Приказано влюбить (СИ) - Хабарова Леока

Лена с торжественным видом вытащила из морозилки запотевшую бутылку шампанского.

 - ... немного пошалить!

Евгений заморгал, не веря глазам.

Бухло!

Не водка, конечно, и всего одна бутылка, но всё-таки... Какой-никакой алкоголь.

 - Чуть-чуть можно, - подмигнула Варина подруга и на редкость ловко откупорила бутылку.

Женя дёрнулся от хлопка. Благодетельница наполнила фужер на длинной ножке и протянула ему.

 - Ну, за тебя! - Хрусталь коснулся хрусталя, и Лена пригубила шипящий напиток.

Евгений последовал примеру, но ограничиться глотком не сумел - бокал как-то сам собой выпился до самого дна.

 - Эй-эй, полегче! - благодетельница звонко рассмеялась, но фужер ему обновила. - Жаль, клубники нет. Люблю шампанское с клубникой. А ты?

"А я люблю первач солёным огурцом закусывать", - подумал Женя и пожал плечами. Шампанское щекоталось, пузырилось, но...

Это точно алкоголь?

Какая-то непонятная фигня.

Он и этот бокал прикончил слишком быстро, а эффекта так и не почувствовал. Зато после третьего захотелось говорить. Только вряд ли это от шампанского. Просто Лена болтала и болтала, вопросы задавала какие-то дурацкие, и приходилось отвечать - писать в блокнотике. И это достало. Вот зачем ей знать, что у него было по географии, или играл ли он в Зарницу?

Зато она ни разу не упомянула Чечню. Ни разу.

Спасибо тебе, Непонятная Лена...

 - А давай на брудершафт? - предложила она, в четвёртый... или даже в пятый раз наполняя его бокал.

Женя кивнул. Ничего против брудершафта он не имел. Да и не знал толком, что это за бурдер... брудер... какой-то там шафт.

Оказалось надо переплести руки и выпить. Забавно получилось.

Но потом Варина подруга приблизилась к нему и, понизив голос, сообщила:

 - После брудершафта принято целоваться. Забыл?

Евгений сглотнул. Да он, как бы, и не помнил особо...

Пути к отступлению были отрезаны. Блестящие серые айсберги Лениных глаз гипнотизировали, пригвождая к месту, лишая воли. Девушка подалась вперёд, и Женя уловил нежный цветочный аромат, исходивший от тёмных волос. Сердце долбило в грудную клетку молотом: дын-дын-дын-дын-дын. Того и гляди, насквозь протаранит. Время замерло, даже стрелки часов застыли. Звуки пропали. Ладони вспотели, а голова кружилась, будто он два часа мотылялся в центрифуге [2].

Чёрт! Что ж делать то?

 - Закрой глаза, - шёпотом подсказала Лена, и Евгений послушался.

Нежное-нежное прикосновение. Сладкое. Мягкие губы захватили сначала верхнюю губу, потом - нижнюю...

Вконец растерянный Женя боялся пошевелиться, или умереть, или...

Всё в башке перепуталось, перевернулось.

Внизу живота мучительно заныло, член мгновенно ожил, напрягся, затвердел...

Но это было неправильно. Совсем... совсем неправильно! Разве может он... с ней... её... когда его самого...

Чёрт!

Собрав последние силы в кулак, он отстранился и вскочил. Открыл рот, вспомнил, что говорить не может, и закрыл. Развернулся и вихрем рванул в свою комнату. Захлопнул дверь и привалился к ней спиной.

Чёрт!!!

Глаза жгло от непролитых слёз, грудь вздымалась часто-часто, а ладонь сама собой легла на затвердевшую ширинку...

1. Чапельник - это съёмная ручка для чугунной сковородки.

2. Женя имеет в виду центрифугу, при помощи которой тренируют космонавтов и летчиков.

 =24. Дочь полка - старлей Сабитова Ленара Назировна

 - Это фиаско, братан, - прыснул Стёпа в телефон.

 - Не смешно, - буркнула Ленара. - Что он там делает? Мне стОит ворваться?

 - Не хочу тебя расстраивать, но он дрочит, - отозвался напарник. - Так что врываться точно не стОит.

 - Прекрати глазеть на него, хренов извращенец! - приказала Сабитова и захлопнула телефон.

Вот же жопа!

Хотела же как лучше! Всё проанализировала от и до! И в итоге...

