетливо подпирал ручку с внешней стороны. Чтобы стол не сдвинулся, его заклинили железными ножками стульев. Михаил ударил по двери здоровым плечом, навалился, засопел от натуги. На другом плече открылась подсохшая рана. Михаил не обращал внимания на боль.

Под отчаянным напором дверь отжалась на полсантиметра. В образовавшуюся щель огромным плоским угрем вполз отравленный дым. Давыдов закашлялся и прекратил усилия. Отрезанный язык дыма рассеялся, а снаружи уязвленное бесформенное сизое тело клубилось от злости.

«Надо что-то делать, надо прорваться», – упорно твердил Михаил.

Он осмотрел тесную комнатушку. Зудящие серверы на стойках и мощный поток холодного воздуха с потолка.