Свет в окнах - Глеб Липецкий

Тогда все было ясно. Сейчас за каждым деревом, каждым склоном его ждало неожиданное.

Твердо ступая на смерзшиеся комья распаханной земли, Володя пересек колхозное поле, вышел на край оврага. Внизу - группа красноармейцев. Один держит коней, другие, сидя кто на чем, едят из котелков. На расстеленной бурке - раненый с забинтованной головой. Чуть подальше дымит кухня, рядом высокий старшина, перепоясанный ремнями.

Володю заметили.

- Терешкин! - крикнул старшина. - Задержи и доставь.

Один из бойцов побежал к Володе, звякая шпорами и на бегу снимая с плеча карабин.

Володя быстро спустился в овраг, подошел к старшине, протягивая удостоверение, сказал:

- Монтер я, по линии, - и кивнул на провода.

Старшина взял удостоверение, пробежал глазами, потом вслух прочел:

- "Просьба ко всем предприятиям и учреждениям оказывать тов. Бережному В.Ф. необходимое содействие при исполнении им служебных обязанностей".

- Какое же тебе, монтер, содействие требуется?

- Не надо мне ничего, - сказал Володя. - Дорогу знаю, - и показал вдоль линии.

- Этой дорогой ты далеко дойдешь, - сказал старшина, - прямо на тот свет. А фашисты тебе посодействуют, согласно твоей бумаге.

- Повредилась линия, а там Тула, - сказал Володя и опять показал вперед.

- Так я тебя не задерживаю, шагай, если сумеешь. Хоть до самой Тулы. Передашь тулякам, чтобы подковы готовили. Лошади раскованы. А земля мерзлая.

Бережной молча стал взбираться на склон оврага.

- Терешкин! - услышал он сзади. - Проводи на НП, пусть монтер хоть в трубу посмотрит на линию.

Они выбрались на пашню и пошли прямо под проводами. Над головой с ревом пронеслись три самолета, снизившись, пролетели вдоль полоски деревьев. Взметнули фонтаны пыли.

- Нащупали огневую, гады, - сказал Терешкин, вставая и отряхиваясь. Они свернули с трассы линии электропередачи и пошли вправо, по пологому скату.

Полуотрытые и брошенные окопы, следы гусениц. Потянулась вверх ниточка телефонного кабеля. Кто-то крикнул:

- Ложись!

Володя лег. Совсем близко разглядел закрытый сеткой окоп, услышал слова команды.

- Четыре снаряда, беглый...

Сзади, в лощине, ударили орудия.

- Кого привел? - спросили у Терешкина.

- Документ у него, товарищ лейтенант.

Бережной подполз ближе, скатился в окоп. Лейтенант, не отрывая глаз от бинокля, протянул руку. Володя положил в его ладонь удостоверение.

- За деревню отходят, - сказал лейтенант, - теперь нам скоро вперед подаваться.

- Коляда! - крикнул он в телефонную трубку. - Подготовить упряжки!

Потом отложил трубку, пробежал глазами удостоверение.

- Твоя? - показал он на линию.

- Тульская, - ответил Володя.

- Напряжения нет на ней?

- Утром включали - держала, - сказал Володя.

- У деревни сверкало чего-то. Посмотри, может, разберешься. Лейтенант протянул бинокль.

Бережной приложил его к глазам: совсем близко деревня. Чуть в стороне - угловая опора. Одна гирлянда внатяжку, две болтаются.

- Два провода перебиты, - сказал Володя.

- Так и доложи своему начальству.

- Мне бы дальше глянуть, за деревней.

- Скоро темнеть начнет, - сказал лейтенант.

- А если по-темному пробраться?

- Попробуй, передам пехотинцам, пропустят тебя.

- Фашисты ушли из деревни? - спросил Володя.

- Вряд ли, где-нибудь маскируются, - сказал лейтенант.

- А что не стреляете?

- Люди же там. Наши.

В темноте Бережного проводили к передней линии. Пожилой сержант-разведчик сказал:

- Ползи вдоль изгороди, точно к крайнему дому приведет. Забирайся во двор и слушай. Как услышишь чего, так и действуй сообразно.

Они полежали рядом, помолчали.

- Хлебнешь на дорожку? - постучал сержант по фляге.

Володя не отвечал.

- Ну и не надо, - сказал сержант. - Сам не пью, когда в разведку иду, - слух не тот.

Простившись с сержантом, Бережной ползком добрался до крайней усадьбы, посидел в кустах смородины, прислушался. Будто из-под земли доносились глухие удары. Потом громко заржала лошадь. Крадучись, Володя стал пробираться дальше, туда, где, по его расчетам, проходила линия.

Вот - развесистые деревья. За ними - угловая опора, которую он рассматривал в бинокль. Бережной выбрался на пашню и сразу же наткнулся на свисающий сверху провод. На опоре, скрипнув, качнулась гирлянда.

"Изоляторы вроде бы целы, нужно провода проверить", - подумал Бережной.

