Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945 - Вальтер Гёрлиц

В 1829 году Мюффлинг ушел из Генерального штаба и был назначен чрезвычайным послом Пруссии, посредником в русско-турецкой войне. Его преемником стал генерал Вильгельм фон Краузенек, сын нетитулованного чиновника. Краузенек начал карьеру в прусской армии в должности инженера-географа. Затем был произведен в офицеры, служил в стрелковом батальоне и получил дворянский титул. При Шарнхорсте принимал участие в составлении нового прусского устава. Впоследствии стал командующим шестым армейским корпусом. Краузенек был начальником Генерального штаба, когда в июле 1830 года произошла революция во Франции и следом восстание в Польше. В тот момент казалось, будет трудно избежать вооруженного столкновения с Францией, и именно тогда на правый, немецкий берег Рейна вышли караульные части. Эти события подвигли Краузенека на создание плана защиты западных границ с помощью системы крепостей, своего рода «западной стены».

Как раз при Краузенеке в Генеральном штабе появились вдохновители великих войн 60-х и 70-х годов. В 1833 году в Генеральный штаб вошел премьер-лейтенант Гельмут фон Мольтке, в 1836 году капитан Альбрехт фон Роон, железный военный министр времен Бисмарка. Произошло еще одно примечательное событие: установление отношений с турецкой армией. По просьбе турецкого султана Мольтке вместе с другими офицерами Генерального штаба выступали в качестве инструкторов турецкой армии.

Эти были первые аккорды великой симфонии, однако эпоха Краузенека все еще испытывала влияние реакции. Даже возвращение Бойена, приглашенного Фридрихом-Вильгельмом III, мало что изменило. Краузенек, имевший до некоторой степени либерально-прогрессивные взгляды, не мог, даже если бы захотел, повлиять на ход событий. В 1848 году он с удовольствием воспринял известие о революции во Франции, но, когда революция докатилась до Берлина, он в испуге стал молиться о возвращении старого порядка. Когда в марте 1848 года в Берлине началось восстание, армия после тяжелых уличных боев ухитрилась остаться целой и невредимой. Казалось, победа гарантирована, но король отдал приказ войскам покинуть столицу. Офицерскому корпусу было нанесено оскорбление, о котором помнили спустя десятилетия. Для рабочих и представителей среднего класса, которые боролись за равенство в правах, армия превратилась в оплот реакции. Только ландвер в какой-то мере разделял чувства восставших.

Армия повела себя не самым лучшим образом. Для офицеров слово «демократ», писал Вальдерзе, ставший впоследствии начальником Генерального штаба, стало сродни словам «негодяй», «темная личность». Бисмарк, представитель юнкерства, заявил, что войска являются единственным ответом на демократию. «Жалкая клика вынашивала идею восстания» – такой была реакция знаменитого прусского гусарского полка. Когда некий лейтенант-инженер Рустов посмел опубликовать статью, в которой подверг критике армию, это государство в государстве, его по приказу военного министра арестовали. Позже он сбежал в Швейцарию и стал одним из наиболее известных военных писателей своего времени.

Армия холодно отнеслась к идее нового германского союза и франкфуртскому парламенту. Когда военный министр, сам некогда офицер прусского Генерального штаба, потребовал, чтобы войска принесли присягу конституционной монархии, и настоял на назначении члена династии Габсбургов на пост временного правителя Германии, офицерский корпус выразил бурный протест; преданность государству означает преданность королю, ничему и никому, кроме как королю. В 1849 году прусская армия подавила последние вспышки восстания в Саксонии и Южной Германии. Восстановился союз между королем, офицерским корпусом и протестантизмом. Возникла та особая атмосфера, которую мы связываем с Вандерзе.

В этой обстановке пост начальника Генерального штаба занял генерал-лейтенант фон Рейхер. Он был сыном органиста из маленькой бранденбургской деревушки. В юности пас овец. Поступил на службу в прусский пехотный полк в качестве клерка. Благодаря выдающимся способностям был произведен в офицеры, служил в уланском полку. В 1815 году был переведен в Генеральный штаб. Пользовался доверием брата короля, принца Вильгельма Прусского, человека, который в марте 1848 года сбежал в Англию. Во время мартовских беспорядков 1848 года Рейхер занимал пост военного министра.

