Заказ на (не)любовь (СИ) - Яфор Анна

— О какой правде вы говорите? — перевожу взгляд на лицо мужчины и пугаюсь застывшей в глазах темноты.

— О той, от которой вы сбежали, Варя, — он больше не улыбается. — Только в ней нет ничего страшного. Неведенье намного хуже, поверьте мне.

Глава 12

Мне не становится понятнее. Вернее, я изо всех сил гоню от себя мысли о том, что он может знать… Это же просто немыслимо! Невельский не похож на мазохиста, если бы ему в самом деле было известно, как ведет себя его жена, разве он стал бы целовать ей руки и смотреть таким теплым и проникновенным взглядом? Это взгляд, тогда в ресторане, я помню слишком хорошо. Самый лучший аргумент для наивных дурочек, решивших попытать счастья в отношениях с шефом. Только бесполезно, бессмысленно, ведь он слишком любит свою жену. Но тогда что означает сделанное сейчас заявление?

— Вы совсем ничего не съели, — я киваю на тарелку с нетронутым угощением. Надо переключиться, поговорить о чем-то другом. В конце концов, сегодня его день рожденья, и если у меня нет подарка, можно хотя бы не портить настроение дальше. Видно же, что ему тяжело.

Мужчина отставляет бокал, но за еду не принимается. Какое-то время молчит, а потом неожиданно предлагает:

— Давайте я отвезу вас домой. Вечер скоро закончится, да и наелись уже все. Думаю, что вы вполне можете сбежать.

Такое предложение изумляет ничуть не меньше приглашения поработать в его доме. Да, дел и правда остается не так уж много, в этом я готова с ним согласиться. Но чтобы он подвозил меня? Для этого не существует никаких логических объяснений. Как и оправданий. Нет у меня права пользоваться его добротой. Будь я сейчас вместе с Соней, его желание помочь можно было бы списать на заботу о дочери, на попытку узнать ее получше. Но Сонечка находится дома и, скорее всего, давно спит. А значит, у Невельского нет других поводов проявлять ко мне хоть какое-то внимание. Тем более, бросать гостей и уезжать с приема в честь собственного дня рождения.

— Спасибо, но в этом совершенно нет необходимости, — возражаю, поднимаясь со скамьи. Вообще не стоило сидеть здесь рядом с ним и пытаться вести беседы. Мое место — среди других официантов, а его — рядом с …

Судорожно выдыхаю, понимая, что даже в собственных мыслях не могу успокоиться по поводу того, что увидела в доме. Если бы Лев и захотел сейчас оказаться рядом с женой, лучше, чтобы он не предпринимал попыток снова ее найти.

— Я закончу, а потом вызову такси.

— Это плохая идея, — на его лице вновь появляется едва различимая улыбка. — В такое время такси сюда или вовсе не доедет, или вам придется ждать его полночи. К чему лишние задержки? Тем более, я все равно собирался в город.

Я только что переживала о неуместности его предложения, а после этих слов чувствую, как растекается внутри горечь разочарования. Дело совсем не в том, что он проявляет ко мне какое-то особенное внимание — нам всего лишь по пути. Но даже это не позволяет расслабиться и принять приглашение: не могу не думать о том, как воспримут мой отъезд вместе с шефом другие работники. Та же Логинова. Страшно представить, какие выводы она сделает и что начнет рассказывать обо мне.

Нет, я не боюсь за свою репутацию. Давно перестала беспокоиться о том, какое мнение сложится у окружающих в отношении меня. Да и весомость слов Виктории — под большим вопросом. Но не хочу, чтобы вместо с моим трепали имя Невельского. Слишком хорошо знаю, до каких извращенных выдумок могут дойти те, кому только и надо, что найти повод.

Лев этого не заслуживает. Ему и так предостаточно в жизни проблем, чтобы еще разбираться со сплетнями. Поэтому я качаю головой и начинаю медленно отступать по дорожке в сторону празднующей толпы. Но он опережает меня, быстро поднимается со скамейки и оказывается рядом, преграждая дорогу.

— Варя, пожалуйста. Вы же наверняка хотите поскорее оказаться дома, с дочкой. Давайте не будем терять время, — и, словно догадываясь о моих потайных мыслях, добавляет: — Я буду ждать вас в машине, она на стоянке на заднем дворе. Забирайте вещи и приходите.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я совсем не уверена, что поступаю правильно. Вообще за последние дни сомневаюсь больше, чем когда-либо раньше. И все эти сомнения так или иначе связаны с Невельским. Моя жизнь будто сделала кульбит, и перемены стали происходить быстрее, чем я успеваю к ним подготовиться.