Твою же мать! Если Котов узнает - капец ей.

Обидно-то как, обидно! Клиент только-только начал потихонечку... жить. Каждое утро, когда она убегала на "работу", Тихонов теперь делал зарядку: отжимался, качал пресс, засунув ноги под кровать, а потом снова отжимался так и эдак. Он-то думал, никто не видит, а они со Степашей хрустели чипсами и считали подходы... Женя оказался на удивление хозяйственным парнем: посуду мыл, носки не разбрасывал, всё вокруг норовил сложить аккуратной стопкой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

"Воспитание", - говорила Сабитова напарнику.

"Армия", - возражал тот.

И вот, в погожий апрельский денёк его двадцатичетырёхлетия, она ухитрилась всё испортить.

Как, однако, жаль, что нельзя перегрызть глотку самой себе. Надо же! Поторопилась. Испугала мальчишку поцелуем...

Ленара и не подозревала, что настолько страшна.

Хотя... Что за глупости? Испугался он вовсе не её, а себя самого. Своего желания. Внезапно нахлынувшей страсти, к которой, возможно, совсем не готов... или думает, что не готов, что в принципе - одно и то же. Но... ведь это был всего лишь поцелуй, и Сабитова даже в мыслях ничего большего не предполагала!

Засада...

Она устало опустилась на стул и допила шампанское из горлышка. Там осталось-то на глоток. Сунула в зубы сигарету и снова набрала Стёпу.

 - Ну что там, он закончил? - спросила без лишних предисловий.

 - Да, - последовал ответ. - И, похоже, к тебе намылился.

 - Принято. - Сабитова дала отбой, убрала сигарету обратно в пачку и спешно обернулась ангелом, спустившимся с небес на грешную землю.

А имя ему - "Варина подруга".

Правда, ангелу пришлось подождать. В первую очередь Женя направился в ванную и проторчал там добрых пятнадцать минут. А оттуда, вопреки ожиданиям, хмурой тенью нырнул обратно в спальню.

"Нет уж, дружище. В таком душевном раздрае я тебя не оставлю, не надейся даже", - подумала Ленара и двинулась следом.

Но... перед тем как войти - постучала.

Мало ли...

 - Женя... - тихонько позвала она и вошла в темноту. Клиент сидел на кровати, уронив голову на руки.

"Ох ты горе моё! - подумала она. - Ну... хоть напряжение снял. Уже хорошо".

 - Жень... - Сабитова устроилась рядом. - Я... я не хотела тебя расстраивать. Прости...

Она потянулась коснуться его, но боец шарахнулся.

Ленара закусила губу.

Регресс. Откат. Все старания псу под хвост! Придётся начинать всё с самого...

И вдруг он вскинул голову и встретился с ней взглядом. Сабитова вздрогнула и замерла.

Столько же всего в этом голубом взгляде намешано! Боль, ненависть, тревога, обречённость...

До самого дна душа исковеркана. И губы дрожат...

Но он не заплачет. Нет, он ни за что не заплачет. Он же - мужчина! Наверняка именно такую установку себе в голову вбил. Не иначе.

Глупый...

Он не заплачет. Не закричит... и не заговорит. А порой это крайне полезно: выговориться и как следует проораться.

 - Иди сюда, хороший мой. - Она притянула его к себе. Прижала. Крепко, ласково. - Я никому не дам тебя обидеть, слышишь? Никому и никогда. Обещаю. Ты мне веришь?

Кивнул. Вцепился. Напрягся, явно подавляя всхлип.

Что же они сотворили с тобой, парень? Ты ведь даже рассказать не можешь, как сильно тебе больно. И вовсе не потому, что речь пропала. Вовсе не потому...

Она снова поцеловала его. На этот раз в щёку. На губах остался солоноватый привкус.

Я сумею уберечь тебя, Подарочек...

=25. Старший сержант Евгений Тихонов

Женя не представлял, как Вариной подруге это удавалось, но носатый хлыщ ходил у неё по струнке. Лена заявила, что в больницу они больше не поедут, а идею о визите доктора Шрая к ним зарубила на корню. Поэтому в ход пошёл последний вариант: они сами отправились в гости к улыбчивому врачу. Евгения эта затея особо не радовала. Да его вообще в последние дни ничего не радовало: после катастрофы с поцелуем, он не знал, какими глазами смотреть на Непонятную Лену.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})