Рейхер был простым человеком, но он был офицером, был возведен в дворянство и разделял точку зрения прусского офицерства. Он с отвращением наблюдал за революцией, поскольку она поставила под угрозу существующий порядок. Рейхер придерживался тех же простых убеждений, как бранденбургские крестьяне, которые в 1848 году отказались принимать участие в выборах в Национальное собрание, заявив, что король так долго управлял страной, что и теперь обойдется без их помощи. Все усилия Рейхера были направлены на поддержание особой позиции Генерального штаба в условиях, в которых осуществить это было особенно трудно. Как военный министр, он пытался сдержать власть военного кабинета. Однако в период реакции, последовавший после 1848 года, король, несмотря на парламент и конституцию, попытался превратить военный кабинет в личную канцелярию, занимающуюся делами армии, и дать ему исключительное право ведения всех военных вопросов. В период с апреля 1848-го по декабрь 1851 года сменилось более шести военных министров. Назревал конфликт. Неожиданно при Мантейфеле военный кабинет захватил власть, и возникла идея поглощения Генерального штаба военным кабинетом. Рейхер испытал огромнейшие трудности, пытаясь воспрепятствовать этой идее.

По сути, революция 1848 года была буржуазной. Но как либерализм периода Штейна – Гнейзенау в основном сопрягался с духовной и политической свободой образованных классов, так и революция 1848 года сопрягалась с классовой войной. Развитие промышленности вызвало появление новой сильной буржуазии, которая требовала полнейшего равенства не только в политической, но и в социальной сфере. Стремление к национализму, охватившее верхние слои среднего класса, привело к постепенному исчезновению прежних понятий о преданности правящей династии. Эта тенденция наблюдалась и в России, третьей по счету огромной реакционной державе. Экономический подъем в сочетании с растущим национализмом в конечном итоге привел к милитаризму.

Наступил момент, когда в ведение войны вмешалась наука. В Генеральном штабе возросло число офицеров, выходцев из среднего класса, занявших технические должности. Рыцарские традиции и топот кавалерии отошли на задний план. Наступило время специалистов, узких специалистов, людей ограниченных, более податливых к восприятию националистических идей, чем старое поколение офицеров, которым были ближе великие идеи их времени. Они жили в век Гете и германского гуманизма, который давал ясное и всестороннее представление о жизни. Но прежде чем говорить о смене обстановки, следует остановиться на личности Мольтке-старшего, на которого еще упали лучи заходящего солнца гуманизма.

Глава 4

ЧЕЛОВЕК-ТАЙНА

Гельмут фон Мольтке

I

Интересно, что именно Мантейфель предложил кандидатуру Мольтке как преемника Рейхера на должность начальника Генерального штаба, тот Мантейфель, который сохранил ведомство, первоначально называвшееся военным кабинетом (затем получившее название департамент по личным делам), которое заняло приоритетное положение по отношению к своему сопернику, Генеральному штабу. Однако не кто иной, как Мольтке, его собственный кандидат, круто изменил положение и решительно повел с ним тайную борьбу.

Фон Мантейфель очень напоминал Рюхеля, и Клаузевиц мог бы сказать о нем то же, что говорил о Рюхеле: в этой личности словно сосредоточился дух прусской воинственности. Грубый, малокультурный человек, испытывавший отвращение к «писакам» (к тем, кого Теккерей в своих романах называет «литераторами»).

Снедаемый честолюбием Мантейфель, тем не менее, придерживался несколько старомодного понятия о благородстве и отваге. Основной движущей силой практически всех его действий была ярость от того унижения, которое он испытал в 1848 году, когда высшее руководство армии отдало приказ отступить перед чернью. Больше всего ему бы хотелось, как-то заявил Мантейфель, растоптать революцию. Пруссия ассоциировалась у него с армией, а все то, что не было связано с армией, вызывало у него не просто непонимание, а неприкрытую ненависть. Его совершенно не интересовал тот факт, что промышленная революция изменила облик Пруссии, введя в действие огромные потенциалы и поставив массу новых проблем.

Пятидесятисемилетний генерал-майор фон Мольтке был полной противоположностью всемогущему генерал-адъютанту. На тот момент Мольтке был практически неизвестен в армии. С 1855-го по 1858 год он был адъютантом принца Фридриха Прусского (впоследствии императора Фридриха III). Он никогда не командовал не то что дивизией, а даже полком. Изящный, с тонкими чертами лица, высоким лбом, тонкими губами, он не производил впечатления сильного и здорового человека, но его спокойная, взвешенная манера поведения выдавала в нем истинного пруссака. Говорят, что умение разбираться в музыке и в табаке характеризует мужчину с положительной точки зрения. Мольтке предпочитал Моцарта и любил в одиночестве выкурить хорошую сигару. Читал серьезную литературу и относился к тому типу эрудированных офицеров, последними представителями которого были Сект и Бек.