Тайна в черной рамке - Владимир Григорьевич Колычев

какой там сейчас общак, – скривился Пашня.

– А вот это мы и узнаем. Когда Свища на нож поставят. Или на кукан.

– Слышь, ты берега не теряй! – вскинулся Кривой.

– Я не понял, братан! Свища здесь нет! – Захар ощерился и раскинул руки. – Ты чего ему хвост лижешь?..

– Да я тебя сейчас! – Кривой вскочил со своего места.

Но Захар резко повел рукой, и в руку лег компактный короткоствольный револьвер. Кривой сел на задницу, возмущенно глянул на Пашню. Не должен был Захар проносить на встречу с ними ствол, но так у него везде свои люди, в том числе среди быков, которые охраняли Пашню и Кривого. Да и сколько там той охраны, два лба.

– Ты давай думай, как Михаила Борисовича вытаскивать будешь, – спрятав пистолет, с усмешкой сказал Захар.

– Да тут не только его вытаскивать… Гаврилу, падлу, нужно мочить! – сквозь зубы процедил Кривой.

– Давай, мочи!

– Захар, давай не начинай!.. – скривился Пашня. – Тебя в эту тему вписали, ты сейчас наши глаза. И руки.

– Глаза… Свища конкретно прижали, закрыли так, что мышь не проскочит. Завтра предъявят – и сразу на крытку.

– Может, по пути перехватим? – буркнул Кривой.

Захар фыркнул, глядя ему прямо в глаза. И ведь не думает он всерьез, что Свища можно отбить у ментов. Для понта сморозил.

– Ты только скажи, я тебе нормальной травы подвезу. Не надо плохую траву курить, голова плохо думать будет.

– Ты меня уже достал! – надулся Кривой.

– Гаврилу из игры нужно выводить, – сказал Захар, стараясь не обращать на него внимания.

– Ну а я что говорил? – глянув на Пашню, спросил Кривой.

– Мочить не надо, нужно выводить. Он ведь не просто так Свища сдал, Карамболь над ним стоит.

– Открыл Америку! – фыркнул Кривой.

– Карамболь старый, Карамболь плохой, а Брайтон молодой, – продолжал Захар. – Брайтон знает, что делает. И зачем он это делает.

– Брайтон? – Пашня вопросительно уставился на Захара.

– Инфа стопудовая, Брайтон Гаврилу отработал, Брайтона нужно мочить на глазах у всех! Гаврила должен узнать, что Брайтон кончился. Узнать и испугаться. Тогда он точно заднюю включит.

– А если нет?

– Тогда замочим и Карамболя.

– А это реально?

– Все на мази! – небрежно ответил Захар.

Есть у него люди, которые отработают вопрос четко и не засветятся. И как на Брайтона выйти, он знает. Надо всего лишь начать.

– Ну тогда в чем дело? – повеселел Пашня.

– В Брайтоне дело. Сразу мы его не возьмем. А он человек опасный. И тебя может взять, и Кривого, а потом ментам сдать. Будете в хоре с Гаврилой петь, Свища топить, – с ухмылкой спрогнозировал Захар.

– Кто в хоре с Гаврилой?! – ошалел от его наглости Пашня.

– Нет у меня уверенности в тебе, братан. И в тебе тоже. – Захар холодно посмотрел на Кривого.

– Ты с какого дуба рухнул, фраер? – вскинулся тот.

– Я сейчас верю только в себя, – усмехнулся Захар.

Сейчас он просто обязан был показать, сколько в нем веры в себя. И доказать, что на него можно положиться. Ведь только он может решить проблему – вырвать Свища из лап закона. А потом уже решить вопрос с ним самим.

– Ты что задумал, Захар? – Глазки у Пашни трусливо забегали.

Он раньше Кривого понял, что происходит.

– Не верю я вам!

В руке у Захара снова появился револьвер. Кривой возмущенно взревел, вскочил со своего места, но Захар два раза нажал на спусковой крючок. Кривой с пулей в голове и в горле рухнул на пол.

– И тебя надо спрятать, братан! – ухмыльнулся Захар, снова стреляя.

Он всего лишь уложил Пашню рядом с Кривым. Но спрятать их будет нетрудно. Трупы отнесут на болото, сбросят в трясину, и прощай, Родина. Люди для этого есть. Верные люди, надежные…

* * *

Сарычеву скостили срок не просто так, за ним установили наблюдение, он должен был привести уголовный розыск к деньгам. Одну сумку в конечном итоге уже нашли, осталась вторая, но полиция не могла постоянно держать Сарычева в поле зрения. Поэтому за ним уже не следили, а всего лишь посматривали. Прокофьев знал, что Сарычев до сих пор держит Вельяминова в ежовых рукавицах, не позволяет ему спать со своей женой, но заставляет содержать и себя, и семью. Хорошо устроился, надо сказать.

И по бабам Сарычев гуляет без всякого зазрения совести. Сначала с женой Вельяминова закрутил, затем с его секретаршей… Пробил Прокофьев Горбушу, узнал, с кем Сарычев гулял в клубе.

Прокофьев мог снарядить к Вельяминову кого-нибудь из оперов, но решил отправиться к нему сам. Официально Сарычев к делу не привлекался, вся вина за убийство Асвалова лежит на Свище, следствие крутится вокруг него. Свищ молчит, не колется, зато Гаврилов держит взятую высоту, не отказывается от своих показаний. Работа идет, а Сарычев в этом деле всего лишь сбоку припека, и то известная только Прокофьеву. Ему эту тему и раскручивать.

Завод работал в обычном режиме, в цехах – производство, в административном секторе – контроль за ним и организация рабочего процесса. В приемной директора за компьютером сидела симпатичная или даже красивая девушка, серьезная, сосредоточенная. Строгая прическа на каждый день, скромный, но безупречный макияж, взгляд спокойный, сосредоточенный, все мысли только о деле. На кармане рубашки бейджик: «Екатерина Карлова. Секретарь-референт».

Когда Прокофьев вошел, девушка оторвала взгляд от монитора и посмотрела на него. Он интересовал ее исключительно как посетитель, во всяком случае, так показалось. Одет вроде бы неплохо, выглядит представительно, на проходимца не похож, на бандита тоже.

– Вильямина Вильяминовича сейчас нет, – с милой улыбкой, но сухо сказала она.

– А мне нужна Екатерина Карлова, его секретарь-референт – Прокофьев вынул из кармана удостоверение, раскрыл его.

– Вы из полиции?

Девушка почти не изменилась в лице, но вдохнула полной грудью. Так бывает, когда от волнения начинает быстро колотиться сердце и в крови резко падает уровень кислорода.

– Подполковник Прокофьев.

– Прокофьев? – Екатерина приложила руку к груди, пытаясь успокоить дыхание.

– Вы обо мне слышали? – Егор внимательно смотрел на девушку.

– Да, слышала… Вильямин Вильяминович говорил.

– А Сарычев?

– Сарычев? – Девушка задумалась, говорить или нет, а ее нежные щечки пошли красными пятнами.

– Сарычев Аркадий Васильевич.

– Вы знаете? – Екатерина снова приложила руку к груди, на этот раз чтобы унять дрожание в голосе.

– Знаю.

– Я не хотела бы говорить об этом здесь, – тихо сказала она.

– Мы можем выйти на свежий воздух.

– Если можно.

Екатерина взяла из шкафа кожаный плащ, оделась и вышла. Прокофьев вышел вслед за ней. Через пожарный выход они покинули здание. На свежем воздухе девушка полезла в карман за сигаретой.

– Вы не против? – спросила она.

– Да вы