Длинная тень Земли - Кеннет Балмер

Напье попытался отключить подслушивающее устройство в туалете, что-то испортил, и ему пришлось убегать. Он ворвался в каюту, бросился на кровать и сделал вид, что читает пленку, которую постоянно проецировали на потолочном экране.

Все пассажиры этого отсека были допрошены. Напье выкрутился. Но тревога была поднята, и теперь, мрачно отметил про себя Кэродайн, у службы безопасности было доказательство того, что на борту находился шпион или кто-либо с каким-то секретом.

Он состроил Напье злобную гримасу — тогда оба расхохотались. Связь между ними — так далеко от дома — была прочной.

Но Кэродайну уже приходилось видеть, как смеющийся человек убивает другого.

Какой бы, по его предложению, не должна была быть Альфа-Хорака, сейчас, когда Кэродайн наконец прилетел в этот запретный мир, он обнаружил, что никаких предубеждений у него не было. Название Альфа-Хорака неимоверно разрослась и давно превратилось в символ. Он только думал о названии, как человек думает о действии, а название служит для маскировки действительности, реальности физических вещей.

Лишь только сойдя с корабля, он мог бы вернуться на Гамму или даже на любую другую планету Хораки. Космический порт был новым, ярким, повсюду были весенние цветы, сверкала свежая краска. Таможенники были милы и услужливы. Кэродайн, его пистолет, образцы, и сам он — все было проверено без суеты. Ему порекомендовали отель, в котором остановятся все гости, прибывшие на этом корабле.

Он ехал к «Голубому Дракону» в некотором ожидании. Вся процедура посадки была слишком гладкой, слишком удачной и такой непохожей на Хораку, чтобы радовать его. Он буквально чувствовал приготовленную ловушку с аппетитной приманкой.

Оказавшись в комнате — приятной и удобной — он разобрал вещи и, увернувшись в холле от Напье, пошел отыскивать свои образцы. Они были сложены в большой камере хранения, и он с некоторым страхом смотрел на блестящие ярлыки таможни Хораки, которые показывали, что вещи были проверены. Что ж, Роусон и Шарон были правы. «Интересно, — подумал он не без мрачного предчувствия, — выжили они или нет». Как это неприятно — открыть цилиндр и обнаружить там два трупа. Могли возникнуть проблемы с их вывозом — ключ в замке щелкнул и пальцы открыли застежки. Роусон и Шарон уставились на него.

— Дурак! — Роусон был сердит и напуган. — Я же сказал не подходить к нам до тех пор, пока мы не прибудем на место. Закрой крышку, быстро!

— Успокойся, приятель. Мы на месте.

Им понадобилось некоторое время, чтобы убедиться, что их мучения закончились. Как они ему и говорили, емкость была оборудована всем необходимым, как миниатюрный космический корабль. Они с достаточным комфортом могли бы продержаться еще неделю.

Протянув руку, Кэродайн взял себе печенье. Задумчиво жуя, он смотрел на своих соучастников-нелегалов. Ну да, черт возьми, именно так оно и есть.

— И куда вы теперь? Ни документов, ничего.

Роусон размял мышцы.

— Затекли немного. А так я себя чувствую превосходно. Ты в порядке, Шарон?

Она вытянула элегантную ногу. Узкие алые брюки были словно второй кожей.

— Отлично, когда у меня будет постоянный…

— Но вы ведь не протянете и часа, — запротестовал Кэродайн.

— Мы приехали сюда не с пустой головой, дружище. У меня пистолет и масса Галаксов. Это вполне мощная комбинация. И еще у меня есть кое-какие знания, ограниченные — я допускаю — условиями на Альфа-Хораке. А условия эти, дружище Картер, совершенно не похожи на то, что ты себе представляешь.

— Пока что здесь очень похоже на Гамму, — попробовал возразить Кэродайн.

Роусон засмеялся:

— Конечно. Это все для простаков. У них прекрасный радушный прием. А за ним лежит… ну, увидишь. У нас с Шарон на сто процентов больше шансов выжить, чем у Картера. И я говорю на сто, потому что твои шансы равны нулю.

Кэродайн чуть-чуть — чуть-чуть, но не совсем — не попал в ловушку.

— Вы имеете в виду, что они схватят меня после того, как вы попадетесь? Так?

Роусон был раздражен.

— Нет. Мы не попадемся, Картер.

— Ну хорошо. Если вы не попадетесь, почему у меня должны быть неприятности?

Шарон накладывала макияж. В тихой комнате никого не было кроме них и багажа недавно прибывших пассажиров. У Кэродайна не было большого желания поспешно уйти, он чувствовал себя в безопасности и хотел узнать как можно больше, пока эти двое не исчезли. Шарон опустила зеркальце.

— Только не надо говорить ерунду, Картер. Мы знаем, что вы тоже здесь шпионите.

— Ничего вы не знаете. А вы не подумали, что эта комната может прослушиваться?

— Подумали — не прослушивается.

И Шарон, и Аллура оказывается хорошо разбирались в подслушивающих устройствах. Гораздо лучше, чем Напье. Но, правда, у него не было таких возможностей изучать современные модели.

— Ну ладно, — сказал Кэродайн горячась, — если эту комнату не прослушивают, и по тому как вы это говорите я верю этому, я только хотел сказать, что считаю вас обоих парой бесчестных обманщиков, убийц и ублюдков. Он добродушно улыбнулся.

Шарон покраснела и приподняла руку. Из-за этого Кэродайн предположил, что Роусон будет вынужден показать, что он настоящий мужчина. Тот действительно бросился на Кэродайна.

Люди, которые делали это с Кэродайном, обычно осознавали свою ошибку, распростершись на полу, с разламывающей головной болью, с синяком на челюсти и — если им особенно не повезло — с ушибом на затылке.

Роусон не был исключением.

Вдобавок ему еще и не повезло.

Кэродайн смотрел, как тот поднимался, покачиваясь и поправляя рубашку. Одной рукой держась за затылок, а другой за челюсть, человек из Ахенсик промычал «О-о!»

— А теперь убирайтесь отсюда, — сказал Кэродайн. — И сделайте так, чтобы я вас больше не видел.

Когда они шли к дверям, он специально опустил правую руку. Застежка на рубашке расстегнулась — это уже левой рукой — и Роусон отлично знал, что нечего было и пытаться выстрелить первым. Может тот сердитый таможенник на Гамме рассказал.

Когда они ушли, Кэродайн повернулся и пнул канистру.

— Бродяги, — сказал он и философски приступил к поджогу комнаты.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Ну как же они долго!

— Видимо, пожарные вертолеты нужно размещать в гараже более рационально.

— Они бесполезны. Это ведь кучка неумелых головотяпов.

Лобенчью был зол. Он расхаживал по газону в одной ярко-розовой пижаме, лицо его было таким же красным как яркие весенние цветы, росшие вдоль посыпанных пластиком дорожек. Вечерний морозец также не доставлял ему удовольствия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});