Как жил, работал и воспитывал детей И. В. Сталин. Свидетельства очевидца - Артём Сергеев

А. С.: «Дорогой товарищ Киров».

Е.Г.: А Киров к нему?

А. С.: «Великий вождь». Конечно, это ирония была, ну, а на официальном уровне — товарищ Сталин, товарищ Киров. Киров понимал свою роль, свою близость душевную, и в личных отно­шениях у них не было никакой официальности. Только протокольная была официальность, там, конечно, не допускалось никакого панибратства. А в жизни, в личном общении можно было что угодно рассказывать, как угодно подтрунивать над некоторыми качествами, все это было имен­но чисто дружеское.

Е. Г.: Сталин обращался к людям на «ты» или на «вы»?

А. С.: На «вы», конечно! На «ты» он обращался только к близким (к Кирову, например), к детям. К людям посторонним, незнакомым, к подчинен­ным — на «вы». Обычное обращение — «това­рищ» и далее по фамилии. Например, «вы, товарищ Петров...»

Е. Г.: Почему именно в Сочи была дача Сталина?

А. С.: Мацеста. Когда создавался курорт, это было очень неблагоустроенное место и единственное, чем было известно, — морем. Но в Крыму то же море, и там более благоустроено, климат лучше. А Сочи — это Мацеста, возможность водами лечить болезни суставов, и я не исключаю, что ещё и потому, что Сочи — глубже в России. Крым больше подходил для отдыха, а Сочи — для лечения. Сохранилось много писем Надежды Сергеевны Аллилуевой к моей матери, как они стали ездить в Сочи, о том, что там сыро, болото, неблагоустроенно, дожди, нотам Мацеста, лечебная вода, которая так нужна. Думаю, лечение там помогало Сталину, иначе он не ездил бы туда.

Е. Г.: Как добирался Сталин до Сочи?

А. С.: Поездом. На даче Сталин пользовался автомобилем, привезенным из Москвы, «роллс-ройс» 1929 года выпуска, кажется. Потом обрат­но в Москву его увозили. В то время не было отечественных автомобилей необходимого уровня надежности. На «Л-1» он пытался ездить, на «ЗиС-101». Но неудачно. А во время войны был выпущен «ЗиС-110», на который Сталин сел и уже постоянно на нем ездил. Сталин всегда пользовался вещами отечественного производства, а импортными только в том случае, если у нас это не производили.

В Сочи мы как-то застряли на машине, надо было подкапывать, подбежали рабочие, вытащили машину. Сталин потом их спрашивает, сколько получают в месяц, в день, час, и им деньги каждому соответственно отсчитывает. Они: «Товарищ Сталин! Что Вы! Да мы бы на руках вынесли!» Сталин: «Нет, вы работаете, а я здесь отдыхаю. Вам надо восстановить силы». Они — ни в какую не берут деньги. Он тогда: «Кто из нас здесь старший?» Ему, конечно, мол, Вы. «А старшего слушаться надо». Он не допус­кал, чтобы за ним был долг или задолженность какая-то — ни копейки чтобы! И он всегда за этим следил — чтобы не быть так или иначе в долгу: все должно оплачиваться, труд челове­ка надо уважать. Это был один из главных его принципов.

Сталин всегда благодарил людей за услуги, за работу. Вот были в Абхазии. Кто-то кого-то из ружья приветствует — бах! Тот в ответ тоже — бах! Ну и потом у этого абхазца попросили барашка. Власик это организовывал. Сталин тут же отда­ет деньги за барана. Тот: «Коба, Коба (на Кавказе Сталина звали «Коба». —А. С.), нет, никогда в жизни не возьму». Сталин говорит: «Я приехал сюда отдыхать. Это когда царь ехал — он со своих подданных дань собирал. А я не царь и не барин. Ты трудишься, продукт твоего труда стоит денег. Я не приехал к тебе в гости. Вот когда я приеду в гости, ты меня угостишь».

В Сочи Сталин приезжал, как правило, в августе и был до сентября—октября. Перед праздно­ванием годовщины Октября возвращался и всегда был 6 ноября на торжественном собрании в Большом театре, 7 ноября — на военном параде и демонстрации на Красной площади.

После рабочей беседы, сидя за обедом, снова беседуем. Иногда я, попросив разрешения, вклю­чаю диктофон. Елена Юрьевна подает идеи, какие темы осветить, о чём Артём Фёдорович может поведать как никто. «Очень обидно, — говорит Елена Юрьевна, — что с этим поколением уйдёт эпоха, свидетельства о ней. И мне хочется, чтобы Артём Фёдорович оставил как можно больше воспоминаний».

Дружба с Кировым

Когда мы беседовали о даче в Сочи, вскользь упомянули о дружбе Сталина и Кирова. В то время как раз по телевидению шел очередной вал атак на Сталина в связи с тем, что он «руку приложил» к убийству Кирова. Решаем с Артёмом Фёдоровичем и Еленой Юрьевной, деятельно и сердечно принимающей участие во всех делах мужа, что расскажем о взаимоотношениях этих людей. И в очередной беседе с Артёмом Фёдоро­вичем Сергеевым мы говорим о дружбе Сталина и Кирова.

Е. Г.: Каковы были отношения Сталина и Кирова?

А. С.: Знакомы они были очень давно и по-настоящему дружили, эта была дружба по жизни. Чувствовалась теплота в их личных отношениях — они были единомышленниками и соратниками, но прежде всего друзьями. Это можно по­нять, если какое-то время наблюдать людей, а мне пришлось довольно близко наблюдать их с конца 1929 года и почти до последнего дня жизни Кирова. Надо сказать, что после Надежды Серге­евны самым близким Сталину человеком был Киров. Ближе друга у него не было. Потому первый страшный удар — смерть Надежды Сергеевны, второй удар — смерть Кирова. Смерть Надежды Сергеевны изменила Сталина в определенной мере, изменила его поведение, и смерть Кирова тоже. Это ужасные утраты, повлиявшие на его жизнь.

Надежда Сергеевна очень хорошо относи­лась к Кирову. В каждой семье порой случаются трения, напряжение в отношениях. Киров умел рассеять недоразумения, обратить их в шутку, растопить лёд. Он был удивительно светлым, лучезарным человеком, и его все в доме очень любили: и члены семьи, и работающие в доме люди. Всегда ждали его появления, вспоминали, когда его не было, между собой называли «дядя Киров», хотя даже мы, дети, обращались к нему «Сергей Миронович».

Он погиб 1 декабря 1934 года. Только прошел пленум, затем был большой парад, Киров присут­ствовал на этом параде, речь там говорил, будучи блестящим трибуном. Блестящим трибуном! Он уехал в Ленинград, и через день произошло это страшное несчастье. И для страны, и личное несчастье для самого Сталина — он лишился друга, с которым он, если можно так сказать, делил свою жизнь, свой труд, делился с ним своими мнениями и всегда мог откровенно поговорить, получить совет, если надо — поспорить о чем-то. И хорошо посмеяться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});