Интегрировать свет - Евгения Сафонова

- А каких нет? - задала я напрашивавшийся вопрос.

- Редких. Тех, что можно было найти в одном драконе из ста. Тех, что наш народ оставил в наших городах, когда дроу бежали под горы. Тех, что потом достались светлым в качестве военных трофеев. - Морти мечтательно сощурилась. - Зелёные жемчужины, которые делают несказанно плодородной почву, если их туда закопать, а любой водоём - источником чистейшей питьевой воды. Серые, которые можно опустить в жидкий металл - и неважно, золото это, серебро или сталь, но жемчужина приумножит его. - Хм, а это отчасти объяснило бы волшебные горшочки с золотом, которые в легендах приписывают лепреконам. - И чёрные, которые взаимодействуют с магическими веществами. Такими, как зелья...

- Или волшебная пыльца, - закончила я.

- Именно.

И впрямь полезные вещицы.

- И что, их совсем-совсем?..

- Пара зелёных у нас осталась. И одна серая, благодаря которой мы и можем расплачиваться с лепреконами. Ведь цены они обычно заламывают... если б не думали, что мы располагаем исключительно тем золотом, что можем вручную добыть под горами, объявляли бы ещё в три раза больше. Мы пытались заполучить редкие жемчужины обратно, но светлые слишком хорошо их охраняют. А все чёрные и вовсе достались лепреконам.

- И почему это так страшно?

- Потому что у лепреконов невозможно ничего украсть. И это испокон веков знает каждый. - Морти, нагнувшись, почесала за ухом Бульдога: пёс грустно смотрел на нас, сидя у ножки кресла. - У лепреконов своя, особая магия, которая позволяет надёжно защитить то, что принадлежит им. К примеру, та самая сокровищница Повелителя, которую упоминал посол... оттуда нельзя вынести ни один предмет, если ты не лепрекон. Сокровищница просто не даст тебе выйти.

- А что мешает захватить какого-нибудь лепрекона в заложники, надеть на него ошейник и приказать вынести жемчужины?

- Если лепрекон будет понимать, что выносит предмет из сокровищницы незаконно, его тоже не выпустит.

Да уж. И впрямь интересная магия.

- А снять чары, наложенные на сокровищницу, никак нельзя?

- Многие пытались. Ни у кого не вышло. Даже у самых могущественных магов в истории Риджии. - Морти качнула головой. - Надёжная защита от расхищения, согласись.

Я нехотя кивнула. Хотя сдаваться не собиралась. Может, местные и верят в непреложность закона 'у лепреконов невозможно ничего украсть', но я не склонна была принимать что-либо на веру; гипотезу Пуанкаре тоже когда-то внесли в список задач тысячелетия*.

(*прим.: задачи тысячелетия - семь математических проблем, решение которых до сих пор не найдено; гипотеза Пуанкаре - математическая гипотеза, которую внесли в список задач тысячелетия, но в конце концов её решил российский математик Григорий Перельман)

И, прежде чем признать задачку с жемчужинами неразрешимой, я хотя бы попытаюсь поискать решение.

На досуге.

- Я знаю Лода. Он и не рассчитывал, что лепреконы согласятся отдать жемчужины. Да они и не нужны нам... не для того, чтобы предотвратить войну, по крайней мере. - Морти поднялась на ноги, и Бульдог радостно вскочил вместе с ней. - Проведаешь Фаника вместе со мной?

Предложение было неожиданным.

И настойчивое дружелюбие со стороны принцессы настораживало всё больше и больше.

- А разве не разумнее будет дождаться Лода?

- Нет нужды. - Принцесса вскинула руку, и на её пальце блеснуло управляющее кольцо. - Взяла у Альи до совета. Не думаю, что в нём возникнет нужда, но осторожность не помешает.

Я поразмыслила. Ещё поразмыслила.

И встала:

- С радостью составлю вам компанию.

Как справедливо заметил Пьюзо, друзей надо держать близко, а врагов ещё ближе. И пока я не знаю, к какой категории относить Морти, отдаляться от неё определённо не стоит.

Мы спустились в гостиную, сопровождаемые цокотом когтей Бульдога. Там нас ждал сюрприз - в лице Навинии, сидевшей в кресле с отсутствующим видом. Паппей деловито умывался у неё на плече; я покосилась на пса, но тот, к счастью, прямиком посеменил под тот самый стол. Видимо, не заметил грызуна.