Он взялся за провод и пошел вдоль линии, ощупывая метр за метром. Шагов через сто провод вывалился из рук - конец.

"Видно, осколком перебило", - подумал Володя, проведя пальцем по гладкому срезу. Бродя по полю, он с трудом нашел второй конец и снова зашагал дальше, перебирая застывшими пальцами крученые медные жилы. Прошел так несколько пролетов, затем провод повернул вбок, вправо.

"Кто его туда затащил?" - удивился Бережной. На ровном поле просматривались неясные очертания: не то строения, не то копны. Бережной, натужившись, потянул на себя. Тяжелый медный провод, как бы оторвавшись от чего-то, медленно пополз по земле.

И вдруг там, у этих непонятных сооружений, негромкий, но вполне отчетливый выкрик:

- Вас махст ду, Пауль?

Володя упал в глубокую борозду и затаился. Кто-то часто заговорил по-немецки, раздался стук по железу.

"Танки", - вдруг догадался Володя.

Немцы разговаривали, переходили от одного танка к другому, что-то носили, гремя и спотыкаясь о замерзшие пласты вспаханной земли. Когда все ушли и вновь стало тихо, Бережной снова взялся за провод. Вытянул, кольцами смотал около опоры.

"Теперь не зацепят, не изуродуют", - подумал он.

Всю ночь бродил Бережной по трассе. Таскал тяжелые куски провода, укладывал их кольцами, прикрывал мерзлыми комьями. В низинке, где провода начали вмерзать в землю, Владимир с трудом отрывал их и тянул туда, где земля была не такая рыхлая.

На рассвете он вернулся к деревне, пробрался в первый попавшийся на пути двор и, закопавшись в кучу прелого сена, сразу уснул.

После того как поступило сообщение, что линейные бригады Семенкина выехали восстанавливать высоковольтную линию, на пульте Каширской электростанции наступили часы ожидания. Еще совсем недавно стоило включиться в один из проводов электропередачи на Тулу и поднять трубку телефона, как молодой, задорный голос на том конце провода приветливо выкрикивал:

- Комаровский!

"Почему всегда один и тот же голос? - задумывался дежурный инженер - И каков он, этот Комаровский?"

- Он там у вас один на подстанции? - поинтересовался однажды дежурный.

- Остальные на повреждениях, - ответила Тула.

Как-то во время оперативных переговоров Комаровский неожиданно замолк. Со стуком легла на стол телефонная трубка. Непонятный шум. И вдруг радостный, возбужденный выкрик:

- Перелет!

- Куда же вы скрываетесь в таких случаях? - спросил инженер.

- Под стол забираюсь, - сказал Комаровский. И, помолчав, добавил: Некуда скрываться. Кругом все заминировано.

Сейчас связи с Тулой не стало. Где-то, перебитые осколками, лежат на земле провода высоковольтной линии. Это по одному из них, по "желтой фазе", разговаривали с Москвой и Каширой председатель Тульского комитета обороны Жаворонков и командующий пятидесятой армией генерал Болдин. Подслушать их немцы не могли: попробуй сунься - сто тысяч вольт.

Сегодня телефон не зазвонил ни разу.

На пульт то и дело заходил директор ГРЭС, кивал на аппарат. Дежурный инженер виновато разводил руками:

- Молчит...

Ночью инженер прошел в котельную, выбрался на припорошенную снегом крышу. Постоял. Глядя на юг, прислушался. Багрово светился горизонт, ухали далекие разрывы.

Утром в помещение пульта управления вдруг зашел нарком электростанций. С порога спросил:

- Как Тула?

Узнав, что связи нет, сказал:

- Вызывайте непрерывно.

С тех пор, не умолкая, звучал на щите голос телефонистки:

- Тула, дорогая... Скажи хоть словечко.

И вновь после короткого перерыва:

- Тула... Тула... Отзовись, родименькая... Жива ли ты, Тула?

Бригадам Семенкина удалось добраться до Конюхова к концу дня. Исковерканная, мерзлая земля, глубокие воронки, чуть присыпанные снегом трупы. При въезде в деревню увидел вдруг Иван Климентьевич знакомую фигуру в черной лохматой шапке. "Ну конечно же, он. Живой, здоровый".

Володя замахал руками, показал, куда подъехать. Потом подбежал к машине, доложил Семенкину:

- На семи километрах провода порваны.

- За сутки управимся? - спросил Иван Климентьевич.

- Вряд ли. На дальнем участке только выбили фашистов. На нашей трассе бой был.

Семенкин оставил одну бригаду у деревни, с остальными поехал дальше. Впереди и по сторонам гулко били орудия. Над головами с шорохом проносились снаряды.

Иван Климентьевич ехал вдоль линии, смотрел на черные деревянные опоры и довольно улыбался. "Перекосились, согнулись, бедные, а устояли, не подвели. Поправим, укрепим. Сейчас бы с проводами разобраться. А какой молодец Володька! Такую подготовку провел. Теперь соединить концы, натянуть провода и включать можно".