Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я лежал на краю холма, распределив своих бойцов. Заходить на другую сторону холма, чтобы перекрыть всю низину я не стал, не хотел распылять силы. Мы ждали рассвета. Это была тревожная тишина, которая держит в напряжении ожидания событий. Небо и земля слились в единой темноте, лишь внизу горели факелы у постовых.
Я вспомнил, что когда я обсуждал с начальником правительственных войск, что был моим заместителем в походе, тактику, он спросил деловито:
– Пленных брать?
– Обязательно. Пленные нам нужны. Ты их на себе понесёшь или машину выделишь для перевозки?
Он всё понял.
Когда жёлтый алмаз Солнца появился над верхушкой сопки, а в низине был ещё полумрак, я достал ракетницу и, подняв вверх, выстрелил. Зелёная ракета повисла в воздухе, и она ещё не успела потухнуть, как раздались выстрелы. В лагере началась паника. Палатки прошивались пулями и крики тех, кого они доставали не были слышны в грохоте автоматов. Выстрел гранатомета, разнёс палатку начальников, которую мы вычислили. Двигаться навстречу друг другу я запретил, чтобы не положить своих. Через полчаса обстрела, я дал красную ракету. Зачистку лагеря решил не проводить, чтобы уберечь солдат от потерь. Но потери были и так. Повстанцы были опытными воинами и умели целиться. Среди моих бойцов потерь не было. Через полчаса мы собрались в условленном месте. Потери местных войск – человек двадцать. Проведя осмотр выживших, мы направились к машинам.
Есть такое понятие самоконтроль. Мне следовало бы сто раз вспотеть, прежде чем расслабиться. Надо было оставить своих при машинах. Я не могу обвинять, что солдаты правительственных войск, те, кто остался при машинах нас и предали, это не очень укладывалось. Это могли из лагеря повстанцев передать о нападении, но теперь это не проверишь, и понял это всё чуть позже, в одно мгновение. До машин добрались спокойно. Прежде чем тронуться в обратный путь, дал команду на отдых и обед. Воды было мало, и я позвал своего лейтенанта.
– Возьми, – и протянул ему несколько бутылок виски, – это лекарство. Если будут пить местную воду, то потом пусть сразу запивают виски для дезинфекции, и не наоборот, – пояснил я.
Обратно мы ехали другой дорогой. «Кто я здесь? Наёмник? Получается, что так. Здесь была война, и я воевал на стороне правительственных войск. Кто был прав в этой стране, пожалуй, не могли бы разобраться и местные жители, но наше государство согласилось на оказание помощи и вот я здесь. Я умею стрелять, убивать, хотя к этому и не стремлюсь. Был ли у меня выбор? Здесь нет. Он был много лет назад, а сейчас я здесь обычный военный. Нет, не обычный. Я учил местных воевать, учил закладывать взрывчатки, учил подрывать неугодных правительству руководителей повстанцев, учил агентов разведке, а не только участвовал в боевых операциях».
Мне вспомнился случай, когда мы взрывали машину, чтобы показать, что погибнет именно тот, кто должен, а не тот, кто рядом. Наглядность самый лучший пример. Человек всегда боится, что его уберут после выполнения операции или используют, как смертника. Он должен был видеть своими глазами, что и как.
Погрузившись в свои размышления, я задремал, сказалась бессонная ночь. Из дремоты меня вывел взрыв. Головная машина разлетелась от прямого попадания. Я вывалился из кабины, в падении стреляя на звуки выстрелов, что звучали со стороны степи. Показавшаяся над холмом голова дёрнулась и исчезла. Не зря учил меня Мигель стрелять в падении. Доли секунды спасли мне жизнь. Я упал на песок. С обеих сторон дороги раздавались выстрелы. Размышлять, кто был их информатором, не было времени. Солдаты высыпали из машин. Разбираться, кто выживет, будем потом. Я не успел отползти от машины, последнее, что я услышал, был взрыв, и я провалился в темноту.
8
Потолок надо мной был ослепительно белым. Я чуть скосил глаза влево, а затем вправо и увидел, что нахожусь в небольшой комнате, понял, что лежу на кровати. Попробовал пошевелить пальцами рук, а затем ног, они шевелились. «Значит жив. Руки, ноги целы» – порадовался я, но где находился, не знал.
В это время открылась дверь, и в комнату вошёл мужчина в белом халате.
– Очень хорошо, что вы пришли в сознание. Молчите, – предупредил он, – всё потом, – говорил он на чистом русском языке, что обнадёживало, что я у своих.
Мужчина подошёл, посмотрел мои глаза, пощупал пульс, удовлетворительно кивнул головой сам себе.
– Вы молодец, я не ожидал. Опасность позади, теперь начнём ставить вас на ноги. Отдыхайте, – и он вышел.
Следующие несколько дней я уже в сознании проходил курс терапии. Мне делали уколы, ставили капельницы. На мои попытки узнать, где я, лишь вежливо улыбались, но не отвечали.
В один из дней в дверь вошёл Андрей Викторович Ветров. Он по-доброму, от души улыбался.
– Рад тебя видеть. Врачи говорят, что ты уже идёшь на поправку и в том состоянии, что сейчас, с тобой уже можно беседовать.
Я действительно уже не только садился, но и ходил по палате.
– Пойдем, погуляем и поговорим, врачи разрешили.
Мы вышли из палаты в небольшой коридор, пересекли его и вышли через неприметную дверь в сад. Было тепло, и я с удовольствием подставил лицо солнечным лучам. Мы, не спеша, прошли в беседку и сели за стол. За время нашего пути, не встретили ни одного человека. В беседке на столе стоял чайник и чашки, в которые Ветров налил чай.
– Отвечу тебе на некоторые вопросы, которые, наверняка, у тебя имеются. Ты находишься в одном из наших зданий, за пределами страны. Оно официально принадлежит не нам, даже не нашей стране, чтобы не
- Zero. Кольца анаконды - Юрий Горюнов - Шпионский детектив
- Кольца Анаконды - Юрий Горюнов - Шпионский детектив
- Инстинкт женщины - Чингиз Абдуллаев - Шпионский детектив
- Линия аллигатора - Чингиз Абдуллаев - Шпионский детектив
- Первое решение - Casperdog - Мистика / Периодические издания / Сказочная фантастика / Шпионский детектив
- Женщина с Мальты - Эдвард Айронс - Шпионский детектив
- Правила логики - Чингиз Абдуллаев - Шпионский детектив
- Щит и меч. Книга первая - Вадим Кожевников - Шпионский детектив
- Укразия - Николай Борисов - Шпионский детектив
- Скандинавия глазами разведчика - Борис Григорьев - Шпионский детектив