Колодцы предков - Иоанна Хмелевская

– По случаю могу объяснить. На старом кладбище. Когда-то здесь не было ни кладбища, ни церкви, и люди мотались страшно далеко, в какое-то другое село. Лет сто назад местная графиня основала церковь, трактуя это как взятку, за которую небо должно было одарить ее чувствами нашего прапрадеда. Небо обязанностей не выполнило, прапрадед смылся, и графиня в расстроенных чувствах покончила с собой, завещанием запретив хоронить графские тела на этом кладбище. Таким образом, кладбище осталось в распоряжении приличных людей, и не заразилось выродившейся аристократией.

Марек смотрел на меня подозрительно, одновременно с интересом и отвращением.

– Что за бред ты несешь? Только что придумала?

– Это не я, это Люцина. Продаю, за что купила. Из всего этого фактами являются только наличие церкви и кладбища, ну и, как сам видишь, отсутствие графов. До самой войны их хоронили на старом кладбище. Кроме того, на церкви нет никакого упоминания об основателе, потому что графиня проделала все анонимно. Люцина все тебе расскажет со многими подробностями. Кажется, точно все знал только первый священник...

Я замолчала, потому что кое-что пришло мне в голову. Покойник весной говорил со священником – и тот умер. Умер, как по заказу, как раз в нужный момент, чтобы от него нельзя было ничего узнать...

Я оторвала Марека от раскопок очередной присыпанной таблички.

– Послушай, а ты уже узнал, как умер предыдущий священник?..

– Не так, как ты думаешь, – ответил он сразу. – Обычно умер, от старости. Ему было больше восьмидесяти лет, плюс плохое здоровье. Никто его не убивал. Я об этом подумал и проверил. Это дело меня заинтересовало, возможно, придется съездить в Люблин...

Он углубился в заросли боярышника и ежевики, методически обследуя самую старую часть кладбища. Зачем – я не понимала. Я не полезла за ним в эти колючие джунгли, и вернулась к выходу, подождать его у ворот. Я подняла с земли длинный тонкий прутик и рисовала на земле узоры, стараясь одновременно думать и наблюдать за мужичищем, который мне не нравился и неприязненно рассматривал меня исподлобья.

– Что это за бандит сидит возле церкви? – спросила я, когда мы покидали кладбище. – Он на меня как-то плохо смотрит.

– Местный гробовщик. До сих пор ничего плохого не сделал, хотя действительно похож на разбойника. Просто он необщительный.

– Выражение лица для гробовщика подходит. Слушай, милиция придумала новое имя – Лагевка. Ты уже знаешь, кто это?

– Знаю. Девичья фамилия матери покойника. Сына Марии Лагевки. Люцина ничего не вспомнила?

– Ничего, хоть и старалась. Никто про него не слышал. Не может быть, чтобы в таком семейном деле все время появлялись чужие люди!

Марек молчал так долго, что в конце концов я не выдержала, остановилась на песчаной дороге и посмотрела на него. Его лицо было невинно покорным, а глаза полны глубоких раздумий. Скорее всего, это означало, что он уже сделал какое-то сенсационное открытие. Но было понятно, что мне он ничего не скажет.

– Ну, говори же! – нетерпеливо потребовала я. – Я же вижу, что ты что-то знаешь! Пока не расскажешь, я отсюда не двинусь!

– Двинешься, двинешься. Долго на такой жаре не выдержишь. Но кое-что я могу сказать. Очень возможно, что эти чужие люди скоро окажутся не такими уж и чужими...

Осчастливив меня этой информацией, он спокойно отправился дальше, к дому. Я, конечно же, двинулась. На таком солнце, посреди пыльной дороги, долго никто не выдержит...

* * *

Через два дня от свалки за коровником не осталось и следа. Мы работали вместе с утра до вечера, с интересом ожидая результатов. Беспокойство по поводу наших действий проявляла только Тереза.

– Не понятно, правильно ли мы поступаем, – боязливо сказала она. – Опять кого-нибудь убьют...

– Какое отношение это имеет к делу? – удивилась Люцина, закрепившись на вершинах притворства. – Убивать будут независимо от наведения порядка. Кроме того, при Менюшке, насколько я знаю, никто здесь не прибирал. Одно с другим не имеет ничего общего.

– Не знаю...

– Завтра убедишься.

– А при случае, может, мы найдем этот старый колодец, – одобрительно добавила моя мамуся.

– Но если завтра утром здесь будет лежать новый труп... – начала сопротивляться Тереза.

– А ты предпочла бы старый? – поинтересовалась Люцина. – На такой жаре из двух зол – лучше новый...

