От Каира до Стамбула: Путешествие по Ближнему Востоку - Генри Мортон

Я видел маленькую буханку хлеба, испеченную три тысячи лет назад, чтобы накормить Ка, двойника фараона. Она так и лежала в формочке из пальмовых волокон, в которой ее отправили в духовку.

Еще сохранились венки и букеты — теперь они напоминают коричневую бумагу и стали ломкими, как сургуч. Плакальщики сорвали их утром три тысячи лет назад в садах Фив и принесли в Долину Смерти, чтобы положить на гроб царя прежде, чем оставить его наедине с вечностью.

Ученые исследовали листья и цветы. Некоторые рассыпались в пыль от прикосновения, другие продержались несколько часов в теплой воде. Там были васильки — они больше не растут в Египте, — листья оливы, лепестки голубого лотоса, листья дикого сельдерея, ягоды горько-сладкого паслена. Цветы и плоды, найденные на крышке саркофага Тутанхамона, свидетельствуют о том, что фараон был похоронен либо в середине марта, либо в апреле.

Здесь есть потрясающий зал, где собрано только то, что было на самой мумии или поблизости от нее. И самое прекрасное — портрет Тутанхамона, каким он был в год своей смерти. Лицо задумчивого восемнадцатилетнего юноши. Маска из отшлифованного золота, полосатая головная повязка: темно-синее стекло чередуется с золотом. На лбу — символы Верхнего и Нижнего Египта, гриф и кобра из чистого золота.

Маска Тутанхамона — без сомнения, один из величайших древних портретов. Человек, который видел лицо мумии, рассказывал мне, что маска великолепно передает черты фараона. Есть в этом лице невыразимая печаль и одиночество, как будто он знал, что ему суждено рано умереть. Он смотрит на нас через тридцать столетий, этот не очень счастливый человек, и в глазах его грусть юноши, который вот-вот станет мужчиной.

Когда мумию обнаружили, каждый палец фараона, и на руках, и на ногах, был заключен в маленький золотой футляр. Футляры сняли, и теперь их можно видеть в музее под стеклом — забавные маленькие наперстки. Не могу объяснить вам, почему они выглядят так трогательно. Жаль, что их сняли. Оставили бы ему золотые пальцы.

4

Если бы можно было оживить мумию древнего египтянина, больше всего в современном Египте его удивило бы отсутствие диких животных.

Века тому назад, как свидетельствуют изображения на стенах гробниц и скульптуры в храмах, в Египте часто охотились на гиппопотамов, крокодилов и львов. Теперь эти животные исчезли из Египта, хотя они еще обитают в Судане. Возможно, это потому, что в Египте почти вся земля обрабатывается, а еще потому, что теперь при разливе Нила больше не возникает болот, где эти животные любят устраивать свои логова.

Кошки, которые в Египте охотятся на змей, а также на крыс и мышей, находятся в привилегированном положении. Ни одному египтянину и во сне не приснится убить кошку. Возможно, египтянин еще подумает, вытащить ли тонущую кошку из воды, потому что мусульманин не вправе оспаривать волю Аллаха, но сам он ее в воду ни за что не бросит. В суеверном почтении, которым окружено это животное, мы без труда увидим рудименты культа кошки, существовавшего в Древнем Египте.

Кобра, которая в древние времена считалась символом царской власти, все еще встречается в городах и сельской местности в долине Нила. Хотя этих змей частенько убивают — я сам видел, как полицейский застрелил одну из револьвера, — мне рассказывали, что в некоторых деревнях кобру, обосновавшуюся в подвале или погребе, иногда почитают как «хранительницу домашнего очага» и кормят яйцами и цыплятами. Крестьяне считают кобр необыкновенно умными. Сельский полицейский в окрестностях Каира рассказал мне историю, иллюстрирующую отношение феллахов к этой змее. Я в нее не поверил, а он искренне верил. Итак, в одной деревне Верхнего Египта, где размещался его участок, две кобры выводили детенышей в погребе глинобитного домика. Дети увидели, как молодые кобры греются на солнышке, и, взяв палки, принялись дразнить их. Тогда взрослая кобра подползла к самому младшему из детей и обвилась вокруг него. На плач ребенка прибежали родители и в ужасе застыли. Ведь сделать хотя бы шаг к ребенку значило убить его. Мать воскликнула:

— Может, если наши дети перестанут мучить ее детей, она уползет!

Отец немедленно разогнал старших детей, после чего кобра спокойно уползла.

Почтение к королевской кобре египтяне получили в наследство от предков.

Однажды утром я отправился в каирский зоопарк.

За пятнадцать минут такси доставило меня в красивый сад на западном берегу Нила. На пятидесяти шести акрах, заросших тропической растительностью, животных держат в открытых вольерах, и это напоминает мне Риджент-Парк. Сады когда-то были частным владением богатого паши, который, говорят, построил никому не нужный мост через искусственный водоем в ответ на вопрос жены о том, как выглядит навесной мост. Хорошо, что не спросила о Юстонском вокзале или о Триумфальной арке.

Самое большое впечатление в зоопарке на меня произвели невиданные в Европе размеры и жизнерадостность животных. Я всегда считал гиппопотама одной из самых мрачных шуток природы и жалел это неуклюжее существо с его огромной нижней челюстью, раздутым телом и короткими ножками. Такой, каким мы знаем его в Европе, гиппопотам являет собой жалкое зрелище. Однако в родной Африке он удивительно силен и энергичен. Гиппопотам в каирском зоопарке — это настоящий царь зверей, могучий, с блуждающим взглядом жестоких маленьких глаз и розоватой кожей[4].

В Европе жирафы — нелепейшие существа, не то, что сильные огромные животные, которых я увидел в Каире. Их шкура напоминает пятнистый велюр. Страусы в каирском зоопарке настолько одомашнены, что их яйца продают в билетной кассе по 2 фунта за штуку.

Настоящая трагедия в этом зоопарке одна — белый медведь. И хотя сердобольная администрация устроила постоянный холодный душ в его клетке, бедное животное жестоко страдает от жары. Ему не место в Африке. Вид этого шелудивого создания взывает к тому, чтобы первым пунктом в уставе всех зоологических садов был следующий: диких животных нельзя держать в непривычном для них климате. Я бы очень хотел, чтобы бедного каирского медведя обменяли на какого-нибудь не менее несчастного европейского гиппопотама.

Посетители зоопарка тоже весьма интересны. Я видел здесь египетских мальчиков лет десяти, одетых в европейскую одежду, если не считать красных фесок, украшающих их головки. Детишки были в таком же восторге от катания на слоне, как дети в Риджент-Парке.

По зоопарку бродят шейхи и крестьяне, явно приехавшие из провинции. Они не пойдут в музей смотреть на мумии, но с удовольствием поглазеют на крокодилов, гиппопотамов и львов. Они подолгу стояли у вольеров с незнакомыми им зверями и улыбались, и я подумал, что с таким ласковым удивлением смотрят на животных только те, кто их по-настоящему любит и понимает.