- Приветствую, принцесса, - любезно произнесла Морти.

Навиния покосилась на неё. Молча опустила взгляд, вновь уставившись в пол.

Морти вздохнула.

- Я понимаю, вам пришлось нелегко. И я понимаю, как вся эта ситуация вас печалит. - Она заговорила с неудавшейся соблазнительницей Лода так мягко, так дружелюбно, с таким искренним желанием подбодрить, что я в очередной раз устыдилась своих подозрений - и в очередной раз захотела подрисовать над её головой нимб. - Но всё же, думаю, вам не стоит сидеть здесь в одиночестве, избегая общества ваших друзей, ведь...

- Давай-давай, издевайся, - Навиния резко повернула голову. - Тебе мало того, что меня и так смешали с грязью, да? Ещё решила добавить?

Морти растерянно смолкла.

А я вдруг поняла, что стрелка на шкале моего сочувствия человеческой принцессе медленно стремится к нулю.

- Давай, наслаждайся. Торжествуй. - Навиния улыбнулась, и издевка этой улыбки чудесно гармонировала со злой напевностью её голоса. - Да, я уничтожена. Твоим братцем и своими людьми. Мне показали моё истинное место. Тебе же это нравится, правда? Унижение твоего врага, унижение той, кто посягала на твоего любовничка. Ты ведь считаешь, что я получила по заслугам. - Она окинула меня взглядом, презрительность которого почти кристаллизовалось в воздухе. - Вы обе считаете.

Ресницы молчавшей Морти дрожали крыльями чёрных бабочек, и я вспомнила, что она до сих пор не знает о происшествии на столе.

Мне почему-то не хотелось, чтобы это изменилось.

Наверное, потому что Лод тоже явно этого не хотел.

- Что ж, видимо, лучшее, что я теперь могу сделать - умереть. Пока во мне ещё не умерла гордость. Жить мне теперь незачем, а смерть моя хоть кого-то порадует. - Навиния, вдруг растеряв всю злобу, ссадила паппея на столешницу и обречённо подперла голову рукой: печальная и прекрасная дева, готовая к встрече с голодным драконом. - Заколоть себя мне не дадут, проверено. Но, может, смогу улучить момент и выброситься из окна. Надеюсь, эта башня достаточно высока, чтобы от моего тела мало что осталось, ведь ждать достойных похорон от тёмных...

И трагический, театральный, прекрасно выверенный пафос, звеневший в её словах, вдруг заставил меня отчётливо понять: всё это - спектакль. Только вот для кого? С чего ей хочется предстать в наших глазах трагической героиней?

Растоптанной, униженной, глубоко несчастной...

Я посмотрела на паппея, осторожно обследовавшего стол.

И внезапная догадка чуть не заставила меня улыбнуться.

Ну да. Роль можно играть не только для публики. Иногда мы играем их для самих себя. Многие обманывают себя куда чаще и успешнее, чем других; и не так-то просто смириться с тем, что страшное унижение не сильно-то тебя унизило, правда, принцесса? Судя по взглядам, которые ты бросала на Алью...

Да только это неправильно, и ты прекрасно это понимаешь. Поэтому присовокупила к истинной печали по поводу предательства советников мнимую печаль по другому поводу - и тем самым предстала 'правильной' девушкой даже в собственных глазах. А играть роль куда приятнее и проще, если у тебя есть зрители. В данном случае мы.

Только в любую игру можно играть вдвоём.

- Боюсь вас разочаровать, принцесса, но после падения от вашего тела останется очень даже много всего. Хотя состояние у него будет... а любопытная задачка получается, кстати. Давайте-ка прикинем. - Я заинтересованно провела пальцем по переносице, поправляя очки, пока мысли на автомате складывали формулы, а губы - слова. - Нам нужно найти силу удара вашего тела о землю. Масса тела... думаю, килограмм шестьдесят. Сопротивление воздуха не учитываем, в данном случае оно ничтожно. Притяжение в Риджии явно соответствует земному, тогда ускорение свободного падения тоже. Высота башни, насколько я помню, около тридцати метров... и итоговая скорость тела перед столкновением будет примерно двадцать четыре метра в секунду.

На самом деле приблизительно 24,259. Я вопиюще округляла тысячные, которые вычисляла в уме - но по многим причинам расчёту всё равно суждено было выйти весьма приблизительным, так что я решила оперировать целыми числами.