Тереза поспешила оставить тему. Я договорилась с Люциной, кто из нас появится здесь на рассвете, чтобы изучить происшедшие перемены, после чего без труда уговорила тетю Ядю увековечить очищенную территорию. Люцина питала большие большие надежды и с нетерпением дожидалась следующего утра.

Назавтра оказалось, что ничего не произошло. Очищенное от железа и мусора подножие хлева осталось нетронутым. Моя мамуся торжествовала, Люцина была глубоко разочарована.

– И что теперь? – спросила она немного безнадежно. – Столько работы проделали, и все впустую?

– Похоже, что нам мешал этот покойник, – неуверенно ответила я.

– Да, а кто же его убил! Я рассчитывала на продолжение! Происходит же здесь что-то...

Некоторое время мы присматривались к моей мамусе, которая глядя под ноги блуждала по бывшей свалке, время от времени она наклонялась и разрывала своим ножом небольшие ямки. Казалось, твердо утоптанную землю можно расковырять только киркой.

– По-моему, надо что-то делать, – вздохнула я. – Не может быть, чтобы он так внезапно затаился. Я тоже думаю, что что-то происходит, и чем больше происходит, тем быстрее мы отгадаем, что именно. Пока я не понимаю, что ему, собственно, нужно.

– Так давай за дело! – загорелась Люцина. – Можем раскопать развалины!

– Развалины жалко, все-таки старина...

– Может, много копать и не придется, вдруг, он вмешается сразу. Мы же не можем все бросить!

С последним утверждением я согласилась без колебаний. Я стояла под стеной коровника и смотрела на утоптанный грунт. Кроме того, что надо что-то делать, в голову ничего не приходило.

– Никаких следов нет, куда она могла подеваться, – недовольно сказала моя мамуся, выпрямляясь над очередной ямкой. – Где-то здесь должна быть верхушка.

– Какая верхушка? – поинтересовалась Люцина.

– Верхушка колодца. Остатки кладки. Я думала, что без мусора легко ее найду...

– Ах!.. – сказала Люцина.

Мы посмотрели друг на друга, одинаково обрадовавшись идее. Конечно, мы же можем искать колодец! Причины поисков не имеют никакого значения, пусть их выдумывает моя мамуся...

Смертельно удивленная Тереза не скрывала опасений по поводу наших умственных способностей. Ее удивлял не столько энтузиазм старшей сестры, которая давно скучала по колодцам, сколько тот факт, что мы с Люциной вдруг начали ее горячо поддерживать. Мы вцепились в колодцы, как репей. Несмотря на дикую жару и вонь из коровника, мы втроем долбали окаменевшую почву, приглашая поучаствовать в этом необыкновенном мероприятии и Терезу с тетей Ядей. Тетя Ядя уже начала сдаваться, но Тереза твердо отказывалась.

– А когда мы его найдем, то можем и раскопать, – шепнула мне Люцина, вытирая пот со лба. – Что нам мешает. Может, что и получится...

– Только побыстрее, а то мы зажаримся здесь, как на сковородке...

– Вы чокнулись окончательно, – испуганно сказала Тереза, увидев, что тетя Ядя берет вилы. – У вас солнечный удар. Я ухожу, потому что боюсь помешанных...

Каменный панцирь за коровником поддался только после привлечения на помощь Ендрека. Жнива еще не начались, луг был скошен и Франек, посвященный в наши с Люциной планы, несколько одуревший и расстроенный ситуацией, делегировал сына на раскопки. Ендрек довольно быстро наткнулся на каменный круг – остатки кладки колодца, и с разбегу начал выгребать из него разный мусор.

До захода солнца нам удалось выкопать яму глубиной около полуметра. На утро наше достижение было полностью уничтожено. Ямы не было, ее заполнили камни из развалин.

Меня силой вырвали из сна и притащили за коровник, где над засыпанной ямой кипели семейные страсти. Люцина повизгивала от удовольствия. Тереза допытывалась у своих тупых безмозглых идиоток-сестер, когда до них наконец дойдет, что какой-то негодяй пробирается сюда ночь за ночью с недвузначным намерением истребить все население. Разрумянившаяся тетя Ядя щелкала фотоаппаратом, бормоча какие-то упреки Люцине, которая, как известно, любит шляться по ночам и славится своей изобретательностью. Люцина, больше для развлечения, бросала подозрения на меня, утверждая, что я намеренно создаю сенсации, необходимые мне для следующей книги. Тереза усомнилась в существовании негодяя. Ендрек хихикал в сторонке.

В мою мамусю вдруг вселился дьявол – в ней проснулся характер прабабок.

– Мне все равно, кто это делает, я эту сволочь не прощу! – сердито сказала она. – Ендрек, давай раскапывать!