Отправившись за вещами, нарочно тяну время, надеясь, что он не станет ждать и уедет. Задерживаюсь, чтобы отнести заказ окликнувшему меня мужчине, а потом еще несколько раз прохожу мимо гостей в надежде, что понадоблюсь кому-то из них.

Но все, похоже, уже действительно наелись и в услугах официантки не нуждаются. Даже Логинова, заметив меня, равнодушно отводит взгляд, не делая никакой попытки задержать и сказать очередную гадость.

Все как будто содействует моему отъезду… с Ним.

И нет, он не уезжает, дожидается меня, несмотря на то что прошло уже довольно много времени. И даже вида не показывает, что я доставила ему хоть какие-то неудобства. От этого еще сложнее. Он слишком терпелив ко мне. Слишком внимателен. И это не может не волновать. И хотя я понимаю, что не должна обольщаться, приказываю себе отбросить подальше розовые очки и смотреть на все реально, не выходит. Ищу в его действиях скрытый смысл, поддаюсь глупым и эфемерным мечтам. Зачем-то представляю, как у нас с ним все могло бы быть, если бы…

Мои размышления прерывает телефонный звонок. Рита звонит редко, и потому сердце сразу же заходится от тревоги.

— Что-то случилось? Что-то с Соней? — задерживаю дыхание, боясь услышать ответ. Мужчина за рулем хмурится, поворачиваясь ко мне.

— Ну, мать, ты и паникерша, — отзывается сестра. — Почему сразу случилось-то? Звоню сказать, что Соня уснула.

Закрываю глаза, с облегчением выдыхая.

— Ты обычно об этом не докладываешь, — силюсь улыбнуться, как будто она может меня видеть.

— А я и не докладываю, — парирует Рита. — Позвонила, чтобы сказать, что жутко хочется спать и нет сил тащиться домой. Я заночую у тебя? Тем более, с утра надо в одно место неподалеку, отсюда будет проще добираться.

— Конечно, оставайся, — могла бы и не спрашивать, знает же, что я не буду против.

— Тогда спокойной ночи, работай спокойно, можешь не спешить. Только не шуми, когда приедешь, — слышу, как она зевает в трубку, а потом отключается. Опускаю телефон на колени, лишь теперь замечая, что так сильно стискивала его, прижимая к уху, что сработала громкая связь. Выходит, Лев слышал весь наш разговор?

— Простите… — бросаю на него виноватый взгляд. — Случайно нажала.

— Все в порядке, — он кивает, не оборачиваясь ко мне. Всматривается в тонущую в полумраке дорогу. Здесь, за городом, в окружении густого леса значительно темнее, несмотря на самый разгар сезона белых ночей. Встречных машин почти нет и кажется, что мы в каком-то отдельном мире. Вдали от всех остальных на свете людей.

Я смотрю туда же, куда и он: на дорогу. Несмотря на позднее время спать не хочется. Как раз наоборот, предпочла бы вот так ехать и ехать дальше, как можно дольше. Чтобы эта дорога не заканчивалась. Чтобы не прерывалось то хрупкое, почти неосязаемое, что объединяет нас.

Мы оба молчим, и лишь когда впереди становятся видны огни города, Невельский снова поворачивается ко мне.

— Варя, если вам теперь не надо спешить домой, может быть, заедем на набережную? Когда вы в последний раз гуляли летней ночью?

Это какой-то неправильный день. Нереальный. Я не должна оказаться в доме Невельского, не должна сидеть с ним в прохладе сада. Не должна ехать в машине. И, уж тем более, соглашаться на ночную прогулку. Это даже не относилось к категории запредельных мечтаний: я и думать о таком себе не позволяла. Что вообще происходит в моей жизни?

— Варя?

Закрываю глаза, вслушиваясь в звуки его голоса. Знаю, что нельзя соглашаться. Это опасно, слишком опасно, потому что я и так уже потеряла голову. Влюбилась, как глупая, наивная девчонка. Не просто со стороны восхищаюсь им, как раньше, как другие сотрудницы, нет, я позволила ему приблизиться. На недопустимое расстояние. Впитываю его присутствие, тепло, растворяюсь в близости и получаю от этого такое удовольствие, которого, кажется, не испытывала никогда в жизни.